его борту и исчезнем с экранов радаров. Если не вылетим сейчас, никогда не выберемся отсюда.
Проклятье! Хороший был план!
— Выходи, Александр! — слышу я голос доктора фон Вейнер. Нет, разумеется, на платформу она не вышла. Доктор обратилась ко мне по голосовой связи. — Выходи, мы знаем, что ты здесь. Мы знаем, где прячутся твои друзья. Ты же не хочешь, чтобы они погибли, верно? Не будут же дроиды тебя вытаскивать. Выходи сам.
Да! Уже бегу, доктор! Мы, все мы, всё равно покойники!
— Говори, что хочешь, а командор решил открыть огонь. Выхода-то нет, — шепчет Каролина.
Друзья выпускают дроидов, и раздаются первые выстрелы. Для нас они становятся сигналом к действию. Каролина и я поползли к челноку. Командор и Хавьер активируют силовой щит, который накрывает челнок, как купол. Он куда мощнее, чем ручные щиты гвардейцев, и даже не трещит под натиском лучей.
— Двигайте сюда! Пошевеливайтесь! — дверцы бокового отсека открылись, и я увидел бледное лицо Хавьера. — Ох, небеса, Ал! Ты цел! Залезай!
— Сначала — Каролина! — возражаю я.
Детектив Фишер закатывает глаза, но внутрь залезает без споров. А потом чья-то сильная рука втаскивает меня в отсек челнока, и его дверцы закрываются.
— Здорово, парень! Выглядишь ужасно, но зато живой! — говорит командор и хлопает меня по плечу. У меня от неожиданности даже ноги подкашиваются. Хавьер бросается меня обнимать и тем самым спасает от позорного падения. Я безумно рад видеть друга и от счастья едва не лишаюсь дара речи.
— Потом будешь душить товарища, детектив! — рявкает Бофорт. — Пришло время уматывать отсюда.
— Мы не сможем вылететь, сэр! — шепчу я. — Они заблокируют ворота.
— Ха, не выйдет. На старой станции мы раздобыли коды дверей, и Регина смогла их вскрыть. Терпеть не могу эту девчонку, но признаю: она гений, — усмехается Хавс. — Сейчас разблокирую ворота, и валим!
— Командор! — обращается к Бофорту Каролина. — Фрэнсис и остальные! Скоро будут здесь. Ему удалось вывести пленников из камер. Они уже на платформе, спрятались в техническом отсеке. Как им быть? Добраться до грузового корабля?
— Исключено! Раз нас выследили, то на грузовом корабле далеко не уйти, и там нет боевых дроидов.
— Но челнок может вместить не более… — стонет Хавьер.
Я вижу: Бофорт колеблется. Рискнуть своей жизнью, но спасти чужих людей. Или сбежать. Командор, ты же сам говорил: выбора нет!
— Не более двадцати человек. Но выхода нет. Рискнём. Расклад такой: либо все выберемся, либо все умрём. Детектив, сообщи им, чтобы двигали сюда. Да поживее! У них пять минут на посадку, — Гектор Бофорт открывает боковую дверь, и я выглядываю наружу. Доктор фон Вейнер продолжает вещать и требовать моей выдачи. Дроиды стреляют, силовое поле мерцает.
«Плохо дело, — с ужасом думаю я. — Долго не продержимся. Как только щит погаснет, дроиды пойдут на штурм».
Двадцать человек. Они укрылись в техническом отсеке. Но как они доберутся до нас? Они не пройдут через линию огня. А у нас всего пять минут. Если не уложимся, система перепишет коды дверей, и мы застрянем здесь. Нужно отвлечь роботов. Нужно их отвлечь! Как? Думай, Алекс! Думай! Не смей отключаться!
Вода. Она ведь везде. Конденсат, система охлаждения, система подачи кислорода… Вода везде. В каждом из нас. Призови её, Алекс! Быстрее! Сделай хоть что-нибудь!
Я так и не понял, как это работает, не знал точно, с чего начать, не почувствовал ничего, кроме боли, усталости и страха. Жуткого, животного страха, который никому не делает чести. По телу словно прошёл разряд тока, мощный и бодрящий.
Внезапно пол принялся покрываться льдом, равно как и стены, дроиды, корабли… Немыслимо! Нет, это не я… Определённо не я!
— Илионийцы своих не бросают! — слышу я голос Гортензии. Илионийка выглядывает из соседнего отсека и машет рукой. Я несмело улыбнулся. — Сосредоточься, и я поддержу тебя!
Кажется, несчастные подопытные бегут к челноку уже целую вечность, а не прошло ведь и пары минут. Я уже весь извёлся. Из двадцати человек восемь — мужчины. Скользя на льду и едва ли не падая, они пробираются к нам, да ещё и тащат на себе женщин, добрая половина которых потеряла сознание.
— Сюда! Сюда! — я протягиваю к ним руки. — Я помогу!
Фрэнк начал подталкивать ко мне людей.
— Ты сейчас и щенка не поднимешь, Орелли! — отталкивает меня командор. — Я сам! Пусть Леон открывает ворота, а ты запусти двигатели. Выполняй, лейтенант!
* * *
Челнок до отказа набит людьми, и я больше всего на свете я боюсь, что он не взлетит. Ну… после всего пережитого это было бы чудовищно. К счастью, как только открылись ворота, мы ринулись вперёд. Командор управляет челноком вручную, так искусно, что дух захватывает, и, явно, получает от этого колоссальное удовольствие. Он улыбается ослепительной акульей улыбкой. Все мы вопим от ужаса, ведь челнок страшно трясет и то и дело переворачивает вверх тормашками. Не осознаю: стреляют ли в нас. Очень может быть, иначе к чему все эти манёвры? Цепляюсь за подлокотники кресла и держусь, держусь, и стараюсь ни о чём не думать. Мы несемся прочь от проклятой станции. Мы вырвались! Выбрались! Выбрались!
* * *
Бегство, друзья, придумавшие рискованный план, свобода — всё это мне приснилось. Страшная мысль прошила мозг: всё это мне привиделось. Я уже не сплю, но боюсь открыть глаза, боюсь оказаться в проклятой белой камере. Кажется, я куда-то проваливаюсь, падаю и падаю. Не чувствую ни рук, ни ног. Умер, что ли…? Надо же! И когда успел?
Нет, что бы ни случилось, нельзя открывать глаза. Стоп, Алекс! Лампы! Лампы не жгут веки. Они не горят! Не горят!
Я вскакиваю, как ошпаренный, и оказываюсь в объятьях Эжени. Она крепко прижимает меня к себе, так крепко, точно собирается задушить или… или защитить… спрятать… Эжени. Эжени! Я ужасно рад снова её видеть. Я уже давно на
