Блестящими от слёз глазами она посмотрела на Уилла и спокойно сказала:
— Ну, мастер Уилл, что нам теперь делать?
Глава тринадцать. Тиалис и Салмакия
Покрепче схватив тяжёлый пистолет, Уилл сшиб золотую обезьяну с камня, на котором она стояла. Миссис Коултер громко застонала от удара, и лапа обезьяны разжалась достаточно, чтобы крошечная женщина смогла освободиться.
Она вмиг прыгнула на камни, а человечек отскочил от миссис Коултер — оба двигались быстро, как кузнечики. Дети не успели даже удивиться. Человечек явно был встревожен: он бережно ощупал руку и плечо своей подруги, быстро обнял её и обратился к Уиллу:
— Ты! Мальчик! — сказал он тихим, но вполне взрослым голосом. — Нож у тебя?
— Конечно, у меня, — ответил Уилл. Если они не знают, что нож сломан, он не станет им говорить.
— Тебе и девочке придётся пойти с нами. Кто эта вторая девочка?
— Ама, она из деревни, — ответил Уилл.
— Скажи ей, чтобы она возвращалась домой. Шевелись, пока не пришли швейцарцы.
Уилл не стал мешкать. Что бы ни задумали эти двое, они с Лирой всегда могут бежать через окно, которое он открыл за кустом у тропинки.
Он помог Лире подняться, с любопытством глядя, как две маленькие фигурки садятся на…что? На птиц? Нет, в темноте их ждали стрекозы размером с чаек. Все вместе они бросились ко входу в пещеру, где лежала миссис Коултер. Она была наполовину без сознания от боли и сонной от яда шевалье, но когда они проходили мимо, она приподнялась и закричала:
— Лира! Лира, доченька, дорогая! Лира, не уходи! Не уходи!
Лира горестно посмотрела на неё, но потом перешагнула через тело матери и отцепила её руку от своей лодыжки. Женщина зарыдала; Уилл видел, что на её щеках заблестели слёзы.
Пригнувшись у входа в пещеру, дети дождались короткого затишья между выстрелами и бросились по тропинке вслед за стрекозами. Освещение изменилось: кроме холодного ямтарного сияния прожекторов цепеллинов в ночи плясало оранжевое пламя.
Один раз Уилл обернулся. В отсветах огня лицо миссис Коултер казалось трагической маской, её дэймон жалко прижимался к ней. Она стояла на коленях, простирая руки и крича:
— Лира! Лира, любовь моя! Сокровище моего сердца, девочка моя, единственная! О, Лира, Лира, не уходи, не покидай меня! Доченька моя милая, ты разрываешь мне сердце…
Лира отчаянно всхлипнула: в конце концов, у неё не было другой матери, кроме миссис Коултер; Уилл увидел, как по щекам девочки хлынули слёзы.
Но должен был быть безжалостным. Наездник на стрекозе пронёсся у самой его головы, торопя их. Уилл потянул Лиру за руку, и они вместе пригнувшись побежали по тропинке прочь от пещеры. В левой руке Уилл сжимал пистолет миссис Коултер; после того, как он ударил обезьяну, его рана снова закровоточила.
— Доберитесь до вершины скалы, — сказал наездник на стрекозе, — и сдайтесь африканцам. Они ваш лучший шанс.
Памятуя об острых шпорах, Уилл ничего не сказал, хотя вовсе не собирался подчиняться приказу. Он желал добраться только до одного места — окна за кустом — и быстро бежал, пригнув голову, а за ним бежали Лира и Ама.
— Стоять!
Человек — нет, трое человек в форме преградили им путь, белые люди с арбалетами и рычащими дэймонами-волкодавами — швейцарская гвардия.
— Йорек! — тут же закричал Уилл. — Йорек Бирнисон! — и услышал неподалёку треск кустов, рёв медведя и визг и вопли солдат, которым не посчастливилось с ним повстречаться.
Но откуда ни возьмись подоспела другая помощь: Балтамос в порыве отчаянья бросился между солдатами и детьми. Солдаты изумлённо отпрянули, когда перед ними замерцал этот призрак.
Но это были опытные воины, и уже через миг дэймоны набросились на ангела, сверкая в темноте острыми клыками, и Балтамос отступил: с криком стыда и страха он отпрянул назад и взлетел, отчаянно махая крыльями, Уилл с ужасом увидел, как силуэт его проводника и друга взмыл вверх и исчез среди верхушек деревьев.
Лира смотрела на всё это широко открытыми глазами. Бегство Балтамоса заняло не более двух-трёх секунд, но шведской гвардии этого времени хватило, чтобы перегруппироваться, и их лидер уже поднимал арбалет. У Уилла не оставалось выбора: он вскинул пистолет и, сжав рукоятку правой рукой, нажал на курок — и выстрел отдался во всех его костях, но пуля попала шведу в сердце.
Солдат упал навзничь, как будто его лягнула лошадь. Одновременно маленькие шпионы бросились на двоих других солдат, в мгновение ока спрыгнув со стрекоз на своих жертв. Женщина добралась до шеи одного солдата, мужчина — до запястья другого, и оба сделали пятками быстрое движение назад. Слабый, судорожный вздох — и оба швейцарца умерли, а их деймоны растаяли с тихим воем.
Уилл перепрыгнул через тела, Лира за ним, и они побежали что было сил; Пантелеймон, превратившийся в дикого кота, мчался за ними по пятам. «Где Ама?» — подумал Уилл и в ту же секунду увидел, как она бежит вниз по другой тропинке. «Теперь она в безопасности», — подумал он и через миг заметил далеко в кустах слабое сияние окна. Он схватил Лиру за руку и потащил туда. Они исцарапали себе лица, изорвали одежду, подвернули ноги, спотыкаясь о камни и корни, но нашли окно и упали в другой мир, на белые, как кость, камни под сияющей луной. Безграничную тишину вокруг нарушало только трещание насекомых.
И первое, что сделал Уилл, это схватился за живот; его рвало, желудок снова и снова сводило от смертельного ужаса. Теперь он убил уже двоих людей, не считая тех детей в Башне Ангелов… Уилл не хотел этого. То, что его заставил сделать инстинкт, было противно его телу, и Уилла, упавшего на колени, мучительно, кисло и сухо рвало, пока его желудок и сердце не опустели.
Рядом Лира беспомощно смотрела на него, качая на руках Пана.
Наконец Уилл немного пришёл в себя и огляделся. И сразу увидел, что в этом мире они не одни: маленькие шпионы тоже были здесь, их сумки лежали неподалёку. Их стрекозы порхали над камнями, ловя мотыльков. Человечек массировал плечо женщине, они оба сурово смотрели на детей. Глаза их горели так ярко, а выражения лиц были видны так ясно, что не оставалось сомнений в их чувствах друг к другу. Уилл видел: кто бы они ни были, это восхитительная пара.
— Алетиометр в моём рюкзаке, там, — сказал он Лире.
— Ой, Уилл, я так надеялась, что ты его найдёшь, что бы ни случилось. Ты нашёл своего отца? А мой сон, Уилл, — просто невероятно, что мы должны сделать, о, я и думать боюсь об этом… И мы в безопасности! Ты привёл меня в безопасное место…
Слова вырывались у неё так быстро, что она и не ждала ответов. Она всё вертела в руках алетиометр, привычно гладя тяжёлое золото, гладкий хрусталь и выпуклые колёсики.
Уилл подумал: «Он скажет нам, как починить нож!» Но сначала спросил:
— С тобой всё в порядке? Хочешь пить или есть?
— Не знаю…да. Но не очень. Всё равно…
— Нам надо убираться от этого окна, — сказал Уилл, — вдруг они найдут его и зайдут сюда.
— Да, правильно, — ответила она, и они стали подниматься по склону; Уилл нёс свой рюкзак, а довольная Лира несла сумочку, в которой лежал алетиометр. Краем глаза Уилл заметил, что маленькие шпионы последовали за ними, но держались на расстоянии и не представляли угрозы.
Над вершиной скалы был каменный уступ, который мог сойти за тесное убежище для них двоих, и, убедившись, что здесь нет змей, они сели под уступом и съели немного сухофруктов, запивая водой из бутылки Уилла.
— Нож сломался, — тихо сказал Уилл, — не знаю, как это случилось. Миссис Коултер что-то сделала или сказала, и я подумал о своей матери, и от этого нож повернулся, или зацепился за что-то, или… не знаю, что случилось. Но мы застряли тут, пока его не починим. Я не хотел, чтобы те человечки об этом знали: пока они считают, что я могу им пользоваться, я здесь главный, последнее слово за мной. Я подумал, что ты могла бы спросить алетиометр, и…
— Да! — тут же ответила Лира. — Да, я спрошу.
Она немедленно достала золотой инструмент и села так, чтобы лунный свет падал на циферблат. Заложив волосы за уши, прямо как её мать, она привычно начала крутить колёсики; Пантелеймон, превратившийся в мышь, уселся к ней на колено.
Едва начав, она взволнованно ахнула и посмотрела на Уилла: стрелка качнулась. Но прибор ещё не остановился, и она нахмурившись смотрела на циферблат, пока стрелка не замерла.
Она убрала алетиометр в сумку и спросила:
— Йорек? Он рядом, Уилл? Мне показалось, что ты его звал, но я решила, что это просто мои фантазии. Он и правда здесь?
— Да. Он может починить нож? Это сказал алетиометр?
— Ой, Уилл, из металла он всё может сделать! Не только броню, но и всякие мелкие, тонкие вещи… — она рассказала Уиллу о жестяной коробочке, которую сделал ей Йорек, чтобы посадить туда мухошпика, — но где же он?
