Педро II Арагонский был человеком высокого роста, широким в кости, с великолепной мускулатурой. Скорее всего, если он доживет до старости, эти мускулы заплывут жирком и он превратится в настоящую пивную бочку. Все предпосылки для этого были.
Но покамест ничего подобного королю Арагона и Каталонии не грозило. Королю Педро шел двадцать первый год. А королем он стал лишь год назад. Местные жители его любили. О нем уже ходила слава как о герое, галантном рыцаре и знаменитом трубадуре.
Я поклонился. Педро сидел в кресле Фернандо и пристально рассматривал меня. Кроме нас, в зале находилось еще двадцать человек. Все при оружии и с такими надменными выражениями на своих физиономиях, что становилось ясно: эти люди считают себя очень благородными. Очень.
— Франк! — Голос у Педро был громким и сильным. — Мне сказали, что ты приехал с юга.
— Именно так, сир.
— Ты ехал мимо Кориньи? Ты видел, что там происходит?
— Я как раз оттуда и прибыл, Ваше Величество.
Глаза Педро сузились, а взгляд стал очень нехорошим.
— Так ты из людей этого разбойника Фернандо? Почему он сам ко мне не прибыл? Струсил?
— Видите ли, сир, — сказал я негромко, — Фернандо не смог прибыть сразу. Его задержали раненые. Да сам он ранен. Впрочем, если вы хотели видеть именно его, то он будет тут очень скоро. С другой стороны, если вы хотели видеть человека, который собрал войска, руководил штурмом Кориньи и в личном поединке убил графа Альфаро, то этот человек перед вами. Я прибыл сразу же, как только вместе с Фернандо получил ваше послание.
Рыцари зашевелились. Поднялся шум. Кое-кто, наверное, в этот момент очень остро пожалел, что, допуская к королю, меня не лишили оружия.
Педро некоторое время молчал. Рассматривал меня. Когда наконец благородные люди страны, собравшиеся у трона, перестали шуметь и стало более-менее тихо, король выразился так:
— В первый раз встречаюсь с подобной наглостью. Франк, может быть, ты хочешь что-нибудь сказать в свое оправдание перед тем, как тебя отдадут палачу?
— У меня есть оправдания. Только вот захотите ли вы меня слушать?
Педро несколько секунд размышлял. Затем сказал своим вассалам:
— Оставьте нас вдвоем. Да, кто-нибудь… заберите у этого человека оружие.
Без возражений я расстегнул пояс с мечом и поручил его одному из королевских рыцарей.
Итак, благородные господа ушли. Осталась только личная стража.
Мой рассказ был долгим. Он начинался с того момента, когда Родриго де Эро на смертном одре попросил выполнить пустяковое поручение: съездить в Испанию и привезти в Лангедок его родственницу, Анну Альгарис.
Я говорил, а Арагонец внимательно слушал. На его губах появилась легкая усмешка, когда я рассказал ему о том, как мы взяли замок. Беседу с Альфаро и Жаклин я, само собой, опустил. Когда я подошел к финалу и изложил историю, которую мне поведал дон Диего, Педро воскликнул:
— Это подлость! Альгарисы дурно поступили с вами.
Я покачал головой:
— Мне тоже не нравится этот обман, Ваше Величество. Но взгляните на то, что произошло, их глазами.
Некоторое время Педро молчал, а потом поинтересовался:
— А что вы собирались делать дальше? Допустим, я бы не появился здесь. Что бы вы стали делать?
Я пожал плечами:
— Вернулся бы во Францию с Анной. Меня здесь больше ничего не держит.
— А во Франции?
— Не знаю… Кроме обещания, которое я дал Родриго, — разве что сирвенты.
Педро хмыкнул. Впрочем, лицо его почти сразу же снова обратилось в суровую маску.
— Если граф Альфаро действительно совершил все эти преступления, почему ты нарушил мир и все законы моего королевства? Почему не обратился ко мне? Я бы судил Альфаро.
На этот раз пришла моя очередь усмехаться. Педро, заметив мою усмешку, побагровел от ярости.
— Ты что же, считаешь, что я не в состоянии…
— Ваше Величество, — поспешно сказал я, снова почувствовав совсем рядом незримое присутствие палача, — вы — олицетворение закона и порядка в этом королевстве. И поэтому, не имея всех доказательств вины графа Альфаро, вы бы не стали ничего предпринимать против него. А собрать эти доказательства, учитывая власть и влияние графа, было бы попросту невозможно. Поэтому я и решился действовать на свой страх и риск. Наказывая преступника, я действовал во благо вашего королевства, именно потому что законным образом покарать его было бы трудно. Ведь даже беззаконие, которое простой рыцарь может совершить ради достижения каких-то высоких целей, даже такое беззаконие не приличествует королю.
Педро нахмурился.
— Преступник или нет, но, пока был жив Альфаро, я мог не беспокоиться за южные пределы моего королевства, — пробормотал он.
Я решил подойти с другой стороны.
— Сир, разве вам нужны колдуны для защиты собственных владений?
Педро быстро посмотрел на меня. О нем ходила слава как о наихристианнейшем короле. На деле это, очевидно, означало, что он был фанатиком даже большим, чем Ги де Эльбен.
На заданный мною вопрос ему нечего было ответить.
Некоторое время в зале царило молчание. Где-то у дверей негромко лязгнул металл. Наверное, один из стражников переступил с ноги на ногу.
— Вы разворошили осиное гнездо, Андрэ, — сказал в конце концов Педро. То, что он перешел на вежливое обращение, показалось мне хорошим признаком. — Совсем скоро закончится перемирие с маврами. Собственно, я собирался закончить его немного раньше срока и вместе с Альфонсом Кастильским одновременно навалиться на них. А тут — смута… В моем же собственном королевстве.
— Смута? — удивленно переспросил я. — Но ведь все уже закончилось…
Педро саркастически рассмеялся.
— Все только начинается. Эти бароны обязательно начнут грызню между собой. Почему, как вы думаете, лишь немногие из них прислали свои войска на помощь Альфаро? Да потому что, сказать по правде, половина баронов Альфаро — такие же разбойники, как и их бывший синьор, которого вы так не вовремя отправили в ад. Только Альфаро мог железной рукой сдерживать эту волчью стаю. Близких родственников у него не было. Теперь, кого бы я ни поставил на его место, половина баронов откажется его признавать. Да, вы устроили большую смуту в моем королевстве, Андрэ.
Я снова пожал плечами:
— Извините, Ваше Величество, но я все равно не понимаю. Мне кажется, усмирить их будет не так уж сложно. Алонсо де Виллярробледо и Фернандо де Грасиане — прекрасные люди. С ними совсем нетрудно договориться…
Ага. С людьми, один из которых три года просидел в подвале, питаясь крысами и потихоньку сходя с ума, а второй Бог знает сколько лет лелеял только одну мысль: как бы угробить собственного синьора…
