Бледная фея тоже была не в восторге от общения с девицей из «эксов», которая всего лишь одним предложением умудрилась нанести глубокую рану чуткому девичьему восприятию Дангомилы.
Да!
Тем своим уничижительным отзывом о понравившемся волшебнице праздничном чудо-механизме…
Пусть она и гвардейская ведьма, но порой, хоть и крайне редко, но все-таки и у нее внутри просыпается что-то женское.
Что-то нежное и воздушное…
Вот такое, какое вспыхнуло недавно к этому Чих-Пыху.
Проводник, несмотря на практические навыки самоконтроля, все-таки не смог скрыть свое недовольство — спихнуть непрошенных гостей барышням, лишенных статуса, у него не получилось.
Он предупредил на всякий случай, что у них для чужаков нет ни места, ни припасов. Так что правильнее будет вернуться им на пляж — там уж точно «гости» не пропадут. Хоть какие-то крошки с праздничного стола им перепадут.
Как ни странно, говорящий, который совсем недавно разглагольствовал о принятой за правило — чуть ли не за важнейший жизненный постулат — эмоциональной «экономии» у неказистых в один присест и вспылил, и съязвил.
Безымянный иронично прищурился и осуждающе покачал головой, давая проводнику понять, что поведенческий прокол аборигена он приметил и взял на карандаш.
Дангомила вовсе не помышляла возвращаться к землянкам. А Субботин, незаметно показывал легионерам, что им следует остаться здесь, в роще. Бойцы, конечно, кривились и морщились, но он ведь — командир, и ему виднее, что делать.
Ведьма сначала встала в позу: земляне снова пытаются проявить непослушание?! Однако чуть позже согласилась — желают наемники поторчать в лесных дебрях вместо прекрасного морского берега, пусть так и будет. Мозги себе прочистят и, может, вдобавок выяснят что-нибудь для общего дела.
Но недолго.
Выделила им сутки на призрачную свободу и условную самостоятельность. Пусть потешат и почешут свое чувство собственного достоинства.
Или что у них там взыгралось?
Пускай порезвятся на воле.
Ей все равно потребуется какое-то время, чтобы спланировать красивый отъем Чих-Пыха и заранее присмотреть подходящий транспорт из собственности спонсоров для отхода с острова.
Она пока полюбуется Чих-Пыхом на расстоянии.
Потерпит.
Вскоре без сомнений агрегат станет ее личной игрушкой, если он действительно не подпадает под классификацию «древний механизм-добродетель».
Вот запал он Дангомиле в душу, да так что — не вырвешь, не отскоблишь! Втемяшился в голову, и ничего с этим не поделаешь!
* * *
Легионеры, следуя за говорящим, вернулись в «микрорайон» неказистых. Провожатый пробубнил что-то невразумительное и пропал бесследно. Пальцы остановились прямо посередине расчищенного лесного участка и осмотрелись.
— Командир, землянки?! Серьезно? — ухмыльнулся Безымянный. — Братьев по разуму встретил, что ли? Войны нет вроде бы, а ты все равно в блиндаж норовишь забиться?
— Ага, настроение такое, — отозвался Субботин. — Блиндажное… Поглядим, может, и выглядим что-то для себя у этих странных типов.
— Точно! — вскинулся раздолбай. — Добрище у них наверняка припрятано. Стали бы они в глушь забираться, если бы им скрывать и оберегать было нечего?!
— Да они просто закомплексованные и малахольные! — высказал свое мнение Средний. — Вот и подались от всех куда подальше.
— Может, действительно они живут по принципу умеренности во всем, — предположил Мизинец. — Чужие принципы надо уважать, как и стремление к их соблюдению. Кстати, некоторые существа считают умеренность одной из добродетелей.
— Ну, у тебя-то одно стремление! — гоготнул Безымянный. — Как к чьей-нибудь волшебной добродетельной «ТИТЬКЕ» присосаться! И готов ты это сделать совершенно беспринципно!
Новобранец с возмущенным лицом беззвучно открывал и закрывал рот, потеряв дар речь от приступа злости и обиды.
— Давайте-ка проясним, мы сейчас вообще понимаем друг друга? — вмешался Субботин. — Вот для чего мы здесь остались? Кто что думает на этот счет?
— Добрище надыбать! — оскалился Безымянный.
— Неказистые бабы — всегда сговорчивые! — выпалил Средний.
— Найдем древний механизм, отдадим его дангам и заслужим их расположение, — заявил Мизинец, несколько успокоившись.
— Все с вами ясно, — с досадой вздохнул Большой и добавил: — Ладно, что есть, то есть. Пошумим, чтобы контакт наладить скорее. У нас сутки всего. Ждать некогда.
Средний неожиданно вскинул автомат, выпустил несколько одиночных в воздух и для надежности завершил свой «салют» короткой очередью.
— Ну, это слишком, — поморщился Субботин.
— Ему не терпится местных баб из землянок выманить! — гоготнул связист.
Перепуганные неказистые высунули носы из землянок. Но не сразу. Минут через пять.
То, чего хотели легионеры — они добились.
Сегодняшний говорящий объявился снова.
— Раз ты дежурный, значит, у вас все-таки подразумевается общение со случайными посетителями? — уточнил у него Субботин. — Нам просто интересно, как вы поживаете. Послушаем, поглазеем на вас. В сторонке потихоньку перекантуемся день-ночь, удовлетворим свое любопытство и отчалим отсюда. Да, пожалуй, и с острова тоже.
— Что вам рассказать? — явно с огромным нежеланием спросил говорящий. — Мы-то вам зачем? Вы ведь хотели только информацию получить, как напакостить пляжным счастливицам. Чем могли, мы помогли. Оставьте нас в покое.
— Быть может, мы желаем так, как и вы, вооружиться умеренностью и убрать из своей жизни все лишнее и наносное, — выдал Мизинец, приняв смиренный вид.
— У вас есть в руках оружие, поэтому вы уже не годитесь, — отозвался дежурный. — Воздерживаться ведь нужно и от всякого насилия по отношению к другим. А судя по вам, понятия добра и зла в ваших головах размыты, вы способны в любой момент причинить боль кому угодно, даже убить всякого, особо не разбираясь в причинах своих поступков.
— Как это «не разбираясь»?! — взвился Безымянный. — Тебя же пока не грохнули. Хоть ты и нарываешься на каждом шагу! Ты лучше нам мозги не полощи! Сам-то хреново со своими эмоциями справляешься. Может, рассказать твоим? Пусть тебя из огнетушителя остудят?
— Ладно, — тотчас состроил невозмутимую физиономию говорящий. — Что вы хотите узнать?
— Как у вас дела обстоят с телесными удовольствиями? — быстро спросил Средний.
— Да что такого в этих постыдных удовольствиях? Туда-сюда и все… — презрительно хмыкнул говорящий и, спохватившись, снова принял серьезный вид. — Только болячки и ссадины остаются, а радость испаряется махом. Легче отказаться от таких чувственных удовольствий, чем потом из-за них лечиться и в физическом, и в душевном смысле.
— Ну не скажи, — недовольно мотнул головой сапер.
— Хорошо, если пообещаете, что не будете лезть в нашу жизнь, уберетесь отсюда и больше никогда не вернетесь, то я вам помогу, — вдруг хитро подмигнул землянам говорящий.
— Смотря как поможешь, — отозвался Субботин.
— Утром заступит на дежурство тот, кто, откровенно признаться, контактирует определенным образом с пляжным сообществом, — пояснил говорящий. — Ему это позволяется и прощается. Вот он и подскажет, как отомстить наглым красоткам и удовольствий всяких телесных заодно испытаете — сколько пожелаете.
Легионеры охотно приняли его условие и заверили, что пока просто понаблюдают со стороны. Нет, конечно, если что-то им покажется крайне интересным в жизненном укладе неказистых и местных порядках, они попросят дежурного растолковать им суть происходящего.
Но не больше.
В подкрепление своих обещаний земляне показательно отошли за деревья и обосновались неподалеку от «микрорайона» отшельников. Оттуда отлично было обозревать всю заселенную территорию, и так, скрывшись с глаз аборигенов, чужаки перестали пугать их своим грозным видом.
Через какое-то время из землянки, откуда вился печной дым, выбралась дородная женщина неопределенного возраста. Она подошла к ближайшему дереву, что-то подняла с земли и принялась этой штуковиной молотить по стволу.
