— Ну, если вы впервые здесь, то, конечно, поясним, — отозвался настороженно говорящий.
И неказистые повели поисковиков прямо в рощу. Вскоре показалась небольшая территория, освобожденная от деревьев, там и сям все еще валялись выкорчеванные пни, а по краям очищенной площадки, ближе к деревьям, проваливались в землю неприметные входы в землянки.
— Как это так?! — недоуменно воскликнул Безымянный. — Красотки в бунгало расслабляются, а вы под землей маетесь?! За что вас так?! Или вы так обижены на природу за неказистость свою, что готовы под землю провалиться?
— Это наш собственный выбор, — спокойно ответил говорящий. — А по поводу неказистых — нам вообще без разницы, что там о нас говорят и что думают. Мы избавились в своем сознании от пустых мнений. Нам ближе простой образ жизни. Как он есть. Без всяких выдуманных затей. Мы стремимся к тому, что нам действительно необходимо для существования, и не бросаемся вдогонку за тем, на что обычно большинство впустую тратят свои жизни, пытаясь это получить.
— А нас уверяли, что на этом острове все стремятся к счастью и удовольствиям, — сказал Средний. — А вы, стало быть, не в их числе? Пространство эвдемонии — не для вас? Оно стороной вас обошло?
— Все зависит от того, как ты себя ощущаешь и оцениваешь свои потребности, — ответил говорящий. — Дух праздности — не для нас. Там, на той стороне острова, ограниченное понятие счастья — это лишь благополучие. Ну и нескончаемые телесные и эмоциональные удовольствия.
— И что в том плохого? — ухмыльнулся Безымянный. — Да всё с вами понятно! Что вам таким, неказистым, остается? Только так и жить. Без надежды. Во весь голос хаять то, что вам недоступно, и унизительно довольствоваться тем, что вам перепало. Еще и уговаривать себя, что именно так существовать, как вы — правильно и рационально!
— А отчего же вы у девчушек-веселушек не остались, если вам там понравилось? Зачем к нам пришли? — задал встречные вопросы говорящий.
— А ты у них главный небось? Раз всё время отвечаешь, — уточнил Средний.
— Нет, я просто дежурный сегодня, обязанность у меня такая: говорить, — отозвался туземец. — Завтра буду молчать, как и остальные. Лишние разговоры ни к чему.
— Вы прямо всё пытаетесь минимизировать? Ограничиваете себя по максимуму? — поинтересовался Субботин, не сдержав легкую усмешку.
— Экономно относимся ко всему, даже к эмоциям, — ответил говорящий. — Умеренность и воздержание — вот что воистину может принести рациональное удовольствие. Именно они даруют нам свободу от навязанных привычек и от всего — абсолютно неважного и бренного. Позволяют сберечь больше физических и моральных сил для достижения главного. Ну а главное — каждый находит для себя сам и свое, без чужих подсказок. В этом-то и заключается смысл жизни…
Глава 20 «Рулетка» неказистых
— Нам «главного» искать не надо, в нашей жизни смыслов уже предостаточно. Можем поделиться, если вам своих не хватает, — нетерпеливо заявил Безымянный. — Расскажите все, что знаете о «счастливых»: их тайны, слабые места, болевые точки. Как им насолить посильнее? Есть ли у них главное добрище, которого они боятся лишиться?
Неказистые пожали плечами, а говорящий, слегка поразмыслив, посоветовал:
— Вам об этом лучше расспросить у бывших счастливиц. Есть и такие. Они рядом с нами живут. Вроде бы и с нами, но мы их не принимаем в свои ряды.
— Ага! Все-таки затаили на них обиду, а теперь мстите им за то, что они вас раньше за ровню не считали, — хохотнул раздолбай.
— Не близки они нам по духу. Изначально, — пояснил дежурный говорун. — А на нашу территорию попали после того, как вышли в тираж — по личным показателям или за свои деяния потеряли статус «совершенных».
Дежурный согласился проводить поисковиков к экс-пляжным барышням.
Девицы, отвергнутые сообществом островных моделей, обитали в более уединенном месте, чем неказистые. И отыскать их было бы совсем непросто, если бы не провожатый.
Впрочем, лагерь бывших красоток, казалось, пытался сохранить отголоски былой привлекательности его хозяек, и бросался в глаза издалека — не то, что землянки неказистых. Но в такую девственную глушь вряд ли кто-то забирался добровольно. Береговая часть острова была прекрасно благоустроена, и там вполне хватало простора, чтобы разгуляться.
Жили девицы в разноцветных палатках — к их радости, островной климат был милостив круглый год ко всем своим обитателям без разбора.
Как только путешественники подошли ближе, им невольно передалось тоскливо-навязчивое уныние, которое будто витало в здешнем воздухе. Палатки вблизи выглядели довольно потрепанными и утратившими свою яркость — поблекли и выцвели от времени и внешних неумолимых воздействий.
— Не нравится мне все это, — недовольно фыркнула Дангомила, словно только что очнувшись. — Зря я вас послушала. Двигаем назад, забираем механизм и отправляемся дальше. Куда-нибудь. Кроме Чих-Пыха я ничего занятного и стоящего здесь не наблюдаю.
У красно-тусклой палатки откинулся полог, и изнутри выбралась малопривлекательная блондинка. Ее волосы, вероятнее всего, позабыли о расческе и не только в это утро, под глазами чернели пятна размазанной туши, а на ее теле болтались лохмотья, по всей видимости, некогда роскошного вечернего платья.
Она гневно прищурилась:
— Что вы на меня уставились?! Я таким видом выражаю свой протест и несогласие с окружающей несправедливостью!
— Да нам все равно, — успокоила ее Бледная фея. — Выражай, что хочешь и как тебе это угодно. — И сразу в лоб спросила: — Ты ведь наверняка знаешь о Чих-Пыхе? Подтвердишь, что он очень важный для всех и самый нужный агрегат на острове?
— Да фигня он полная! — эмоционально отозвалась блондинка.
— Мы так и думали, — с ехидством косясь на Дангомилу, заявил Безымянный. — Если ты не в ладу с теми, кто на пляже, может, порекомендуешь действенный способ — как поелозить их смазливыми мордашками в вонючей грязи, чтобы на всю жизнь им в душу нагадить? Ну, конечно, фигурально выражаясь.
— А почему фигурально-то? — злорадно хохотнула экс-красавица. — Их мордашками не только буквально в грязи повозюкать надо, а еще бы не помешало и «мордой об стол». Да и этого даже будет мало для таких падлюк! Они меня ни за что ни про что взяли и выперли с пляжа.
— Мы вроде как «благородные» по отношению к барышням, — гоготнул раздолбай. — А вот стырить у них что-нибудь очень для них важное — в самый раз бы нам подошло!
Блондинка присмотрелась к странникам:
— Я гляжу, у вас оружие есть? Вы убивальщики?
— Ну, порой… хотя к этому не стремимся, — отозвался за всех Субботин.
— Тогда самый верный способ один — перестреляйте спонсоров, на этом «лавочка» и прикроется, — предложила она деловито. — Модельному острову сразу придет конец.
— Не до такой уж степени они нас разозлили, — ухмыльнулся Большой. — И собственно, нам они нисколько не навредили. Мужскую гордость как-нибудь утихомирим и без столь суровых мер.
Капитан внешнее «поддался» общим настроениям оскорбленных легионеров, да и недовольных всем подряд дангов — для вида. Он, теша себя надеждами, предположил: если на этом острове и есть, то, что может помочь землянам избавиться от гнета волшебников, то оно будет храниться, скорее всего, у неказистых. Жизнь они ведут неприметную, им и сподручнее скрывать что-нибудь этакое.
В чем пляжных красоток, даже если очень постараться, не заподозришь — у барышень все как на ладони.
Вот почему и хотел Субботин погостить на лоне дикой природы, а не на комфортабельном пляже. Побольше разузнать о жизни неказистых и всех ее потаенных сторонах.
А бывшие красотки его совсем не интересовали.
Нет.
Разумеется, в определенном плане и они пробуждали его интерес. Но только как легионера. Правда, именно сейчас как командир Боевого кулака потребности физиологического аспекта Большой умело задвинул подальше и заботился лишь о будущем своих бойцов.
