-Моя набольшая дружина. Воевода Векша…
Что толку запоминать имена, когда завтра и не вспомнишь?
-Будем считать, князь Радогор, что политес выдержан на должном межгосударственном уровне. Приглашай к столу. Ты же не только за этим нас позвал?
-Командир, давай без речей. – Толян скорчил страдальческую физиономию. – Кишки митингуют. Такой базар затеяли, что ушам противно.
Князь Радогор едва приметно улыбнулся.
-Воевода твой прав, вождь Станислав. У нас еще будет время для речей. Прошу к столу.
Его бойцам не требовались долгие уговоры.
-Хоть и не гостями вы пришли в мой город, но прошу разделить со мной хлеб, соль.
Юный оруженосец наполнил чарки и, повинуясь взгляду князю, бесшумно исчез за дверями.
Прелюдия явно затягивалась, и Стас потянулся за трубкой, а гном достал свое огниво.
Толян, глядя с вожделением на уставленный закусками стол, забеспокоился.
-Пацаны, кончай ботву тереть. Со свиданьицем и замажем это дело для ясности. Чтобы без обиды.
-Толян, ради бога, промолчи про жабры. – Намекнул эльф. – Не поймут. А то и обидятся.
-А мне по барабану!
Радогор мало что понял из слов Толян, но ухватил главное.
-И опять воевода твой прав, хоть и речет диковинно.
-И закусим.
Войтик, наголодавшийся за дни, проведенные в яме, навалился на еду, обильно заливая ее могучими глотками вина и меда. Эльф проголодался не меньше, но был, как всегда, сдержан. Даже успел к застолью когда-то заплести тонкую, как серебряная скань, косичку и перевязать ею, отросшие до плеч, волосы.
Толян ни в чем не уступал Войтику, хотя и ел совсем не давно, всего каких-нибудь два дня назад. Стас ел мало, небрежно ощипывая заячью тушку, запивая нежное мясо мелкими глотками вина и попыхивая трубкой.
Не раз, и не два замечал на себе внимательные изучающие взгляды, но не обращал на них внимания. Привык к тому, что всех сбивала с толку его черная повязка на глазах.
Больше беспокоила та безумная неуправляемая ярость, которую он испытывал какой-нибудь час назад. И не только в этот раз. А еще больше то, что бросался в нее, в эту беспричинную ярость с пьянящим восторгом, с головой ничего не видя и не слыша вокруг.
Облегченно вздохнул Толян, с видимой неохотой отваливаясь от стола и отодвигая в сторону гору обглоданных костей и с завистью глядя на Войтика, который с полной самоотдачей трудился над гусиной тушкой. Бодро трещали на зубах крепкие кости. Мед и вино потоком и без меры исчезали в широком горле. Не отставал от него и гном. Борода и усы вымокли в вине и лоснились от жира.
-Силен ты, братан. – Тускло пробормотал Толян. И с тоской посмотрел на горку запеченных в душистых травах перепелов и другой наглой мелочи.
Войтик в ответ промычал нечто невразумительное и утянул через стол так полюбившихся Толяну птичек и в мгновение ока сбросал их себе в рот, как в топку.
Стас отложил в сторону трубку.
-Поговорим, князь? Не затем же ты нас позвал, чтобы только накормить моих отощавших друзей.
За все время князь так и не притронулся к еде.
Сидел молча, не сводя с них пытливого острого взгляда и, терпеливо ждал, когда они насытятся.
Войтик огорченно оторвался от перепелок, вытер руки о скатерть и тяжко вздохнул. Посчитал для себя не приличным продолжать трапезу в одиночестве и гном, и тоже отдвинулся от стола.
-Ты сказал, что идешь к черному колдуну, вождь Станислав.
-Хочешь, что-то передать ему? – Усмехнулся Стас и снова взялся за трубку. И повернулся к разведчику. – Войтик, как бы волчат моих там не обидели. Скажи старине Лобастому, чтобы ждал нас за посадом.
Войтик тяжело поднялся, упершись руками в столешницу, и вышел из трапезной.
-Зря кормили. Верняк! – посочувствовал другу Толян. – Придется в седло подсаживать. Сам не влезет. Так, на чем мы остановились, Радогор?
Радогор поморщился. Отвык от фамильярности. Скосил глаза на своих воевод. Опасается. Дурной пример заразителен.
Через низкие распахнутые двери в трапезную ворвался низкий начальственный рык. Войтик раздавал указания, как перед тысячным полком.
-Родичи. – Пояснил Стас. – Волнуются. Загостились мы…
Воеводы дружно повернулись к нему и застыли, пытаясь разгадать, в шутку он говорит или всерьез.
-Я же говорил… Волчий род.
-Мы Соколиного рода. Но наши родичи к нам в гости не захаживают. И до крыльца не провожают. – Пробурчал воевода Векша.
-Командир, а я догнал. – Шикарный баритон Толяна, немного подсевший под грузом истребленных им яств, заставил нахмуриться воевод. – Достал их этот черный колдун. А силенок, чтобы разобраться с ним у них маловато. Ну, да! Верняк. Если на хавчик не тащит. Да, не парьтесь вы так, пацаны. От него и нам заморочки. Если командир все дела мимо кассы…
-Толян…
Князь снова не заметно поморщился, но с обидой лезть не спешил.
-Верно молвил, воевода. Достал. – Говорил через силу. Каждое слово, словно сквозь зубы давил.
Понять не трудно. Перед чужими людьми раздеваться до гола кому приятно?
–Ты прошел не малый путь в поисках своих друзей. И видел, что земля наша пуста стоит. Селения или выжжены, или брошены. Поля зарастают.
Замолчал, сведя брови к переносице, и потянулся к чарке. Слова давались с трудом.
Стас, как всем показалось, равнодушно пожал плечами, выпуская дым через уголок рта.
-Обычное дело. Брат на брата. Князь на князя. Сосед на соседа. Зависть и жадность человеческие не вчера родились. И не завтра умрут. И у нас так было, пока не выжег каленым железом эту заразу.
-Да, между князьями дело обычное. Затеять прю из-за деревеньки, мужиков свести, рубеж хоть на версту передвинуть. Кто этим не грешил? Здесь другое…
-При ясном небе полыхнут молнии, и нет веси. А то и вовсе пропадет. Не изб, не людей, не скотины… Чистая земля и ничего более. Рядом с порубежьем замок тамошнего князя Риголды растаял в одночасье на глазах.
Толян и Войтик переглянулись. У эльфа глаза загорелись холодным светом. А гном, забыв о набитой трубке, замер с зажатым огнивом в руке.
-Когда это произошло?
Чуть больше года тому…
-Не хило! – Помотал головой Толян. - А мы, похоже, знаем этот замок. Догнал, Войтик, о чем базар?
-Не дурак, я другого не пойму.
-Войтик, помолчи. Дай послушать. – Остановил его Стас.
-По всем землям, и у соседей тоже, тамошних князей, чистый разбой. Малые дружины уже не таясь воруют. А бронь на них такая, что и меч не берет. А на людей чистое безумие находит. А вот и вовсе диво. На порубежье их не видели, откуда приходят – неведомо, И куда уходят – загадка. А народу, баб свели столько, сколько за век в усобицах не сгинуло.
