Текст, подчеркивает важность сохранения зданий и соответствующего инвентаря. Это касается обеспечения постельным бельем, сосудами из меди, свинца, железа и дерева, а также соответствующим инструментом, что немыслимо без существования мастерских. Необходимо также иметь в запасе военное снаряжение, о чем известно из приводившегося ранее послания Карла аббату Сен-Кентина. Этому указанию соответствует требование об обязательном присутствии на хозяйственных дворах различных ремесленников, главным образом кузнецов, без которых нельзя представить производство не только разных видов оружия, но и мельничных валов, лемехов и сошников плуга, топоров, секир и оковки для лопат. Далее, как и в отношении мастерских известного Сен-Галленского монастыря, указывается на необходимость иметь следующих ремесленников: ювелиры (золотых и серебряных дел мастера), сапожники, токари, плотники, мастера по производству щитов, а также хлебопеки, пивовары и еще знатоки по плетению рыболовных сетей.
И вновь автор возвращается к диким заповедным лесам («огороженным сырым местам, покрытым растительностью») и подводит к сложному переплетению приказа и повиновения, определяющих поведение егерей, сокольничих и прочих «охотников». На них налагается обязанность по приказу двора подготавливать как «государственный акт» охоту в лесных массивах коронных имений и организовывать ее проведение. Снова говорится о виноделии. В одном месте содержится категорический запрет выжимать виноград ногами. Можно предположить, что этим занимались женщины, равно как и прядильно-ткацкими работами, требовавшими особого старания. Если в первом случае в центре внимания оказывались вопросы гигиены, — то во втором — автор предписания обеспокоен вероятностью кражи ценных материалов.
Многие отдельные приказания адресованы судьям и другим сановникам, обязанным следить за тем, чтобы их крепостные не «слонялись» на рынках, что опять-таки является указанием на то, что сеньериальная власть и торговля тесно взаимосвязаны и якобы «замкнутое натуральное хозяйство» раннего средневековья является выдумкой более поздних исследований.
Король предписывает вести раздельный «бухгалтерский» учет, который фиксирует расходы королевского двора и прочие затраты. Отдельно учитываются излишки, о которых должно быть доведено до сведения двора. Такой вид учета включает в себя и общую инвентаризацию, которую можно продемонстрировать на примере ежегодной отчетности: «О том, как быки пасутся в стадах, как они вспахивают гуфы; какие повинности взимаются со свиней, какие штрафы налагаются за вероломство, какими суммами измеряются компенсации [судебные издержки!]… чем обернулась охота на дичь, происшедшая против нашей воли; каковы поступления в казну от общего взимания штрафов; сколь велики доходы от лесоводства и землепашества, от мостового и корабельного сбора; сколько получено от вольноотпущенных… от обмолота зерна на мельницах, от виноградарства, от указанных ремесленников, от кузнецов, от железных и свинцовых рудников [!]» — обо всем этом и многом другом хочет знать король еще до окончания года, то есть до Рождества, в упорядоченном и отдельном изложении. Видимо, речь идет о целенаправленной попытке до истечения календарного года получить определенное представление о доходах и расходах отдельных фискальных округов, чтобы на этой основе, может быть, составить «проект общегосударственного бюджета». Нам доподлинно неизвестно, привела ли эта попытка на'основе «малых шагов» к разработке глобального бюджета. Тем не менее налицо определенная тенденция к письменной фиксации и в сфере управления королевскими имениями, которая для нас почти исключительно связана с записью складных алтарей (Ре1урtycha) и кадастра крупных церковных землевладельцев.
В круг обязанностей управляющих входит забота о праведном образе жизни «семьи», которой, правда, не возбраняется обращаться с жалобой на управляющих к королевскому двору. Тем самым король сохраняет в своих руках оружие против влиятельной олигархии управляющих. Косвенно это имело отношение и к положению о том, что мызники рекрутируются из «mediocres», то есть «средних слоев», отличающихся «верностью».
В конце текста говорится о собственных потребностях короля и обеспечении его военных экспедиций. Так, упоминаются военные повозки, которые должны отвечать определенным требованиям, например водонепроницаемости. Провиант на одного воина включает в себя двенадцать шеффелей муки в сочетании с определенным количеством вина. Насыщенное деталями предписание в своей заключительной части подчеркивает уместность располагать и при дворе и в отрядах крепкими бочками. Бросается в глаза требование отстреливать волков. А в самом конце речь идет о списке целительных трав, овощей и деревьев, который в значительной мере отвечает климатическим особенностям Южной Галлии (или Италии).
Вместо социально-политических подходов по преодолению нередко случавшегося голода как массового бедствия с помощью экономических ресурсов монарха текст содержит существенные принципы обустройства хозяйственных дворов на основе самодостаточности, что одновременно обнажает важнейшие элементы и структуры комплексной системы хозяйства в королевстве. В экономической сфере даже это предписание соответствует наблюдавшемуся в последние годы правления Карла стремлению к «соrrectio»[123] всех областей жизни.
Эти комплексы имений, сосредоточенные в соответствующих союзах или «министериях» под началом управляющих или «асtores», поначалу были призваны обеспечить основные потребности двора, например, при посещении расположенного по соседству пфальца или королевского имения с прилегающими к нему постройками, причем в соответствии с указанием короля, королевы или высших сановников. По этому же принципу осуществлялись приготовления к государственной охоте. Еще один вектор связи с резиденцией в Палатиуме определяется предписанием о пополнении королевских погребов винами, удовлетворительными по количеству и качеству, а также о предоставлении вола для употребления его в качестве пищи на месте или при дворе. Похожие предписания касались цен на продукты в период поста.
Помимо выполнения снабженческих функций, нацеленных на удовлетворение потребности двора на территории имений и вблизи последних, а также на обеспечение резиденции специальными сельскохозяйственными продуктами, эти поместья (вилики) в полной мере были интегрированы в «военную экономику» того времени. Речь шла о коневодстве, производстве необходимых для военных походов повозок, оружия и прочих видов военного снаряжения.
