саудовские летчики) (37).
Важным событием в истории натянутых долгое время саудовско-кувейтских отношений стал официальный визит в Кувейт, в 1935 г., по приглашению правителя Кувейта шейха Ахмада ал-Джабира Аль Сабаха (правил 1921–1950), короля Абд ал-Азиза Аль Са’уда. Остановился он, как рассказывает Х. Диксон, во дворце Дасман. Свита короля и гвардейцы-охранники, сопровождавшие его, разместились в 80 шатрах, разбитых вокруг дворца. Находясь в гостях, король проявил щедрость, достойную, по выражению кувейтских историков, владыки-аравийца времен их далеких предков. Выделил 50 тысяч риалов нуждавшимся в деньгах простым жителям Кувейта, обратившимся к нему за помощью во время массовых гуляний, устроенных в его честь. Подарил 11 роскошных автомобилей родственникам правителя Кувейта, по-королевски одарил и самого шейха Ахмада.
Не ударил в грязь лицом и правитель Кувейта. В качестве подарка он вручил своему высокому гостю 95 тысяч риалов, в том числе 25 тысяч его сыновьям, а также 750 комплектов выходных аравийских одежд сопровождавшим короля гвардейцам и канцеляристам (38).
Шейх Ахмад ал-Джабир, по воспоминаниям полковника Х. Диксона, был человеком трезвого ума, недюжинной силы воли и твердого характера. Отличался способностью делать нужные вещи в нужное время и в нужном месте. Будучи арабом «чистокровным», он гордился древностью и знатностью своего семейно-родового клана, арабов «благородных». Терпеть не мог неучтивость. Не забывал нанесенных ему обид, никем и никогда (39).
Хорошо понимал, что шагать надлежит в ногу со временем, что от прогресса никуда не деться, да и прятаться от него незачем и негоже. Но вот обычаи и традиции предков оберегал и защищал твердо. Держал стадо верблюдов в 70 голов. Сам, порой, гонял их на выпас — на принадлежавшее семейству Сабахов пастбище в местечке ‘Араифджан (40).
Границы Королевства Саудовская Аравия (1932 г.) после его образования определены с соседями, находившимися под британским протекторатом, — Катаром, шейхствами Договорного Омана (нынешними ОАЭ), Оманом, Аденскими протекторатами (впоследствии НДРЙ), а также с Йеменом, — не были и вызывали споры. В конце 1930-х годов, когда Англия и США активно занялись поисками нефти на Аравийском полуострове, то вопрос о границах приобрел повышенное звучание. «Принадлежность тех или иных участков пустынной территории, — пишет в своей работе „История Саудовской Аравии“ А. М. Васильев, — раньше не имевшей экономической ценности, стала предметом разногласий из-за возможных запасов нефти» (41).
Так, после подписания нефтеконцессионного соглашения с англичанами (17 мая 1935 г.) правитель Катара шейх ‘Абд Аллах ибн Джасим Аль Тани получил письмо от Ибн Са’уда. Король Саудовской Аравии, судя по всему, был не в курсе того, что концессионная сделка шейха ‘Абд Аллаха с британцами состоялась. К письму прилагалось описание прохождения границы, как ее видели в Эр-Рияде, между Саудовской Аравией и Катаром. Король Ибн Са’уд настоятельно советовал шейху ‘Абд Аллаху от заключения каких-либо концессионных соглашений с англичанами до полного и окончательного решения пограничного вопроса и завершения демаркации границы Катара с Саудовской Аравией уклоняться.
В беседах же на эту тему с англичанами Ибн Са’уд открыто говорил, что положения англо-турецкой конвенции от 1913 г., на которые они ссылаются, для него неприемлемы. Во-первых, по тому, что турки, как, должно быть, известно британцам, полностью Эль-Хасу, даже во времена оккупации ими этой провинции, не контролировали. Во-вторых, что подписание англо-турецкой конвенции состоялось после того, как Эль-Хаса перешла уже в его руки, и турки ее покинули. И, в третьих, что конвенцию эту так и не ратифицировали.
В приложении к указанному выше письму на имя шейха ‘Абд Аллаха король Саудовской Аравии отмечал, что признал факт установления над Катаром только временного британского протектората. Подчеркивал, что до прихода в земли Катара британцев жители тех мест являлись подданными его отца и деда. Не преминул заметить также, что под британский протекторат встало исключительно население приморских городов и сел Катара. Пустыня же, по его утверждению, и племена, населяющие ее, неизменно находились под суверенитетом рода Аль Са’уд. Иными словами, ясно давал понять шейху ‘Абд Аллаху, что, в соответствии с обычаями и традициями предков, тот не в праве претендовать на земли, которые не в состоянии ни контролировать, ни защитить. Напомнил шейху ‘Абд Аллаху в этой связи и о его письме, направленном ему, Ибн Са’уду, в 1930 г., в котором он выражал желание и готовность ежегодно выплачивать ему определенную сумму за обеспечение защиты от угрозы со стороны кочевых племен.
Послание Ибн Са’уда, его содержание и тональность, очень встревожили шейха ‘Абд Аллаха. И он попросил английского политического агента на Бахрейне, в сферу деятельности которого входил и Катар, известить английского политического резидента, Тренчарда Уильяма Фаула, чтобы тот, как можно скоро, прибыл в Доху — для обсуждения весьма острой для Катара темы, затронутой в послании короля Саудовской Аравии. Одновременно с этим отправил письмо и Ибн Са’уду — с уклончивым и ни к чему не обязывавшим ответом. Напрямую общаться с шейхом ‘Абд Аллахом, состоявшим под протекторатом Англии, король Ибн Са’уд, согласно договоренностям с англичанами, не мог.
Стремясь решить пограничный вопрос, король Саудовской Аравии уполномочил своего министра иностранных дел, Фуада Хамзу, внести на рассмотрение англичан подготовленный его ведомством проект соглашения о границе Королевства с Катаром, шейхствами Договорного побережья (нынешними ОАЭ), Маскатом и Аденом. Проект данного соглашения, представленный британцам 3 апреля 1935 г., с приложенной к нему картой разграничения границ (красным цветом), как они виделись в Эр-Рияде, получил название «Красной линии» или «Линии Фуада». Согласно демаркационной линии, предложенной Эр-Риядом, Саудовская Аравия — в том, что касалось Катара, — претендовала на горный хребет Джабаль ан-Нахш, включая северную оконечность Джабаль Духана, и на Хор-эль-‘Удайд.
Спустя шесть дней сэр Эндрю Райан (Andrew Ryan), британский посланник в Саудовской Аравии, внес на рассмотрение Эр-Рияда английский проект разграничения владений Ибн Са’уда с соседними землями, получивший название «Зеленой линии». Поскольку саудититы его отклонили, то в июне 1935 г., в Лондоне, состоялись саудовско-британские переговоры. Каждая из сторон осталась при своем мнении. Дабы сдвинуть данный вопрос с мертвой точки, сэр Райан, по согласованию с внешнеполитическим ведомством Англии, предложил Фуаду Хамзе (ноябрь 1935 г.) некую модификацию «Зеленой линии», получившую название «Линии Райана». Саудовской Аравии в соответствии с новым предложением отходила значительно большая, чем до этого, часть пустыни в Центральной Аравии, но Джабаль ан-Нахш закреплялся за Катаром, а Хор-эль-‘Удайд — за Абу-Даби.
Из сказанного выше видно, почему Ибн Са’уд, не зная о том, что параллельно с переговорами с ним о границах англичане добивались получения нефтяной концессии от шейха ‘Абд Аллаха, обращался к правителю Катара со словами не торопиться с заключением договора о такой концессии. Шейх Абд ‘Аллах, в свою очередь, также ничего не ведал о контактах британцев
