Наконец, иногда душевное состояние представляется Пушкину в виде воздушного существа, выделившегося из человека и реющего над ним:
Мечта знакомая вокруг меня летает
(«Погасло дневное светило»).
Я ехал к вам: живые сны
За мной вились толпой игривой
(«Приметы»).
И сны зловещие летают
Над их преступной головой
(«Братья разбойники»).
И снова милые виденья
В часы ночного вдохновенья,
Волнуясь, легкою толпой
Несутся над моей главой
(«Евгений Онегин», I. 58–59, черн.).
Там доле яркие виденья…
Вились, летали надо мной
и там же дальше:
Какой-то демон обладал
Моими играми, досугом:
За мной повсюду он летал
(«Разг. книгопр. с поэтом»).
как в стихотворении к княгине З. А. Волконской:
И над задумчивым челом…
И вьется, и пылает гений.
Мы увидим дальше, что в «Илиаде» ярость Ахиллеса изображена совершенно так же – выделившейся наружу из него: вокруг его головы во время сражения пылает страшное пламя. Законы мифотворчества неизменны во все времена, им равно следуют и древнеэллинский рапсод, и русский поэт XIX столетия.
Столь же привычно Пушкину представление о душе как о жидкости, со всеми свойствами жидких тел. Душа в газообразном состоянии есть ее быстрое и равномерное движение в пространстве; душа как жидкость, во-первых, прикреплена к месту, заключена в некоторое вместилище, и во-вторых, подвержена температурным изменениям: согреваясь – волнуется или кипит, остывая – утихает. Здесь Пушкин чаще, чем где-нибудь, употребляет метонимии: грудь, сердце и кровь, либо как обозначения вместилищ, либо как синонимы душевной жидкости.
Для Пушкина нисколько не странно уподобление Байрона в его душевной жизни морю:
Твой образ был на нем означен,
Он духом создан был твоим:
Как ты, могущ, глубок и мрачен,
Как ты, ничем неукротим
(«К морю»).
Точно так же, – как жидкость, заключенную в водоем, – он изображает и собственную жизнь в известном наброске 1823 г.:
Кто, волны, вас остановил,
Кто оковал ваш бег могучий,
Кто в пруд безмолвный и дремучий
Поток мятежный обратил?
Как уже сказано, Пушкин изображает душевную жидкость в двух состояниях: более сильного движения на месте – кипения, и менее сильного – волнения.
(«Выздоровление»).
любовник под окном
Трепещет и кипит
(«К вельможе»).
Младые граждане кипят и негодуют
(«Вадим»).
Он весь кипит, как самовар
(«Граф Нулин», черн.).
Вдруг витязь мой,
Вскипев…
(«Руслан и Людмила», II).
(«Евгений Онегин», VI).
(«Руслан и Людмила», V).
Конь героя,
Врага почуя, закипел
(Там же).
(«Кавказский пленник»).
Я молод был.
Моя душа
В то время радостно кипела
(«Цыганы»).
И, закипев душой, терялся в нем
(«Гавриилиада»).
(«Погасло дневное светило»).
мечтанья
Души кипящей и больной
(«Полтава»).
Любви безумные страданья
Не перестали волновать
Младой души, печали жадной
(«Евгений Онегин», VI).
Тоскующей души холодное волненье
(«Напрасно, милый друг»).
Умы кипят – их нужно остудить
(«Борис Годунов»).
С его озлобленным умом,
Кипящим в действии пустом
(«Евгений Онегин», VI).
Младых повес счастливая семья,
Где ум кипит
(«А. М. Горчакову»).
О, нет, хоть юность в нем кипит
(«Друзьям»).
Не юноше, кипящему безумно
(«Борис Годунов»).
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
(«Евгений Онегин», I).
Страстей неопытная сила
Кипела в сердце молодом
(«Египетские ночи»).
Страстей кипящих буйный пир
(«Евгений Онегин», II, черн,).
Но чувства в нем кипят, и вновь
Мазепа ведает любовь
(«Полтава»).
И страсти в нем кипят с такою силой
(«Анджело», черн,),(Страсти)
С каким волнением кипели
В его измученной груди!
(«Цыганы»).
И горькие кипели в сердце чувства
(«Вновь я посетил»).
(«Евгений Онегин», I).
(«Воспоминание»).
Тобой кипят любви желанья
(«Подраж, на темы «Песни песней», черн,).
Желания кипят, я снова счастлив, молод
(«Осень»).
Но в нас кипят еще желанья
(«К Чаадаеву»).
В его груди кипит желанье
(«Какая ночь»).
Пой сердца юного кипящее желанье
(«А. А. Шишкову»).
Нет, не вотще в их пламенной груди
Кипит восторг
(«Борис Годунов»).
Кипя враждой нетерпеливой
(«Евгений Онегин», VI).
(«Руслан и Людмила», II).
(«Анджело»).
Надеждой новою
Германия кипела
(«Недвижный страж дремал»).
В нем пунша и вина кипит всегдашний жар
(«К портрету Каверина»).
В нем кровь и мысли волновал
Жар ядовитого недуга
(«Братья разбойники»).
С младенчества дух песен в нас горел
И дивное волненье мы познали
(«19 октября»).
Пылать – и разумом всечасно
Смирять волнение в крови
(«Евгений Онегин», VIII).
Младую грудь волнует новый жар
(«Гавриилиада»).
В те дни, когда от огненного взора
Мы чувствуем волнение в крови
(Там же).
Очнулась, пламенным волненьем
И смутным ужасом полна
(«Руслан и Людмила», II).
пламенным волненьем
И бурями души моей
(«Не тем горжусь я»).
(«Дар напрасный»).
Невольно предавался ум
Неизъяснимому волненью
(«Бахчисарайский фонтан»).
В волненьи бурных дум своих
(«Евгений Онегин», IV).
В волненьи своенравных дум
(«Руслан и Людмила», III).
В душе утихло мрачных дум
Однообразное волненье
(«Таврида»).
И мыслей творческих напрасное волненье
(«Война»).
И сладостно мне было жарких дум
Уединенное волненье
(«В. Ф. Раевскому»: «Ты прав, мой друг»).
в черновой было: «И полноту кипучих, жарких дум».
