далее события: октябрьский переворот, Брестский мир, гражданская война, Кронштадтский мятеж — оставили корабли гнить в Кронштадте и на Неве фактически без всякого присмотра.
Отношение Ленина к флоту после Кронштадтского мятежа было общеизвестно, и только после его смерти удалось выбить средства на достройку эсминцев. Однако, как выяснилось, достроить еще можно было с грехом пополам один «Прямислав». «Брячислав» сгнил настолько, что в марте 1924 года затонул в петроградском порту, а «Федор Стратилат» представлял из себя один спущенный на воду корпус, достраивать который было просто бессмысленно. Оба корабля были с легкой душой отправлены на слом, а высвободившееся оборудование передали на «Прямислав». Хотя корабль был в ужасном состоянии, его надеялись спасти.
20 февраля 1924 года начались достроечные работы. Объём работ, если не считать ремонта сгнившего оборудования, был в общем не очень велик. Нужно было завершить монтаж некоторых трубопроводов, установить носовой турбоконденсатный насос и кормовой машинный вентилятор, смонтировать трубки главных конденсаторов, перенести носовое орудие на три шпации в нос и сменить винты.
5 февраля 1925 года эсминец был переименован в «Калинин» в честь нового председателя ВЦИК, а позднее — председателя президиума Верховного Совета СССР Калинина — личности во всех отношениях ничтожной, не имевшей никакого влияния на события, но продолжавшего верно исполнять свои обязанности марионетки даже после того, как Сталин приказал бросить его любимую жену в концлагерь с грифом «использовать только на тяжелых работах»...
20 июля 1927 года эсминец поднял флаг и вошел в строй Морских сил Балтийского моря. В последующие десять лет «Калинин» плавал в тесной мышеловке Финского залива, оставшейся нам от щедрот Брестского договора, совершал визиты в Германию, Польшу и Литву и, говоря тогдашним языком, «ковал кадры» для будущих кораблей флота.
В начале 1937 года эсминец встал на капитальный ремонт, главным образом потому, что качество работ, выполненных на нем в 1927 году, оставляло желать много лучшего, а кроме того, необходимо было установить на корабле дымовую и шумопеленгаторную аппаратуру, параваны охранители типа К-1, кормовые бомбосбрасыватели для больших и малых глубинных бомб, по два 45-миллиметровых зенитных орудия и крупнокалиберные пулемёты калибра 12,7 миллиметров вместо старых, имевших калибр 7,62 миллиметров. Заводы, загруженные по горло строительством новых кораблей, не могли выделить достаточно сил и средств для ремонта и модернизации старого эсминца, в результате чего «Калинин» простоял в ремонте целых четыре года, счастливо пропустив или, говоря флотским языком, «просачковав» все события, связанные с финской войной и оккупацией Прибалтики.
К началу войны «Калинин» все еще стоял у стенки завода, и хотя объем ремонтных и модернизационных работ на нём еще не был закончен, корабль ввели в строй 25 июня, а 27 июня, подняв флаг контр-адмирала Ралля, эсминец вышел в море в качестве флагманского корабля вновь организованной «Восточной позиции». Задачей соединения, куда кроме «Калинина» вошли минный заградитель «Урал», сетевые заградители «Онега» и «Вятка», учебное судно «Ленинградсовет», тихоходные тральщики «Менжинский» и «Дзержинский», а также другие вспомогательные суда, являлась, по инерции страхов времен первой мировой войны, закупорка минами Финского залива на случай прорыва туда немецкого флота.
На мостике «Калинина» царила напряженная обстановка. Организация службы на корабле, простоявшем четыре года у стенки завода, естественно, оставляла желать много лучшего. Командир «Калинина», капитан 3-го ранга Стасов, нервничал: и от того, что все его команды выполнялись недостаточно четко, и от того, что на мостике постоянно находился адмирал, и от того, что, по сведениям штаба, в заливе могли находиться подводные лодки противника. Нервничал и Ралль — на его глазах, при подобных же обстоятельствах, то есть среди бела дня и прекрасной погоды, взорвался от попадания торпеды и мгновенно затонул со всем экипажем броненосный крейсер «Паллада». Правда, это было еще в 1914 году, но с тех пор мины, торпеды и сами подводные лодки стали, гораздо совершеннее и страшнее.
Пока на мостике беспокоились о подводных лодках, с правого и с левого бортов обнаружили плавающие мины. На мостике стало тихо от ужаса. Мины, видимо, сорванные с якорей, мирно покачивались в штилевых водах залива, через зеленоватую прозрачность которых просматривались целые ряды смертоносных шаров, поставленных на небольшое углубление. Только огромный опыт адмирала Ралля позволил ему в этом и последующих выходах обойтись без потерь, ставя мины в промежутках между минными полями противника. Однако немецкий флот демонстрировал полное нежелание появляться в восточной Балтике, а тем более форсировать минные заграждения.
В середине июля «Восточная позиция» был расформирована, и с тех пор «Калинин» без действия и всякой пользы находился в Таллинне, стоя в Купеческой гавани, изредка выходя на рейд в дежурство по задымлению. Адмирал Ралль, проводивший большую часть времени на «Амуре», несколько раз пытался добиться у командующего разрешения на уход всех «новиков» в Кронштадт, но всякий раз получал отказ без какой-либо мотивировки.
Адмирал Трибуц осмотрел присутствующих быстрым, настороженным взглядом. Осунувшиеся лица, красные, слезящиеся от бессонницы глаза. Даже флотские офицеры потеряли свою обычную щеголеватость и подтянутость. Некоторые были даже плохо выбриты. И это на совещании у командующего флотом!
В роскошном салоне «Пиккера», чьи русалки и дельфины совершенно не гармонировали с общим настроением, собрались командиры эскадр, соединений и отрядов флота, командование X-го корпуса и морской пехоты, а также представители командования архипелага. Еще до начала совещания многие старшие офицеры пытались что-нибудь выведать у адмиралов Пантелеева и Смирнова, но те отнекивались, отшучивались, говоря, что им самим ничего не известно, и что все скажет командующий. Слух о том, что адмирал Трибуц накануне получил целую серию радиограмм, зашифрованных его личным шифром, уже широко распространился среди старших офицеров. Все были уверены, да иначе и быть не могло, что речь будет идти о немедленной эвакуации Таллинна.
Многие командиры захватили с собой необходимые планы и графики, связанные с порядком движения кораблей и судов, с погрузкой личного состава и техники на транспорты. Адмирал Ралль еще раз бегло просмотрел свои расчеты по распределению базовых и тихоходных тральщиков, морских охотников и катеров для оптимального прикрытия транспортов и боевых кораблей от всех возможных в море случайностей. Завтра еще должны прибыть тральщики с Эзеля. Флагманский артиллерист ОЛС, капитан 2-го ранга Сагоян, просматривал последние сводки по расходу и остатку боезапаса и свои расчеты минимально необходимого боезапаса для прорыва в Кронштадт. Капитан 2-го ранга Трипольский, представлявший бригаду подводных лодок вместо отправившегося в Кронштадт капитана 1-го ранга Египко, лихорадочно гадал, сколько еще дадут времени на ремонт поврежденных лодок и какую задачу поставят бригаде; полковник Романенко
