Флирт, музыка, яркий свет, вызывающий смех — все осталось позади, отошло на второй план. Я стояла в ночном саду и чувствовала руки Карла на своих руках, его дыхание в районе шеи и стук своего сердца, с каждой секундой ускоряющего бег.
Потом был поцелуй: волнующий, одуряющий, отчаянно желанный. Эмоции закружили меня в бешеном ритме. Не осталось ничего: только его губы на моих губах.
Карл отстранился. Я подняла на него глаза в безумной надежде на продолжение. Хотелось крикнуть: Чего же ты ждешь? Я здесь. Но я молчала…
Карл медленно потянулся ко мне, как бы делая одолжение, вот только мне было все равно, по какой причине он это делает, в голове стоял туман, глаза закрывались… было все равно… Пока не послышались голоса, смех. В глазах прояснилось. Ко мне приближалась надменная и вызывающая улыбка Карла. Губы все еще помнили вкус поцелуя, но целоваться с человеком, который, я уверена, презирает тебя, мне претило. Я оттолкнула от себя неожиданного поклонника,
— Вернемся к гостям. Я не успела пообщаться с некоторыми друзьями. Мне очень не хватает их общества. Не в обиду вам. В обиду.
— Я думал мое общество вам приятней.
— Нет сомнений, но с вами меня связывает сама судьба, а их я могу уже завтра не увидеть.
— А, по-моему, вы просто боитесь, — Карл зло усмехнулся.
— Вас? Не думаю, — с кем-то другим я бы рассмеялась. Но ведь я действительно его боялась.
— Страх — чувство иррациональное. Это прерогатива сердца и чувств, а не холодного рассудка, — Карл коснулся ладонью моей шеи, я задрожала. Но все же нашла силы вскинуть голову, насмешливо ответив:
— Не буду спорить. Благодаря вашему почтенному возрасту, вы наверняка испытывали страх чаще, нежели я.
Карл резко схватил меня за руку и вновь повернул лицом к себе.
— Ты останешься здесь, любимая, — вновь усмешка: ведь ты же об этом мечтаешь.
Сил, чтобы произнести слово, или каким-то жестом продемонстрировать свои чувства не было. Я тонула в его глазах, а сердце молило: Ну же…
Где-то в углу сознания еще мелькали разумный мысли, но я не желала их слушать. Казалось, Карл околдовал меня. Хотя как это возможно? И снова его губы…
— Элен! Тебя я и ищу, — губы Карла замерли. Я резко открыла глаза и обернулась — на дорожке стояла Катрин… о, нет, рядом с ней был Джиан — мой теперь, по-видимому, уже экс-кавалер. Баронет, между прочим. Не то что бы он мне сильно нравился…мм…, нет — не то что бы я была влюблена в него, но терять поклонника было жаль. Надо же было им застать меня рядом с Джензбургом, да еще и вовремя поцелуя!
— Катрин, Джиан — рада видеть вас, — мои губы расплылись в улыбке, хотя глаза продолжали метать молнии — кстати, я уже говорила, что вы замечательная пара? Когда-то я думала, что буду смотреться… — грусть, тоска во взгляде — Мы тоже замечательно подходим друг другу, не так ли, дорогой? — я быстро поворнулась к Карлу. Нет, его точно ничем не проймешь. Никакого удивления от моего вызывающего поведения. Тебя вывел из себя только мой танец с Олином. Как же давно это было? А ведь действительно как?!
— Час назад у нас был занимательный разговор, — неожиданно отвечает Катрин на мой невысказанный вопрос. Всего час?! — я не думаю, что тебе стоит бояться неприятностей. Ты, кажется, что-то говорила о дуэлях? — в ее голосе был неприкрытый сарказм. Действительно, кто посмеет вызвать великого и ужасного Джензбурга на поединок?
— Объявите обо всем — это такое событие, — Катрин на миг отвела от меня усмехающийся взгляд и посмотрела на Карла — я не права, сер?
Возможно, Катрин была и права, возможно, нет. Но самоуверенность в ее голосе нельзя было не услышать. А ведь многие именно это качество и ненавидят. Карл, видимо, не исключение. По телу моей соперницы прошла дрожь, кожа побледнела, а губы прошептали:
— Простите.
Катрин начала медленно заваливаться на бок, почему-то не в сторону Джиана, который стоял гораздо ближе, а в мою. Я запаниковала. Хрупкая фигура Катрин оказалась неимоверно тяжелой.
Еще минута и я упаду, — пронеслось в охваченном паникой мозгу. Моя репутация… Фух, мне все-таки удалось устоять, но ноги заметно подрагивали.
— Джиан, — крикнула я — Джиан, помоги мне. Катрин…
Но тут стало не до разговоров. Земля внезапно стала слишком слизкой, что-то затрещало под ногами и я, не удержавшись, упала.
И почему земля не пуховая, а тело Катрин, даже изнуренное многочисленными диетами, имеет не маленький вес? — Я распласталась на холодном и далеким от идеала чистоты грунте. Голова ужасно болела, невероятной красоты платье, которое меня заставили одеть по случаю знакомства с женихом (в открытую мне это не сообщили, но после подслушанного разговора я хорошо понимала намеки), было испорчено: все в грязи, на подоле юбки зияла дырка. Зато Катрин, кто бы сомневался, оставалась чистой, ни одного пятнышка на платье!
— Она же сверху, — пронеслось в мозгу, и я покраснела. Надо заканчивать с подслушиванием разговоров, в частности разговоров служанок. Благопристойной девушке нельзя даже подозревать о том, о чем я сейчас подумала. Какое счастье, что здесь полумрак и мое красное лицо никто не видит.
Катрин застонала. Джиан быстро сорвался с места и подскочил к нам.
— Катрин, все в порядке? — Младшая Стефаль еще не окончательно пришла в себя, а потому Джиану пришлось удовольствоваться ее молчанием. Юноша поставил девушку на ноги, слегка поддерживая за талию, совсем слабо, чуть-чуть — в общем, если бы ни он, Катрин вновь оказалась бы на земле, или на мне. На ее выбор.
Я застонала — ноль внимания. Мой плач или скорее вой усилился — ни один из благородных рыцарей не спешил мне на помощь. Я решила дать конкретику:
— Джи-а-н, — он даже головы не повернул.
— Карл. Джензбург! — в ответ мне достался лишь холодный блеск его глаз. Это было местью.
Как ты могла подумать, что сможешь дергать за веревочку, а я, как кукла, послушно выполнять приказы?!
Мир стремительно переворачивался с ног на голову. Я не могла поверить своим глазам. Впервые никто не рвался мне помочь, не считал себя обязанным защищать от жизненных бед, которые подстерегают "наивную девчушку" на каждом шугу. Я была настолько ошарашена, что даже не могла самостоятельно подняться, и так и лежала на земле, не замечая холода и боли.
К счастью, раздавшиеся за деревьями голоса, да что за день такой: в эту же часть парка почти никто не ходит, заставили меня поспешить. Нельзя было допустить, что бы меня увидел кто-то еще. Мало ли на какие мысли натолкнет непрошеных зрителей мой внешний вид. Я вскочила, не обращая внимания на, раздавшийся треск. Одним бантом больше, одним меньше — кто считает?
