– Ежели ты надежду питаешь вызволенья дождаться, так то брось – я тебя самолично до Якутска тащить буду!
Натопив печку, казачки до самой ночи сушили свои мокрые кафтаны да штаны, недобро переговариваясь и даже поругиваясь меж собой. Кто-то был недоволен тем, что они не ушли сегодня. Кто-то поддерживал главаря, утверждая, что после такого похода только душу отдать в горячке мочно. Васька же сидел набыченный, негромко беседуя с тремя старыми мужиками, которых Титов окрестил телохранителями. От вожака они отходили редко, поэтому Андрей подумал о некоем расколе внутри этой небольшой шайки бандюганов. Хотя прилюдно ни единого конфликта промеж членами ватажки не было. Разве что Николку постоянно шпыняли. Но, может, так и надо? Ведь молодой ещё совсем, потому и «научают» его каждодневно.
«Интересно, а можно ли через него устроить побег? – подумал ночью Андрей. – Попробую сагитировать его, может, проймёт вьюношу золотишком?»
Низовья Витима. Май 7152 (1644).
Дожди, вводившие ангарцев в смертную тоску, кончились в конце апреля. Май же принёс собой долгожданное солнце – измокшая за две недели дождей земля постепенно высыхала, вода же в реке до сих пор была темна. К счастью, паводок был не очень сильный, а то бы талая вода с нагорья да дожди могли заставить ангарцев просидеть в небольшой пещере среди скальных выступов в низовье Витима ещё очень долго. А сейчас каждый день был на счету. И когда вода спала, отряд Ярошенко снова отправился вверх по течению.
Судно приходилось тащить канатами, словно бурлакам, оттого продвижение группы сильно замедлялось. Поэтому Аркадий решил отправить вперёд пять человек налегке, чтобы они разведали, что происходит в зимовье, и составили первичный план действий отряда по его прибытии на место. До зимовья оставалось ещё около четырёх десятков километров вверх по реке, каждый из них давался ангарцам всё тяжелее. В эту часть княжества цивилизация в виде парохода ещё не добралась. Но после случившегося в зимовье вооружённый пароход на Лене – Витиме стал просто необходим. Отправить вперёд основного отряда небольшой авангард было верным решением.
На исходе вторых суток пятёрка ангарцев уже подошла к зимовью. Едва ступив на обширный луг, поднявшись на высокий берег Витима, группа под началом лейтенанта Алексея Воробьёва поняла, что опоздала. Вместо ангарского укрепления осталось пожарище. Остовы сгоревших построек заставили сердца солдат сжаться и на мгновение замедлить свой шаг. С тем, чтобы сразу же помчаться вперёд, на место пожарища.
Частокол сгорел не до конца, оставшись стоять по периметру обугленными от жара кусками. Осмотрев пепелище, Воробьёв нашёл один след, оставленный врагами, – близ завалившегося частокола на земле лежало тело казака. Характерный запах разносился далеко вокруг, а само тело вздулось и потемнело от жара бушевавшего в нескольких метрах пожара. У несчастного был проломлен череп, посему Алексей поначалу подумал, что это кто-то из ангарцев, одетый в кафтан с чужого плеча. Однако серьга на сморщенном до неузнаваемости ухе не дала сделать подобный вывод. Трагедия в зимовье, по всей видимости, разыгралась совсем недавно, кое-где среди золы и головешек вились струйки едва видимого белого дыма. Вряд ли прошло более двух суток с тех пор, как зимовье было оставлено.
Осмотрев пепелище, погибших лейтенант больше не нашёл и принял решение немедленно возвращаться и догонять проскочивших мимо их отряда казаков.
Начинало потихоньку припекать, градусов шестнадцать, не меньше. Река спокойна, что даже удивительно, в прошлом году начало мая было совершенно иным. Тогда зимовье на полторы недели оказалось на острове, а грязная вода вышедшего из берегов Витима широко разлилась, подтопив окрестности.
Титов сидел на плоту, подогнув колени и обхватив их руками. Тепло приятно обволакивало его, согревало и заставило уснуть, повалив на мешок, в который были набиты полтора десятка меховых ангарских шапок-ушанок. Однако тут же резкий и болезненный рывок верёвки заставил его подняться обратно. Раздался злой и до безумия надоевший Андрею хриплый смех Юрьева. Вокруг шеи ангарца уже второй день была обвязана верёвка с тугим узлом, конец которой казачий вожак намотал себе на кулак.
А Николку всё же жалко… Молодой да дурной на всю голову парень, сам себе могилу вырыл! Ну никто его не просил доверяться дружку. И вдвоём бы ушли, да и далеко уходить не нужно было. Всего лишь переждать на склоне сопки, покуда ватага уйдёт с места зимовья, да и вернуться обратно. А там дождаться наших, ведь в мае новая партия старателей приходит. Тем более казаки не нашли схрона зерна под полом козьего загона.
Титов надеялся на молодого казачка, неожиданно легко польстившегося на обещания ангарца, сулившего Николке золото и цацки на выбор. А тот взял и вывалил своему земеле всю секретную информацию за здорово живёшь. Решил, сопляк, по доброте душевной поделиться со своим другом неожиданно наклёвывающимся богатством. А дружок, не будь лопух, верно, в тот же вечер всё Ваське и обсказал. Эх, предупреждал ведь Титов дурака! Был Николка, и не стало Николки, вот и весь сказ. Два дня уже прошло, как Титов заплывшим глазом, полным безысходной тоски, смотрел на подымающееся над берегом зарево полыхающего в зимовье пожара. Жаль, безумно жаль, что всё так вышло – как в дурном сне.
Хотя что он мог сделать, чтобы предотвратить случившееся? Не отпускать вторую группу тунгусов, что вышла на поиски первой? Аргументировать отказ было бы нечем, ведь ребята пропали! Ушли ребята в лапы к казакам. Привыкли, что русский не обидит, расслабились, как монгольские цирики в тридцать втором.
Титов читал как-то про рубку отряда харбинских белогвардейцев, сформированных японцами ещё перед Халхин-Голом. Тогда семь десятков казаков-асановцев, названных так по имени начальника отряда японского полковника Асано, встретили в голой степи разъезд цириков примерно такой же численности. В итоге казаки вырубили всех монголов, доставив японцам только их командира. Сами харбинцы потеряли лишь одного казака убитым, да несколько были ранены. Говорят, что монголы почти не сопротивлялись, поражённые вероломством русских. Ведь прежде никогда такого не было.
Вот и тунгусы попались в такую же ситуацию.
– Не иначе, – пробормотал Андрей.
Воробьёв спешил. Каждый лишний час может стать решающим, поэтому, возвращаясь навстречу товарищам, отдыхали ангарцы совсем немного. Сэкономив несколько часов, после очередной излучины огибавшего скальные выступы Витима они повстречали отряд Ярошенко.
– Ну что там, Алексей? – задал вопрос Аркадий, едва они обнялись с Воробьёвым.
