допустить их проникновения на полуостров.
Нефтяной аукцион, мастерски проведенный Джоном Филби, показал, что, в отличие от англичан, американцы готовы были рискнуть, и даже заплатить за собственный риск. Ибн Са’уд на сделку с ними пошел (май 1933 г.). И обладателем первой нефтяной концессии в его землях стала, как уже упоминалось в этой книге, компания СОКАЛ. К концу 1936 г. ее поисковая группа пробурила шесть скважин. И когда оптимизм американцев рассеялся, энтузиазм угас и все надежды на обнаружение нефти, казалось, были уже утрачены, седьмая скважина, Д-7, что значит Даммам 7 (цифра семь, что интересно, у арабов Аравии — «счастливая») показала наличие нефти (1937). Руководил работами Макс Штейнеке. В 1939 г. ввели в строй нефтеналивной терминал в Ра’с Таннуре. И 1 мая 1939 г. оттуда ушел первый танкер с саудовской нефтью (американский танкер «Д. Дж. Скофилд»). Так, работа, начатая в Северной Аравии первопроходцами-энтузиастами, увенчалась в 1930-х годах открытием «нефтяного Клондайка», «аравийского Эльдорадо черного золота» (30).
Король ‘Абд ал-‘Азиз лично посетил торжества в Дахране по случаю отправки первого танкера с нефтью. Прибыл туда, как говорится, по-королевски — в сопровождении огромной свиты, численностью в две тысячи семьсот человек. В месте, где остановился его пышный караван, установили 350 бедуинских шатров. Богатому застолью предшествовали, как водится по таким случаям у бедуинов Аравии, выступления «златоустов», то есть популярных поэтов, чтецов Корана и сказателей аравийских легенд и преданий, а также гонки на верблюдахи скачки на лошадях.
В наше время на долю шести государств-участников «клуба аравийских монархий» приходится 43 % общемировых подтвержденных запасов нефти и 23 % общемировых запасов газа. Аравийские монархии обеспечивают более 21 % объемов мировой добычи нефти. Доля стран-членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) в мировой торговле нефтью составляет более 50 % (1985 г. — 38,7 %, 1991 г. -46,5 %), а доля нефтеперерабатывающих мощностей — более 22 %.
Возвращаясь к рассказу о деятельности советской дипмиссии в Джидде, следует отметить, что созданию хорошего имиджа советского дипломатического представительства среди населения Джидды способствовала работа открытой при нем (декабрь 1927 г.), при участии Нины Александровны, жены Н. Тюрякулова, амбулатории. Должного медицинского обеспечения в Джидде в то время не имелось. Женщины, докладывал Н. Тюрякулов, вообще были «лишены медицинской помощи». В силу бытовавших среди жителей Джидды древних обычаев и традиций «показывать своих больных жен и дочерей мужчинам-врачам» в тех же голландской и английской дипломатических миссиях, обслуживавших и местное население, они избегали (31). «Пребывание здесь врачей Лидии Петровны Тивель и Нины Александровны Тюрякуловой, — говорится в одном из донесений нашего полпреда, — выявило в Джидде острую необходимость в женщине-враче» (32). «С первого августа 1933 г. по 1 пареля 1935 г., — сообщал он, — в амбулатории было принято свыше 20 тысяч больных». Среди лечившихся в ней значилась и жена короля Ибн Са’уда (33).
Действовал при амбулатории и стоматологический кабинет. Трудился в нем прибывший в Джидду в 1932 г. дантист Мерзон, переведенный впоследствии из Джидды в Йемен.
Особенно запомнилась и жителям Джидды, и администрации города работа советского врача-эпидемиолога Шабсайа Давидовича Мошковского (1895–1982), направленного в Джидду в 1929 г., по просьбе Н. Тюрякулова, для оказания медицинской помощи лицам с инфекционными заболеваниями (холерой, малярией и дезинтерией), заносимых паломниками. Именно врач Мошковский вылечил принца Файсала, наместника короля в Хиджазе, от малярии. Более того, когда «в 1930 г. египетские власти, — как информировал НКИД Н. Тюрякулов, — желая сорвать паломничество в Мекку, объявили Хиджаз местом, „опасным по холере“, то советский профессор Мошковский, работавший в то время при полпредстве в Джидде, помог геджасскому правительству опровергнуть это ложное заявление», и не допустил срыва хаджжа (34).
Большой популярностью среди джиддийцев пользовался, как явствует из донесений Н. Тюрякулова, и прибывший 15 июля 1933 г. на работу в амбулатории при советском полпредстве врач Г. Д. Жуков-Хованский. «Один день он принимал мужчин, другой — женщин; ежедневно до 30–40 человек. За истекшее время [эта депеша Н. Тюрякулова датирована 27.08.1933] осмотрел 710 человек». Наша амбулатория, отмечал Назир Тюрякулов, «обслуживает почти весь местный гарнизон. Недждцы-солдаты о нашем докторе говорят: „Дохтур балшивик зайн“ [Доктор-большевик хорош!]. Состав больных — городская беднота, купечество, солдаты, полицейские, чиновники и иностранцы». Поначалу медицинские услуги оказывались им бесплатно. Но по мере увеличения числа лиц, обращавшихся к нему за медицинской помощью, «постепенно стала вводиться платность» (35).
В 1935 г. по личной просьбе короля Ибн Са’уда для работы по контракту при дворе короля в Джидду прибыла (15 мая) врач-гинеколог Амина Валиулловна Алимбек (1894–1938). 31 мая она выехала из Джидды в Эр-Рияд. По пути туда побывала по распоряжению короля в Та’ифе, где осмотрела жену одного из сыновей монарха, и 14 июня 1935 г. прибыла в Эр-Рияд. Проработала в Саудовской Аравии два года. Открыла аптеку и две амбулатории. Одну из них — во дворце короля (для обслуживания его гарема), а другую — по охране материнства и младенчества — в городе (Эр-Рияде). Ибн Са’уд уважал и ценил ее. Отзывался о ней в письме советскому полпреду так: «Она — хороший доктор; знает наш быт, и с уважением относится к нашим обычаям, традициям и законам». После ее отъезда из страны, вызванного болезнью, Ибн Са’уд обращался в советское полпредство с просьбой «направить ему из СССР другого врача-женщину». Однако эта его просьба, в том числе и в связи с закрытием полпредства СССР в Джидде (11 сентября 1938 г.), удовлетворена не была (36). Известно, что Амина Алимбек так и не выздоровила; и в 1938 г., находясь на лечении в Крыму, в Евпатории, скончалась.
Весомый вклад, помимо здравоохранения, внесли россияне и в создание воздушного флота Саудовской Аравии. Первые двое русских авиаторов-белоэмигрантов, летчик Николай Филиппович Найденов и авиатехник Максимов, прибыли в Джидду 3 июня 1934 г. (по приглашению правительства Саудовской Аравии) — для проверки технического состояния оказавшихся в распоряжении молодого государства трофейных летатальных аппаратов и приведения их в порядок.
18 ноября 1934 г. в Та’иф, где шло строительство первой в королевстве базы ВВС, приехали еще двое русских специалистов из числа белоэмигрантов, пилот Кучлавский (по другим источникам — Кушлянский) и механик Маковецкий. Вместе с Найденовым и Максимовым они занялись обучением национальных кадров летному мастерству и навыкам обслуживания и ремонта самолетов.
С базы ВВС в Та’ифе саудовские авиаторы — при участии в их подготовке специалистов-россиян — совершили свои первые полеты. По поручению саудовской стороны группа русских специалистов во главе с Найденовым провела в 1936 г. и осмотр технического состояния закупленных еще в 1929 г. самолетов Wapiti. После чего их разместили на базе в Та’ифе, и стали использовать для обучения саудовских летчиков.
В 1937 г. в Джидде, в присутствии короля Ибн Са’уда, состоялся первый воздушный парад (с участием шести самолетов; четыре из них пилотировали
