А спустя полчаса в комнату возвратился Лайс, оставив Галлу на кухне хлопотать над будущим ужином, и озираясь на прикрытую дверь, шепотом поинтересовался:
— Слушай, Ил, не пойми неправильно, но тебе не кажется, что Галчонок в последнее время как-то похорошела?
И эльф, как раз только что закончивший обдумывание того же самого вопроса, абсолютно честно ответил:
— Нет.
Она не похорошела, она всегда была красавицей, просто некоторые придурки, как он, например, этого не замечали.
— Ясно. Прости, забыл о вашей глубокой взаимной "симпатии", — и направился в свою комнату, бормоча озадаченно: — И у кого бы спросить?
Он долго думал, прежде чем решиться на это, но других вариантов просто не видел. Если уж и Хранящий Кровь ему не поможет, то случиться может непоправимое.
Два месяца, два месяца они были счастливы как никогда, строили планы, выбирали имена, спорили в каком крыле дома, западном или восточном, оборудовать детскую. Ольга непременно хотела сама все обустроить и обязательно расписать стены лучшими картинами самых красивых из виденных ею Миров…
А потом был первый приступ. Он нашел ее лежащей на полу в столовой. Она отшучивалась еще тогда, говорила, что с женщинами в ее положении обмороки случаются постоянно. Он не поверил. И правильно сделал — результаты анализов, которые он, никому не доверяя, произвел сам, благо имелся опыт, были просто ужасающими. Ее организм не принимал происходящих с ним перемен — все биохимические процессы будто бы обратились вспять, рушились связи между клетками, деформировалась их структура… А те изменения, которые он заметил в ее ауре…
Он предложил ей выход. Жестокий, болезненный, но все-таки выход. Прервать беременность, не подвергать опасности ее жизнь. Она отказалась. Отказалась решительно, и в первый раз за все время они едва ли не поссорились. И он сдался, принял ее решение, и стал искать другие пути.
Все дороги вели сюда, на Юули. Только Кадм сможет ему помочь, только у него сохранились записи и образцы прежних эпох, эпох, когда не было еще понятия Изначальной крови, и кровь эта была одна и у драконов, и у людей. Только захочет ли он, четвертый в Совете, наверняка знакомый с тем путаным пророчеством, помочь.
Но другого выхода и правда не было и он решительно отворил дверь.
— Кир! — радостно поприветствовал его старейшина. — Хорошо, что сам пришел, а то я уж собирался тебя разыскивать.
— Да? — удивился он. — А что случилось?
— Что? Да твой хвостатый народец совсем меня извел! Столько лет прожили в этом Мире, а тут вдруг спохватились, что в колонии-то оказывается нет мага. Эн-Ферро их своими приходами не балует, вот и требуют, чтоб я сказал тебе привести какого-никакого магистра Пилаг на постоянное место жительства.
— Самому привести? — усмехнулся он. — В обход законов? Подбиваешь меня на нарушение Договора? Лайса нужно найти — пусть сам поговорит с магами, сам и проведет. Я займусь.
— Займись-займись, — улыбнулся Кадм, — а то скоро мне в собственном Мире житья не будет!
Сейчас нужно спрашивать, пока он в таком хорошем настроении.
— Я к тебе тоже с просьбой. Вот взгляни, — он протянул дракону крохотную пробирку с кровью.
Тот принял ее, поглядел на свет. Улыбка мгновенно слетела с его лица. А когда капнув немного крови на приборное стекло он рассмотрел ее в микроскоп, так и вовсе скривился от ярости.
— Решил меня шантажировать, сопляк! — прорычал он.
— Шантажировать?
О чем он? Какой может быть шантаж?
Кадм и сам видно понял свою ошибку и немного успокоившись спросил:
— Откуда это у тебя? — голос его звучал все так же грубо. — И чего ты хочешь?
— Ей нужна помощь, — выдавил он сквозь силу, уже понимая, что помощи здесь не получит. — Она беременна, срок около восемнадцати недель, три недели назад начались осложнения…
— Кто отец ребенка? — резко прервал его старейшина, глядя прямо в глаза.
И видимо по глазам и понял ответ.
— Идиот! Мальчишка! — казалось он убить его готов. — Ты хоть соображаешь, что ты наделал? Да ты и представления не имеешь, во что влез!
— Если ты о том глупом пророчестве, — он заставил себя говорить спокойно, — то я о нем знаю. И я не позволю, чтобы из-за двусмысленных обрывочных текстов погибла моя любимая женщина!
Он все же не сдержался и последнюю фразу практически прокричал.
— Твоя женщина? — вдруг зло рассмеялся Кадм. — Это, — он помахал перед его лицом пробиркой, — твоя женщина? Это — ничто! Не женщина. И даже не человек. Это — выращенное в инкубаторе нечто, выращенное из заплесневелой сто тысячелетней крови из старой консервной банки!
— Ты?!
Это просто в голове не укладывалось!
— Я! — злорадствовал дракон. — Я! Я делал ее и таких как она и резал на части, чтобы понять, чем же так хороша Изначальная кровь! И я скажу тебе: ничем! Это просто грязь! И ты, дракон, смешал свою кровь с этой грязью и теперь хочешь, чтобы я помог тебе вылепить из этой жуткой смеси ублюдка, который разрушит власть Хранителей над Сопредельем?
— Подонок, — процедил он, готовый сам теперь убить его. — Негодяй! Ты не смел делать этого! Не смел! И если Совет узнает…
— Совет узнает? — прошипел Кадм. — Нет, мой мальчик, Совет не узнает. Ты им не скажешь. И у тебя для этого есть очень много причин. Примерно пять тысяч хвостатых причин, живущих, пока еще — живущих, в моем Мире.
Мерзавец!
— А это, — он снова взмахнул пробиркой, — должно исчезнуть. И если она действительно так тебе дорога, ты сделаешь это сам, быстро и безболезненно. А иначе уже я выступлю на Совете, и твой добрый учитель Гвейн первым отдаст приказ Алану. А ты знаешь, что случается, когда за дело берется Палач…
Никогда! Слышите вы, мудрые старейшины, дрожащие за свою власть, никогда! Вы и пальцем к ней не прикоснетесь. Он закроет Алеузу. И Свайлу. Вы никогда не войдете в эти Миры! Если от вас не дождаться помощи, то и помешать вы тоже не сможете…
* * *
Тар. Каэтарская Империя
Апрель, 1057 г.
Темно. Страшно. Холодно.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что я лежу на постели в своей комнате, а солоноватый привкус во рту — это кровь из прокушенной губы. И сердце колотится так сильно. Сильно-сильно. И слезы текут по щекам.
Вот оно как оказывается. Драконы, пророчества. Изначальная кровь. Заплесневелая кровь из старой консервной банки. Грязь.
Грязь, смешанная с кровью дракона. Это я.
Иоллар спал. В гостиной было темно, но я все равно видела его, чуть запрокинутую назад голову, свесившуюся с дивана руку. Если бы можно было подойти сейчас к нему, присесть рядом, и ничего не говоря, не объясняя, просто спрятаться от всех страхов и тревог в крепких объятьях сильных и теплых рук. Если бы можно было…
