— Сволочь! — скользкими от крови пальцами я попытался вырвать свое единственное нормальное оружие из стремительно скачущего прочь идиота, но тот, как назло, успел умчаться вдаль и подох в самом центре серебряной волны.
Я оттолкнулся от дна ногами и поплыл к центру. Волки увязались за мной.
Черт, где этот Охотник, мать его за ногу?!
— Закрой уши! — тут же послышался откуда-то издалека его приглушенный водой голос.
Дважды просить меня необходимости не было. Я нырнул вниз, сунув в уши пальцы и сгруппировался. В следующую секунду по озеру прокатилась рябь, а еще через миг оно внезапно вспыхнуло всеми цветами радуги, и настал мрак.
Я не помню, что случилось именно в тот короткий промежуток, когда вокруг бушевала гроза, и сотни мелких синих молний разили каждую тварь, оказавшуюся в воде, но итог был очевиден: из сотен — может, даже тысяч — моих мертвеньких соплеменничков в живых осталось лишь жалкая горстка, которая не успела оказаться в озере, чем спасла себе жизнь. Ненадолго.
Моя кожа горела, каждое движение отдавалось болью и хрустом кровавой корки, сформировавшейся поверх голого мяса, однако я продолжал плыть вверх — к воздуху.
Мне не в первой оказываться в таких передрягах, и я умею выживать. Ну, ясен пень, вы это уже поняли, да ведь?
Я выплыл к берегу и перевалился через край, утопая ногами и руками в склизком темном иле. Дыхание сорвалось. Мне действительно казалось, что я сейчас сдохну, но я заставил себя встать. Пошатываясь, я побрел к утесу, у которого суетились оставшиеся в живых дохлые твари, переругиваясь друг с другом и пытаясь понять, что только что произошло.
Они потеряли меня в воде. Могу даже поспорить, они желали меня убить, а зайти в озеро боялись. Даже самый сумасшедший зверь хочет жить.
Охотник беззвучно вышел из реденького леска, росшего неподалеку. Его темная фигура отделилась от таких же мрачных мертвых деревьев и с шорохом подплыла ко мне по воздуху, молча протягивая один из двух парных мечей.
— Последний шанс на искупление, — тихо шепнул мне он.
— Заткнись и делай свое дело, идиот, — фыркнул я в ответ своим хриплым и ужасно безобразным голосом. Хотел бы я обматерить его с головы до ног, но было реально лень. Я устал. Я очень устал от этой беготни. Еще и растерял все свое оружие…
Только сейчас я, наконец, понял, в чем счастье обычных людей. И пусть на своем месте некоторые из вас желают моей жизни, я вас понимаю. Человек всегда тянется к тому, чего не имеет.
И вот сейчас я хотел стать обычным. Работать, не знаю, на какой-нибудь замшелой ферме, пасти, в конце концов, этих дряных вкусных овечек и жить на красивом зеленом лугу, над которым каждый день расцветает благословенное красно-желтое солнце. Жениться, заиметь детей и эту мелкую тявкающую псину, которая будет везде таскаться за мной и выпрашивать пожрать.
Жить и видеть свое будущее, понимаете?..
Я горько усмехнулся. Пусть мне никогда этого не видать, но мечтать ведь не вредно.
В тот миг во мне что-то сломалось. Все мои колкости, язвы и шипы стали вдруг иллюзорными. Они попросту рассыпались, и я остался в полном одиночестве. Вот мне почти двадцать шесть, и что я имею? Ни-хре-на! Походу я старею…
— Все, увольняюсь, — буркнул я. — Достали.
— Что?
— Ничего. Шуруй давай, достал уже, говорю.
Я вынул из ножен меч. Отдаю ему должное, клинок оказался на удивление надежным: почти идеальная балансировка, умеренная заточка, два гладких округлых лезвия без зазубрин и легкая рукоять без гарды, которая удобно лежала в ладони и не сковывала движения. Я не любитель подобных железок, но это оружие заставило меня им восхититься.
— Держись позади, — сказал мне Охотник. — В твоем состоянии бросаться в бой бессмысленно, будешь только мешать…
— Спасибо, сам знаю.
— Добивай тех, кто сможет сбежать.
С этими словами он беззвучно сорвался с места и ринулся в бой, а я, ругаясь и изрыгая все известные мне проклятья, заковылял следом, стараясь поспевать за этим долбаным мужиком, так не вовремя свалившимся мне на голову.
В отличие от меня он двигался грациозно. Уж не знаю, где его учили бою, но работу свою они выполнили на славу.
Клинок и его рука будто слились вместе. Он кружил меж огромных серых тел и разил одно за другим, лишь парой коротких взмахов рукой неся им если не смерть, то страдания, а дальше дело заканчивал уже я.
Черное кольцо на его пальце потрескивало от могущества. Такого же цвета плащ, обагренный моей — вот засранец! — кровью кружил будто сам собой в танце смерти и отчаяния, и серебряная дуга меча-близнеца моего мерно поднималась и опускалась, пуская очередному Волку кишки или отрубая голову.
Скажу так: лишить такого, как я, башки очень сложно, но меч Охотника словно не встречал сопротивления, прорубаясь сквозь плоть и кости как по маслу.
И, конечно же, не обошлось без магии.
Добивая очередного противника — кстати, после «второй» смерти монстры отправляются прямиком в забытье, я вам это говорил или нет? — я краем глаза заметил вокруг его фигуры призрачное синее облако, потрескивающее от разрядов фиолетового волшебного пламени.
Каждого из них, кто решался хоть когтем тронуть его, ждало глубокое разочарование — он лишался целой лапы, а то и половины туловища.
Я присвистнул. М-да, мне с ним тягаться бесполезно. Но я ведь все равно нравлюсь вам больше, да? Можете не отвечать: я ведь знаю, что это так. Ну кто меня такого не полюбит?
Ряды противников заметно редели. С каждым шагом серых мертвых туш становилось все больше, и вот при большом желании я бы мог соорудить из них пирамидку и без проблем залезть на шпиль главной церкви.
Мечом мне работать почти не приходилось: так, иногда добивал полудохлых псин, да и все, а вот Охотник воистину вошел в раж. Как будто наркоман, долгое время отлученный от Эрина, он рубил направо и налево.
Вот уже вся грация куда-то исчезла. Осталась только жажда убивать. Я его хорошо понимал, я чуял исходящую от него ненависть и про себя усмехался. Как же все в нашем мире банально…
Матерых почти не осталось, только мелкие шавки, у которых даже не линяла еще шерсть, все пытались хоть что-то сделать, но и они отступали.
Охотник пошатнулся. Его щит с хрустом треснул, и Волки тут же ринулись в атаку.
Магия, друзья мои, не всесильна, хоть и рвет, кхм, все, что попало, чтобы таковой казаться, и именно поэтому ему нужен был я. Ну, то есть подготовить заклинание, и вся прочая волшебная хренотень.
Нет, этот больной придурок действительно думал, что я могу к ним присоединиться! Ты их глаза-то видел, удод? Да я же в их скучном обществе окончательно сопьюсь с горя!
