объявил, что участницу программы «Земля-Атлантида» допросили ещё до рассвета. Сам командор ушёл, как только они уснули, и всю ночь провёл в управлении. — Чертежей в прямом смысле этого слова у неё нет.
— То есть? — поперхнулся Хавьер. Он единственный уминал круассаны и глотал кофе. Остальные не торопились приступать к завтраку.
— Перед смертью Карсон уничтожил воссозданные им же самим чертежи оружия. Чокнутый гений, похоже, устрашился собственного открытия. На бумаге или на другом носителе их не существует. Зато они имеются в голове миссис Валери, которая помогала профессору в изысканиях. Она запомнила каждую деталь, выучила их наизусть. И при желании сможет восстановить.
Бофорта наверняка позабавили открытые от удивления рты ребят.
— Она точно не лжёт? — Алекс первым начал задавать вопросы.
— Нет, её протестировали. Валери сказала правду.
— Скверно, — ответил на это Алекс, — в таком случае, гильдейцы никогда с неё не слезут.
— Вот именно! — подтвердил командор. — Разумеется, чертежи имеются в архиве Службы безопасности, но, по всей видимости, они неполные. А потому Женевьева Валери — ходячая мишень.
— Уже решили, что с ней будет? — спросил Хавьер.
— Пока нет. Некоторое время поживёт в управлении, там о ней позаботятся. А дальше будет видно. Но в Штаты к дочери точно никогда не выпустят, спрячут где-нибудь в ЕАК, — командор Бофорт криво усмехнулся и потрепал высокий воротник клетчатой рубашки (клетка, похоже, была его фетишем). — Я открою офицеру Фросту доступ к секретным файлам. Подождите, не пищите! — он предостерегающе поднял руку и не позволил Алексу и Хавьеру поблагодарить его. — Я ещё не закончил. Я помогу вам безопасным способом вернуться в Льеж, но помните: так просто от гильдейцев вы не отделаетесь. Глядите в оба.
— А вы? — робко спросила взволнованная Стася. — Что будет с вами? Вы же тоже в опасности!
— Вернусь в Новый Лондон. У меня хватает работы, — командор не стал делиться подробностями. — Весь день проведёте в квартире, вечером отправитесь в Льеж. Доступ получите через два-три дня. Больше ничем не могу помочь.
— Вы очень добры, сэр! — воскликнул Алекс. — Нет слов, чтобы выразить признательность…
— Вот и не ищи их, парень! — рявкнул командор Бофорт, и юноша оборвал себя на полуслове. — Толку от них никакого. И запомни, когда ты вляпаешься в следующий раз, меня рядом может и не оказаться, так что в твоих интересах не лезть на рожон.
* * *
Последние три дня Женя отказывалась выходить из своей льежской квартиры. За всё это время она едва ли проспала пару часов и почти ничего не съела. Большую часть времени девушка проводила в полутёмной комнате (она активировала «ночной режим», поэтому солнечный свет не мог пробиться ни в одну щель), сидела на софе, поджав под себя ноги, натянув одеяло до подбородка, и воспалёнными глазами смотрела в одну точку.
Новость о членстве профессора Никифорова в Гильдии стала известна журналистам уже на следующий день после возвращения Жени и её друзей в Льеж. Похоже, кто-то из младших офицеров парижского управления полиции слил информацию. Разумеется, за это очень строго наказывали. Но когда речь шла в семействе Логиновых, газетчики были готовы платить любые деньги за какие-нибудь мерзкие подробности. Любой соблазнится.
Новость взорвала Сеть, слухи, обвинения и предположения распространялись со скоростью света, полыхали, точно пожар. И не было от них спасения, их не успокоить и не унять. Жене казалось, что теперь от них никуда не спрятаться, не укрыться, не отгородиться. Они будут преследовать её до скончания века, они её клеймо. Василий Логинов пришёл в страшную ярость (буйный нрав Женя унаследовала именно от отца) ругался, проклинал профессора. Грязные делишки Никифорова, по его мнению, могут не просто подорвать, а разрушить репутацию семьи, изорвать на лоскуты. Отец кричал и требовал, чтобы Женя немедленно вернулась в Москву, беседовала с журналистами, опровергала их заявления, отнекивалась. Он, как всегда, был очень занят и собирался свалить на дочь самую неприятную работёнку.
Мать позвонила всего один раз, и то в день поминок дяди. Она участвовала в глубоководной экспедиции где-то в Южном океане и в ближайшее время не собиралась возвращаться в ЕАК. Вряд ли она знала, что её покойного брата с ног до головы облили грязью, заклеймили убийцей и террористом, свели на нет все его достижения. Он ведь столько добра сделал людям, стольких спас от смерти! Он посвятил жизнь лечебному делу, отдал ему всего себя, без остатка. И как быстро об этом забыли! Точно его работа, его открытия не имели никакого значения. Да с чего они взяли, что профессор добровольно сотрудничал с Гильдией? Как они могли винить его в этом, предварительно ничего не выяснив? Они, все они, ненавидели дядю за то, что он был членом семьи Логиновых, этих мерзких, гадких Логиновых, которые в грош никого не ставили. Поделом им! От них ничего другого и не ждали.
У Жени не было сил кричать, ругаться, доказывать свою правоту, опровергать слухи и домыслы. Она отключила большую часть гаджетов, в том числе комп, отказалась разговаривать с Алексом и Хавьером, которые позвонили в первый же день и попытались успокоить. Надо же! Какие милые! Большинство подруг и поклонников злорадствовали, а эти парни выглядели искренне расстроенными. Хавьер и вовсе обещал поднять вопрос о проверке всех сотрудников парижского управления на вшивость. И, кажется, его начальник, офицер Фрост, обещал помочь. Она не знала точно, не пожелала слушать и выключила коммуникатор, боялась, что разрыдается в голос от жалости к дяде, к себе, от благодарности к добрым мальчишкам. Стася утешала подругу, как могла, но Женя не любила душеспасительные беседы и, в конце концов, попросила оставить её в одиночестве. Стася волновалась и звонила каждые несколько часов, но у Жени не было желания болтать. На этот раз она даже не пыталась вести себя, как должно, и делать то, что требуется. Она забыла об обязанностях, хотя дни были расписаны по часам. Утренние съёмки телешоу, дневные пресс-конференции, репортажи, поездки, вечерние съёмки, встречи с фотографами, благотворительные акции, работа над социальными проектами, привлечение спонсоров, встречи с детишками в школах и больницах, беседы с их родителями, посещение приютов, званые ужины у друзей отца. Женя порядочно выбилась из графика, накопилось много
