Она кивнула на холм из черного камня.
— Это в самом деле вы сделали?
Я улыбнулся.
— Не помню. Вино крепкое, вот проснулся — ничего не помню.
— Так уж ничего?
Не отвечая, я повернулся к народу.
— Вас радует это непотребище? Меня — нет. Дружно разом возьмемся растащить эти камни… Не верю, что их нельзя приспособить в хозяйстве. Например, новые свинарники сложите — основу народного хозяйства и подъема экономики регионов.
Мартин ходил перед грудой, присматривался, качал головой. Я подошел, он козырнул, в глазах искреннее восхищение.
— Поздравляю вас, сэр Ричард!
— С чем? — спросил я невинно.
Он неторопливо оглянулся по сторонам, лицо не изменилось, но голос стал тише:
— Я обходил караулы, сэр.
— Ого, — ответил я. — Приятно видеть настоящего начальника стражи! Сколько таких, что едва дорвутся до теплой должности, как распускают брюхо и уже не вылезают из теплой постели! Даже из теплых постелей, если вы понимаете, о чем я.
Он кивнул, лицо все такое же непроницаемое.
— Просто я кое-что видел со стены. Простите, что не поспешил на помощь…
— Это было бы неразумно, — заверил я.
— Я тоже так подумал, — ответил он бесстрастно. — Еще двое видели все. Я пообещал лично выдрать языки, если проболтаются. Что с нашими магами? Вегеций и Жофр… там? Они погибли?
Я покачал головой.
— Не погибли, а ликвидированы, как предатели. При чем здесь Рено де Три? Я против него ничего не имею! Напротив, собирался с ним подружиться, напроситься в ученики…
Мартин смотрел ошалело.
— Так, значит…
— Ну да, — заверил я. — Надо было ликвидировать этих предателей, но так, чтобы не убежали — одним ударом. Они ж маги, сам понимаешь.
— Да, но…
— Одним махом двух побивахом, — объяснил я. — Ладно, трех, какая разница, не будем мелочными. Мартин, у меня к тебе личная просьба…
Он подтянулся, в глазах блеснул радостный огонек рыцарского коня, услышавшего зов боевой трубы.
— Мне вы можете приказывать, сэр Ричард!
— Хорошо, — согласился я, подумав, что Мартину куда приятнее слышать четкие приказы, чем какие-то слюнявые просьбы гражданских. — Пусть кто-то наблюдает, когда будут разбирать завал. Как только увидят…
Я умолк на миг, он пришел на помощь:
— Пятна крови?.. Я вызову вас немедленно!
— Это я и хотел… велеть, — сказал я с облегчением. — Мартин, ты отличный воин. И моя самая надежная опора здесь. У меня появился вопрос…
— Располагайте мною!
— Что изменилось в планах Его Величества, не знаешь?.. Он должен был сейчас выезжать через северные ворота, а вместо этого проехал через южные… инспектировать герцогство, чего раньше делать не собирался.
Он насупился, проворчал:
— Если герцог погиб, то вы — единственное препятствие, чтобы взять герцогство под свою руку целиком. А вы, сэр Ричард, если уж честно… простите мою солдатскую прямоту, не слишком серьезное препятствие для самого короля. Возможно, Его Величество надеется, что, когда вернется, этого препятствия уже не будет. А он сможет пожаловать кому-то не один замок Валленштейнов, а все герцогство.
Мы помолчали, оба понимаем, что хотя колдуна уже и нет, но такой могучий отряд сочтет зазорным отступить перед простым рыцарем. Так или иначе, но укатают, а потом скажут, что никто его не убивал, так и было!
Весь день во дворе грохот, треск, глухие удары, от которых вздрагивает земля и позвякивает посуда. Взметываются желтые облачка пыли. Глыбы растаскивали крючьями, увязывали ремнями. Во двор нагнали могучих волов, безропотно перетаскивали волоком на другой конец двора.
На северных воротах Мартин оставил одного стража, зато на южные перекинул троих. Я спросил, чего побаивается, он ответил с неопределенностью, что с каждым годом ожидает все больше пакостей с той стороны. А теперь уже с каждым днем выше риск, что бывшие вассалы ударят в спину.
— А король поможет?
— Разрешит, — ответил он со вздохом. — Одобрение Его Величества вдохновит… а тех, кто колеблется и пока в сторонке, заставит действовать.
— Надеюсь, — сказал я, — что он осмотрит владения не так быстро.
— А что нам это даст?
— Не знаю, — ответил я честно. — Но и мы можем как-то приготовиться!
— Как?
— Не знаю, Мартин. Я — паладин, но не Бог.
Несмотря на множество народу и самых крепких быков, к вечеру глыбы растащили меньше чем наполовину. Мартин сам распоряжался работами, удивив кастеляна с рабочими. На разборе завала работали и почти все его солдаты. Солнце опустилось за горизонт, а небо на западе залило кипящей кровью, когда ко мне прибежал запыхавшийся воин.
— Ваша милость!..
— Мартин послал? — спросил я быстро.
— Да, ваша милость!
— Бежим!
Во дворе под руководством кузнеца уже соорудили нечто вроде системы архимедовых рычагов, массивные глыбы приподнимали, обвязывали толстыми канатами и грузили на телеги. Могучие волы трогались с места, тут же подъезжали другие. С одного бока глыбы выбрали так, что образовалась темная ниша, может быть, даже нора.
С бьющимся сердцем я подбежал, вскарабкался и упал на колени, вглядываясь в темень. Тепловое зрение не помогало, все остыло, зато пальцы вляпались в липкое, словно разлитый нерадивой служанкой студень. Сзади заблистал двигающийся свет, это с факелом в руке рядом опустился Мартин. В колеблющемся свете в нише забрызганные кровью плиты, в щели видно залитую красным одежду.
— Все верно, — сказал я Мартину. — Сперва уберем эти вот две плиты…
— Я потому и позвал, — ответил он коротко.
Убрать пришлось не две, а пять плит, сперва мы видели то, что осталось от расплющенных огромной тяжестью ног, потом скопившиеся в щелях между глыбами внутренности, наконец в красноватом свете блеснуло, я поспешно протянул руку, пальцы коснулись металлического диска.
Цепочка не отпускает, я рывком освободил талисман, не думаю, что в цепочке тоже какая-то волшба, сунул в карман и сказал сэру Мартину:
— Я пошел. Мне надо уладить еще одно дело.
Он вздохнул, лицо серое в лунном свете, за это время вытянулось и постарело.
— Сэр Ричард… Если это то, о чем я думаю… вы погубите душу.
— Ты не так понял, — ответил я тепло. — Напротив, верну в ад демона, которого колдун держал здесь в услужении. Не беспокойтесь, я в душе абсцинент, то есть аболинисцист, короче — противник рабства!
Мартин остался следить за уборкой оставшихся глыб, я направился в свои покои, однако пока шел через холодные и безлюдные залы западного тоннеля, пальцы как будто сами по себе стиснули талисман, я вытащил его и, украдкой оглядевшись, отступил в боковую нишу, что называется вроде бы альковом. На талисмане выдавлены всего семь букв, а ниже значки и еще значки, похожие на текст грузинской Конституции.
