— Слушаюсь, — Тар отдал честь и вышел.
— Не понимаю, — сказал Бад, когда дверь за лейтенантом закрылась, — почему ты все время отправляешь в разведку Тара. Это наш лучший офицер. Отправил бы Жена или Маса. Я вообще не понимаю, зачем нужны эти разведывательные рейды. Мы только напрасно рискуем людьми.
Я видел, что мой заместитель не доволен. Последнее время наши взгляды часто не совпадают.
Мой друг, а я считал Бада другом, как и большинство офицеров, сильно изменился после высадки на остров. Он стал скрытным и нервным, старался больше времени проводить в одиночестве. Я с удивлением заметил, что мне стало тяжело с ним общаться. Мы все не святые, и такие размолвки случались и раньше. Чтобы в адмиралтействе не говорили о солдатском братстве, но на войне есть командир и подчиненный, и между ними всегда существует конфликт, подчиненный хочет выжить, а командиру нужно выполнить боевую задачу.
— Я думал, что наш лучший офицер это ты, — сказал я.
Бад горько усмехнулся.
— Нет. Я старый уставший офицер. Я хочу покоя и тишины.
Мне странно было слышать от него такие слова. Раньше он никогда не унывал и готов был первым лезть в самое пекло. Выпивоха и обжора, он любил жизнь и приключения. Неужели долгий переход и зловещая атмосфера Дикого острова сломали Бада?
— Ерунда. Если тебе скучно, займись делом.
— Каким, — ворчливо спросил Бад, — сходить в разведку вместо Тара?
Когда утром, я решил отправить людей по следам Аси, у меня мелькнула такая мысль. Я отчаянно нуждался в подтверждении или опровержении своих подозрений. Все-таки я не верил ученному. Его смерть казалось странной и случилась именно в тот момент, когда я собирался его допросить. Слишком много совпадений. Так почему же все-таки я не послал в разведку Бада?
— Есть заброшенные развалины на востоке, — задумчиво ответил я, — мы их еще не осмотрели.
Бад, наливал себе кофе. Услышав мои слова, он дернулся и пролил не много на стол.
— Это приказ?
— Предложение.
Он выпил кофе, вытер рот салфеткой и встал, потом одернул френч, и поправил шпагу. Всем своим видом он показывал, что не согласен с моим решением исследовать ближайшую территорию.
— Я готов.
— Сядь, — сухо приказал я.
Он послушно опустился на лавку.
Иногда даже самые надежные и смелые люди, испытывают страх и отчаяние. Для этого может быть много причин. Офицеры теряют ощущение реальности и первый долг командира, поставить их на место. Можно сказать грубость, поместить под арест, отправить в опасный поход и, тем не менее, остаться с подчиненным в дружеских отношениях. Оступившийся человек, будет потом испытывать благодарность за то, что ты не дал ему опуститься еще ниже.
— Покой и тишина у тебя будут, когда выйдешь в отставку, если конечно доживешь, — жестко сказал я, — не нужно обсуждать и комментировать мои приказы. Их нужно исполняться точно и в срок. Если я решил, что в разведку пойдет Тар, значит так и будет. Если я приказал посадить Аси под домашний арест и приставить караул, значит так и должно быть. Почему, когда я пришел в лазарет, там не было часового?
Бад вскинулся, — я не думал, что ты серьезно сказал про караул, это же всего лишь ученый.
— Я отвечаю за жизни ста человек перед адмиралтейством. Если я говорю, что должен стоять караул, значит он должен стоять.
Бад поднялся. Он покраснел, на хмуром лице заиграли желваки.
— Виноват.
— Если я приказал зажигать костры за стеной, значит, с наступлением темноты, они должны гореть всегда! Без напоминания!
— Слушаюсь, — Бад вытянулся струной, его глаза на выкате совсем вылезли из орбит. Наверно я говорил громко и на улице все было слышно. Я понимал, что слишком разошелся, но остановиться уже не мог.
— Я распорядился перенести часть боеприпасов в заброшенный храм. Сделали?
— Никак нет.
— Почему?!
Бад затравленно смотрел на меня. У него не было ответов. Всему причина дальний поход. За месяцы проведенные на корабле офицеры успели расслабиться. Я хорошо их понимал, нет проверяющих, нет строгого начальства, даже гауптвахты нет. А когда командир морины лучший друг, можно забыть про армейскую дисциплину.
— Лейтенант-моринер Бад. Возьмите отделение из третьего взвода, доставьте в заброшенный храм коробку галет, бочонок с водой, четыре солдатских револьвера с полным боекомплектом и восемь ручных гранат, потом обследуйте развалины к востоку от форта. Вам понятен приказ?
— Так точно!
— Выполнять.
Когда Бад вышел из штаба, хлопнув дверью, я с облегчением опустился на скамейку. После вчерашнего коньяка еще болела голова.
Минут сорок меня никто не беспокоил, так что удалось немного подремать. Потом пришел доктор.
— Что Вы сделали с лейтенантом Бадом? — спросил он, вешая фуражку на гвоздь в прихожей, — я видел, как он выбежал от Вас, взял десантников и ушел в лес. По-моему, он не в себе.
— Не форт, а богадельня, — сварливо ответил я, потягиваясь, — не успеешь на кого-нибудь накричать, как все уже знают.
— У Вас очень громкий голос, — сказал доктор и улыбнулся, — все слышно.
Он закурил трубку и расположился за столом. Люм налил нам кофе, поставил кофейник на деревянную подставку в виде рыбы и вышел.
— Что же мне шепотом подчиненных ругать?
— А зачем их ругать? — вопросом на вопрос ответил Сол, — Вас в морине уважают, Вы слово сказали все уже бегут исполнять.
Я рассмеялся.
— Да, Вы льстец доктор.
— Бросьте, — Сол отмахнулся, — и в мыслях не было, просто Вы, когда-то каждому из нас спасли жизнь. Все об этом помнят.
Не знаю, зачем доктор заговорил об этом. Он, действительно, никогда не был льстецом. Слышать такое было приятно, но незаслуженная похвала, с детства, вызывала во мне недовольство. Не знаю, что думают офицеры моей морины, но у меня никогда не было задачи спасти их жизни, единственное к чему я стремился, выполнить боевую задачу с минимальными потерями и выжить.
— Как Вам кофе? — спросил я, чтобы сменить тему.
— Так себе, сразу видно, что пайковой. Я, знаете ли, мешаю хороший кофе с тем, который выдает Кос, получается очень неплохо. Заходите вечером, угощу.
— Спасибо, зайду.
Мы помолчали. Я прокручивал в голове свой разговор с Бадом. Наверно я был слишком резок, но надоела безответственность.
— Еще раз проверил солдат, которых угощал Аси, все здоровы, — задумчиво сказал Сол, — не понимаю, что же все-таки случилось. Он знал местные растения, принимал участие в обмене с аборигенами. Аси рассказывал, что местные леса не так уж сильно отличаются от наших.
