Через некоторое время Слабачок уснул и сам на клочке от сухого листочка.
А Делоручкин пошел в свой квартальчик маленьких мастеров, снова неожиданно засветясь еле заметным, но освещающим путь, светом. Светлячки в тот квартальчик не летают, потому что там улочки светлее самих светлячков. Это мастера собственным внутренним светом освещают всё вокруг, и даже когда спят. Своим светом они заряжают и свои домики, которые освещают мир. Поэтому квартальчик мастеров ночью всегда светлый, как днём, и идущему по своему квартальчику Делоручкину всё было бы видно, как днём уже и без собственного сияния.
Перегонялки погоняемых. До финиша и после
Когда муравьишки стали благороднее,
Воссели на них.
А на следующий день, когда Слабачок проснулся и вылез из своего домика, то увидел, что все муравъишки-мальчишки носят на своих спинках муравъишек-девочек – муравьинок. Многие возили на себе сразу по две или даже по три муравьинки или ещё больше – сколько уместится на спинке.
– А что тут такое происходит? – спросил Слабачок проходящего мимо, муравьишку Умнишку, который никого на себе не нёс (видимо, от большого ума).
– А, чего тут такого, Слабачок? – удивлённо переспросил Умнишка.
– Ну, как что? Муравьишки, чуть не каждый – носильщик муравьинок, а муравьинки – возницы-наездницы муравьишек?!. Правда, неумелые… пока.
– И что?
Слабачок:
– Ну, как что, такое раньше бывало?!
– Не бывало, – пытался понять Умнишка.
– Муравьишки возвысили муравьинок, посадив их на себя!.. И считают теперь себя силачами!
– Правильно, камни таскать – подражать тебе – силенок маловато. А вот такую же, какую ты спас, муравьинку-тростинку тягать, так они все силачи. Вон послушай одного крикуна, – крикнула взрослая муравьиха.
Крикун Болтайкин громко болтал с товарищами, которые еле-еле держали по одной муравьинке:
– Слабачок только одну Кукляшку еле-еле донёс, а я вон сразу трёх Неваляшек-блестяшек катаю и мне совсем даже и не тяжело! Я-а Силаач!
Следом за Слабачком вышла Кукляшка, еле двигая задними лапками.
Многие муравьишки остановились, увидя в лучах света ту, которую недавно видели в кольце Тьмы.
– Смотрите, смотрите! С Кукляшки спал Кокон Зла!
– Да, зло покинуло её!
– Зло от Кукляшки сбежало, когда к ней пришла Помощь.
– Повезло Кукляшке!
– Только пусть Везенье не испытывает Терпенье!
Слабачок обратился ко всем неожиданно громко, да так, что деревья стали порождать эхо:
– Ещё ночь назад вы подставляли свои лапки под лапки муравьинкам, кидали им в глазки пыль, могли щипнуть, толкнуть и дернуть за косичку! И всё, чтобы похохотать?! И что, за эту ночь здесь все подобрели?!
Одни муравьишки от стыда опускали свои головки, а другие вздрагивали от голоса Слабачка и чуть пригибались. Но некоторые стояли, не сгибаясь, и нагло ухмылялись.
– Вы что, поняли, что нельзя обижать слабых, что слабым надо помогать, что слабых надо защищать?!
– По-ня-ли! – произнесли несколько нетвердых голосов.
– Не поняли, а и так знали!
– А делали наоборот?! – укорил Слабачок.
– Не все.
– Когда хулиганишь, всегда наказание мерещится!
– Зато теперь вот… – сказал кто-то и встряхнул на себе муравьинку.
– Катаете, не обижаете – уже хорошо.
– В этом ты «виноват», Слабачок, – «благодарно» сказал Справедливкин.
– Все бы были виноваты только в хорошем, – пробубнил хвалебно Ворчалкин.
Сказ из толпы:
– А часто наказание не только мерещится.
Поддержка в толпе:
– Во-во, оно ещё и приходит.
– А помогаешь, – наставил Слабачок, – благодарность получаешь.
– Это вряд ли! – возразил Сомняшкин.
– А ты и не пробовал, небось, хорошее делать? – парировал Укорялкин.
– Не пробовал… – потупился – признался Сомняшкин.
– А чем больше хорошего делать, тем сложнее делать нехорошее, – добавил Слабачок.
– Форму потеряем, – опять выкрикнул Хулигашкин.
– Это хулиганить-то?
– Да кому нужна такая форма! – возразил Укорялкин.
– Во-во! – поддержал кто-то из молчаливых.
– А ведь слабые в одном могут быть сильнее в другом… – предупредил-намекнул Слабачок.
– Да в чем они могут быть сильней? – спросил Непонималкин.
– А ты вот когда лапку сломал, кто тебе помогал?
– Муравьинки ему помогали, одна за другой ухаживали.
– Травами врачевали!
– Бинты меняли!
– Воды подавали!
– …А! И слабым тогда уже был я. Да! – понял Непонималкин.
– А мы себе ничего не сломаем! – выкрикнул Задавалкин.
– Никогда! – поддакнули из толпы.
– И слабыми не будем! – поддакнул Гордячкин.
– Не будем! Не будем! Ха-х-ха-ха-ха! – заартачились многие.
– Будете ещё, – возразила Кукляшка, но так тихо, что даже если кто и расслышал, то решил не обращать внимания.
– Вот придётся защищать от вас, а потом придётся защищать вас! – крикнул муравьишкам Слабачок.
– Он говорит, что нам муравьинки начнут мстить!
– Нас пугают муравьинками! – засмеялись многие муравьишки.
– Забавлять их сегодня, чтобы они не заели, ха-ха-ха, нас завтра?! – возмутился Смекалкин.
Многие загигеготали.
– И так заедят, – это произнес, проходя мимо, кто-то из взрослых.
Несмотря на грубые шутки и выкрики своих сверстников, Слабачку казалось, что они подобрели-поумнели. Но это было и так, и не совсем, и совсем и не так.
– Если честно, Слабачок, да мы тут и половины не поняли из того, что ты тут нам наболтал.
– Да, и о том, чтобы исправляться, мы и не думали.
– Да, мы бы с удовольствием бы муравьинок потолкали, а не на спинках бы своих таскали.
– Покидали бы на землю, с удовольствием!
– Так вы муравьинок балуете, не желая этого, и даже желая не этого, а наоборот?
– Конечно!
– Какая же страшная сила заставляет вас делать то, на что у вас нет нисколечко желания? – изумляясь, спросил Слабачок.
– Эта сила – наше желание… – Хвастишка запнулся и поправился: – …наше другое желание…
– И что же это за такое желание, которое заставляет вас идти против своего другого желания, против самих себя?
– Это желание… – Стеснялкин потупил глаза и недоговорил.
– Хотим походить… на тебя, Слабачок! – признался Простачок.
– На меня?
– На тебя, – кто-то подтвердил со вздохом, то ли радости надежды, то ли огорчения несбыточного.
– А что общего между мной и ношением муравьинок?
– Но ты же вчера носил на себе Кукляшку?!
– Да, ты же Кукляшку носил?
– Ну, носил!
– Вот и мы… Теперь носим.
– Все хотят быть как ты, быть тобой!
– Быть надо не мной, а собой.
– А, как это – собой?
– Но я и камни ношу.
– Хоть не камни, но нести.
Тишина.
– А они нас пугают! – разом выкрикнуло несколько муравьинок.
– Чем? Как? – не поленился поинтересоваться Слабачок.
– Катают-болтают!
– Вверх толкают!..
– И вниз тягают!
– Свалить угрожают!
– И никому из вас не весело, что вас катают-развлекают? – удивлялся Слабачок.
– Иногда весело, – сказал кто-то грустно в ответ.
– Да… – кто-то печально подтвердил.
– А если мы упадём и ушибёмся, они ещё и рады будут!
– Но я же спасал, помогал… – пытался объяснить-оправдаться Слабачок.
– Значит, чтобы походить на тебя, мы что, тоже должны спасать-помогать?!
Слабачок:
– Спасать-помогать должны все!
– И даже те, кто на тебя походить не хочет?
Слабачок:
– А не все хотят, чтобы им помогли, чтобы их спасли?
– Конечно, все!
– Я знаю, к чему он клонит!
– Он клонит к тому, чтобы мы все хотели спасать-помогать!
– А что, он не прав?
– Да…
– Вроде…
– Ну…
– Когда надо…
– Это надо всегда!
– Это может понадобиться в любую минуту!
– Слабачок, мы хотим помогать!
– Мы хотим спасать!
– И будем!
– Будем Слабачок!
– Как Слабачок!
– И не только потому, что, как Слабачок!
– А потому, что надо!
– Потому что надо!
– Потому что хотим!
– И хотим, потому что надо!
Заражение комариковВ это время над толпой муравьишек, держащих на себе муравьинок, пролетали два комарика, а точнее, комарёнок и комаринка. Комаринку звали Толстурика, а комарёнка Ниткокрылом… Комарёнок был тоненький-тоненький, а комаринка была полненькая и даже очень.
– Смотри… какие муравьи благородное племя, – печально произнесла Толстурика.
– И чего там благородного, – тоже, наклоняясь вниз, спросил Ниткокрыл.
– Как чего. Муравьинки на муравьях только и передвигаются. Вот как их ценят.
– Чего ж тут хорошего. Так у муравьинок лапки отсохнут, если им самим ходить не давать.
– А вот нас, комаринок, вы, комарёнки, совсем не любите.
– Как это!? Почему это?!
– Потому что на крылышках нас не носите?!
– Так у вас тогда крылышки…
– Даже совсем чуть-чуть, чуть-чуть не хотите! – и комаринка заплакала. – Всё отговорки нахоодите!
