На этот раз я молчал. Каждое сказанное слово сбивает дыхание, и если я сейчас хоть что-нибудь ляпну, то не факт, что смогу его восстановить, и тогда мне точно кранты. Звери всегда быстрее и сильнее человека. Им хватит одного взмаха массивной лапы, чтобы снести мне башку, или одной секунды, чтобы откусить мне сей же дражайший предмет.
Вдруг справа высунулась призрачная голова грезы.
Я подпрыгнул, извернулся, сунул ей в рот пачку соли и развернулся, проводя наискось серпом и подрезая одному из моих преследователей нос.
Краем глаза я отыскал едва заметную веревку, привязанную к одному из этих мертвых иссиня-черных деревьев. Я кинулся к ней, перехватил пальцами и изо всех сил рубанул по узлу.
В ту же секунду неведомая сила подхватила меня вверх и закинула на усеченный утес с плоской круглой вершиной, обдуваемой всеми промозглыми ветрами Ледяной Пустоши.
Я глянул на мост. Последняя группа Волков — запоздавшие — уже почти преодолели пропасть и выходили на землю. Я чертыхнулся и вытянул из кармана обгоревшую деревяшку.
— Ну, сволочь, лишь бы сработало, — я глянул на огрызающуюся стаю. — Иначе мне кабзда…
Деревяшка хрустнула. В ту же секунду хлипкий мост, по которому передвигалось десятка два моих «собратьев», треснул и без лишних телодвижений рухнул в пропасть, унося с собой огромные серые тела.
— Есть!
Я хряпнул каблуком наглый нос, сунувшийся к моей руке. Рубанул ухо, отрезал одному из тварей коготь, оставил свой железный клинок в глазу очередного зверя и отскочил назад.
На ноге виднелась пара глубоких царапин, штанина изорвана.
Я медленно выдохнул, восстанавливая дыхание. Отбиваться дальше от сотни таких, как я, не имеет смысла, остается только придерживаться плана и загнать их в ловушку.
— Ну же, твари, кто первый, а?
Усмехнувшись, я свесил ногу вниз.
— Оп-па! — я с хохотом убрал ее обратно, заодно щелкнув Волка по носу. — Иди сюда, мразь, давай! Что, не можешь достать? А если так?
Я отошел на противоположный край. Они притаились. Я прыгнул.
Ощущение свободного полета захватывало. Я чувствовал себя так, будто, наконец, освободился от всех забот, и остался только благословенный полет. Я принадлежу воздуху, воздух принадлежит мне, и в мире нет больше никого. Ни Марианны, ни Ольхи, ни всяких охотников, которые тыкают тебе в нос твоими недостатками, хотя сами творят не меньше зла, и, конечно, нет этой старухи с клюкой, которая уже ждет меня на пороге.
Я на несколько секунд закрыл глаза и почти позволил Стране Кошмаров забрать себя с потрохами, но вовремя очнулся и в следующую секунду мягко приземлился на четыре лапы.
Я сплюнул — теперь уже в обычном облике — и снова побежал.
До озера оставалось минут двадцать пути, и я прибавил ходу. Рычание и собачий визг за спиной заставляли мое сердце биться с удвоенной скоростью.
Ноги неимоверно болели. По ступням разливалось тяжесть, и каждый шаг отдавался резким хлюпаньем крови. Черт!
Я оступился. Свалился на бок и прокатился так еще метра два. Стал судорожно подниматься, но не успевал: я ощутил, как вздрогнула земля, когда один из них бросился на меня.
Я развернулся. На пять секунд в воздухе схлестнулись два волчьих тела. Они раздирали друг друга когтями, клыки впивались в шею, отрывали от кожи огромные рваные куски, и кровь лила фонтаном.
Я снова обратился.
Развернувшись на каблуках, я добил сверху полудохлого Волка серпом и захромал дальше, озираясь каждую секунду. Не успеваю!
Я позволил ногами порасти шерстью. Они прогнулись в обратную сторону и стали похожи на лапы долбаного волкодлака, но зато заметно прибавили в скорости.
Я скинул капюшон, давая свободу длинным конусообразным ушам и с усмешкой оскалился. Могу поспорить, со стороны я сейчас выгляжу просто ужасно! Эх, пробраться бы в чей-нибудь дом и ляпнуть: «Здрасьте!».
Я перескочил на тропинку.
Внезапно прямо передо мной появилась огромная круглая башка Лихо.
— Какой ты страшный! — удивился я.
— У-у-у? — промычал он в ответ.
— Угу!
В следующую секунду его дохлое тело свалилось на землю с растерзанной грудью, из которой вываливались внутренности. Я двумя взмахами когтистой лапы вырезал сердце и кинул его за спину, выиграв пару мгновений.
— Ешьте детки, а потом я вас съем.
Я перепрыгнул валун, на ходу выковыривая из ремня маленький деревянный гребень.
— Как в сказке, е-мое. Ты что, совсем сбрендил? — фыркнул я и шмякнул его об землю.
Каково же было мое удивление, когда прямо за мной вдруг выросла огромная пятиметровая стена из черных вьющихся лоз, на которых виднелись мелкие красные шипы, пропитанные по запаху какой-то дрянью.
По ту сторону послышался протяжный визг.
— Ха, твари, съели? — заорал я, но тут же заткнулся, когда меж стеблей показалась первая волчья лапа. — Чудо, были-и-ин!
— Гони их к озеру, идиот! — заорал Охотник откуда-то справа. — К озеру!
Я еще пару секунд покрутился у ограды, чтобы они не отвлекались на прочую фигню, и дождался, пока некоторые из них догадаются ее обойти, а затем — да, да, уже в который раз! — снова припустил к озеру.
Я остановился у края и глянул назад. Меня стремительно окружали и брали в клещи. Деваться некуда, я в тупике. Но разве не такой был план?
Я вошел в воду. Сразу почувствовалась невероятна тяжесть. Озеро будто затягивало меня в себя, желая поглотить, и я знал: это было правдой.
— Киса-киса… — я поджал губы. Сработает? О, сработало! Или они просто за мной идут? А, черт, пора сматываться!
Я долбанул первого сунувшегося ко мне члена стаи в ухо и отскочил в сторону. Пару раз прокрутился в воздухе, уходя от ударов, и удивился количеству Волков. Черт возьми, они что, здесь еще размножались по пути, что ли?
— Ай, тварь! — вскрикнул я, когда огромный коготь пронзил ступню, пригвоздив ее к смердящему старыми скелетами и залежавшимся илом дну. Я размахнулся серпом и снес ему голову.
Второй подскочил. Он с рыком навалился на меня, и я хлопнулся на спину, уходя под воду.
Воздух стремительно ускользал из легких. Их обжигало огнем, они судорожно сжимались, и ребра от огромного веса серой твари громко хрустнули. Я беззвучно закричал, пуская пузырьки. Боль заставила меня собраться.
Я перехватил рукоять своего серпа другой стороной и вонзил острие между позвонками — прямо в шею.
Волк взвизгнул и отшатнулся.
— Сволочь! — скользкими от крови пальцами я попытался вырвать свое единственное нормальное оружие из стремительно скачущего прочь идиота, но тот, как назло, успел умчаться вдаль и подох в самом центре серебряной волны.
