моих глазах. Обе птицы пропали из моего поля зрения.
– Не-е-е-ет!!! – заорал я отчаянно. – Ри-и-чи-и!!!
И, выставив перед собой рюкзак, я сиганул в окно. Проломив хлипкие деревяшки своим телом, я полетел вниз, целясь в огромный широколистный кустарник, удачно стоявший под окном. Умело сгруппировавшись, я приземлился на рюкзак и, перекатившись через плечо, тут же поднялся, опираясь на правую ногу.
– А я?! Я-то без рюкзачка!!! – раздался жалостный вопль Томми.
Кустарник вновь захрустел, и Томми приземлился следом за мной, уткнувшись в валяющийся рюкзак.
Здание вздрогнуло, будто вздохнув, затем сильнее накренилось влево и с неимоверным грохотом развалилось, поднимая в воздух вековую пыль.
Скинув на глаза очки, я увидел, как Томми, корчась от боли, выдирает из своего локтя острый обломок доски и зажимает рану пальцами. Я подошёл к напарнику, надел его очки ему на глаза и показал знак молчать. Затем схватил побитый жизнью рюкзак, и мы устремились к лесу. Там, прижавшись спинами к корявому стволу ближайшего дерева, мы и постарались отдышаться. Отодвинув очки на голову, я посмотрел на грязное поцарапанное лицо Томми.
– Ну. Как тебе адреналин? Бодрит?!
– Ага. Мой адреналин чуть было не отложился в моих трусах, – измученно улыбнулся Томми. – И вот это слово «чуть» бодрит.
Ответить мне помешал едва различимый гортанный звук. Я насторожился. Что это? Вскочив как ошпаренный, я выбежал из-за дерева.
Неподалёку в траве я увидел тёмное существо, которое ползло в мою сторону, неестественно распластав крылья.
– Боже мой, Ричи!!! – процедил я сквозь зубы на бегу.
Неуклюже упав на колено, я крепко прижал к себе раненого беркута. В груди Ричи зияла большая рана – след от укуса острых зубов.
Ричи преданно смотрел в мои глаза, издавая ласковый гортанный звук, отчего сердце едва не разрывалось на куски. Я зажал рану ладонью, чувствуя, как горячие слёзы текут по моим щекам.
– Чувак… Всё очень плохо выглядит… – протянул с горечью Томми. – Эх-х-х… Была бы хоть одна слеза в заначке…
Положив Ричи на траву, я вскочил:
– Зажми рану!!! У меня есть слеза!!! Во фляге! Держись, друг!!!
Эти слова я прокричал, находясь на довольно приличном расстоянии от товарищей. Я со всех сил нёсся к тому месту, где оставил валяться помятую от удара флягу.
Достигнув места сражения, я принялся шарить руками в густых кустах и лихорадочно перебирать пальцами траву. Ничего не было. В отчаянии я ударил кулаком в землю и вдруг медленно поднял взгляд наверх. Буквально в метре от земли висела она, застрявшая среди веток фляга. Прижав находку к груди, я бросился в обратный путь, хромая и смеясь сквозь слёзы, как психбольной.
Я подбегал к развалинам, преодолевая дикую боль в ноге и столь же сильный страх. Извечный страх того, что я не успею. Я будто собственной кожей ощущал частое дыхание Ричи. Увидев знакомые очертания друзей, я начал размахивать флягой. И в этот момент левую ногу свело судорогой. Я упал как подкошенный, но в падении умудрился бросить флягу, словно бейсбольный мяч.
– Томми!!! – выкрикнул я и пребольно проехался локтями по земле.
Пальцы на ноге скрючило до неузнаваемости. И я пополз. Вперёд. Смотря лишь вперёд. Затем приподнялся на руках и вытянул шею, в попытке рассмотреть Ричи.
Томми был на высоте. Перехватив подачу, он с быстротой молнии повернулся к беркуту и тут же выжал содержимое над раной.
Голова Ричи была повёрнута вбок, глаза закрыты. Тишина резанула по ушам. Томми печально наклонился над птицей, вслушиваясь. Внезапно Ричи распахнул глаза и издал звонкий крик, радостно хлопая крыльями. Томми испуганно шарахнулся в сторону, едва не свалившись.
– Господи Иисусе, Звой!!! Твой сраный попугай напугал меня до полусмерти!!! Ричи!
Но мне больше не надо было ничего. Лёжа на спине, я смеялся в голос, растирая сведённую судорогой ногу. А мой Ричи вновь взлетел в небеса, и я был счастлив.
Глава 7
Мы вернулись обратно к не обследованному нами трёхэтажному зданию сразу, как только ко мне вернулась способность передвигаться. Вытащив стерильный бинт из бумажного свёртка, я пропитал его спиртом из компактного жестяного пузыря.
– Давай руку.
– Я думал, что гарпий было всего две и они мучили какого-то царя, – пожал плечами Томми и стиснул зубы от боли, когда я принялся обрабатывать рану. – Отнимая у него всю еду. У меня трояк по греческой мифологии.
– Финей. Царя звали Финей, – быстро зажав рану, я принялся накладывать повязку. – Если верить древнегреческой мифологии, то у морского божества Тавманта и океаниды Электры было пять дочерей. Прекрасных женщин. Однако за мерзкий и склочный характер боги превратили их в уродливых птиц, которым в память об их человеческом начале оставили только лицо и грудь. Они стали полуженщинами-полуптицами, злобными и зловонными. Боги посылали гарпий, чтобы наказать смертных, преподать им урок. По легенде, аргонавты хотели убить чудовищ, но им помешала богиня радуги Ирида. Гарпий сослали на Строфадские острова в Эгейском море, а позднее в царство мёртвых. Но, как видишь, на этом острове они умудрились оставить свой огромный след. Кстати, гарпий причисляли к самым опасным чудовищам подземного царства Аида.
Затянув повязку, я хлопнул напарника по плечу.
– Мы найдём ещё слёзы. Для твоей драгоценной руки.
Соорудив новые факелы, я аккуратно смочил их керосином и вручил один Томми. Переглянувшись, мы вошли в здание.
Длинный широкий коридор довольно сносно освещался благодаря множеству огромных окон, находящихся по обе его стороны. Под громкий хруст валяющегося на полу мусора, мы прошли к нескольким аркам в конце коридора и осмотрели каждую из комнат, расположенных за ними. В последней мы остановились, обратив внимание на разбросанные повсюду кости, скорлупки из-под орехов, усохшие до неузнаваемости корки апельсинов и изодранные обёртки от шоколада.
– Чёрт. Это должно быть где-то здесь! – пробормотал я вслух.
– Ты прям уверен, я смотрю.
– Это абсолютно точно. Логово должно быть рядом. Я чувствую. В смысле того, что здесь воняет больше, чем в предыдущих комнатах.
Опустив голову, я в задумчивости почесал затылок и уставился на квадратную каменную плиту посередине залы. На краях плиты были заметны неровные следы когтей. Я всмотрелся в поверхность и сделал предостерегающий жест.
– Только не делай никаких резких движений! – шикнул я, обращаясь к Томми. – И не вставай на плиту.
– Я знаю-знаю! – загоревшись энтузиазмом, воскликнул Томми. – Это может быть тайным входом в логово! Щас дёрну за верёвочку, дверка-то и откроется!
По-детски хихикая, Томми наклонился к обрывку валяющейся на полу грязной верёвки.
Одновременно с этим я заметил: другим концом верёвочка уходила в пол. Я резко вытянул руку ладонью к Томми.
– Нет-нет-нет!!!
Но было поздно. Томми потянул верёвку на себя, после чего недовольно пожал плечами.
– Блин. Ничего не произошло… Расслабься, чувак! Это ж всего лишь тупые пти…
И в эту секунду все плиты, кроме центральной, резко упали в стороны, встав под углом девяносто градусов. Охнув, я едва успел зацепиться за
