На крестьянской телеге добираться до Паленки было не в пример дольше, нежели верхом, но к пяти вечера был уже на месте. А на обратный путь решил в здешнем керсо верхового нанять. Расспросил у местных жителей про разрушенный храм, сам уже дороги, по которой ехали с Лайсом зимой, не помнил. Селяне подсказали.
Минут двадцать бродил по развалинам. Кто его знает, где эти Врата — он-то ведь не Идущий и не Открывающий, чтобы портал почувствовать.
— Что-то потерял? — раздался ненавистный уже по ночным видениям голос.
— Спокойный сон, — буркнул он раздраженно.
— Ох, и дерзок ты принц! — скривился недобро обнаружившийся за спиной дракон. — Забываешься, мальчишка!
— Простите, — все в том же тоне ответствовал уставший и порядком уже проголодавшийся эльф.
— Кровь принес?
— Принес. А что узнал, рассказывать?
— Не стоит, — отмахнулся дракон.
Да и поданный бережно лоскуток взял брезгливо двумя пальцами и поспешно, безо всякой аккуратности засунул в карман строгого делового костюма не Тарского и не Эльмарского кроя — такие в техномирах носят — на той же Земле, на Акане, Вилиле, на Юули еще… Да мало ли откуда Дивер на встречу явился. И дела у него там были, видимо, куда более важные — чуть ли на месте не приплясывает, уйти скорее хочет.
— Тебя, принц, хорошо за смертью посылать, — произнес он желчно, намереваясь уйти.
— Хранитель Дивер! — остановил его эльф.
— Что еще?
— Я выполнил свою часть договора?
— Ах да. Договор. Клятва. Ты хочешь, чтоб я освободил тебя от данного слова?
— Я ведь сдержал его?
— Сдержал, сдержал, — отмахнулся дракон. — Свободен.
И исчез.
Свободен! Иоллар вздохнул с облегчением. Свободен.
Теперь домой — она наверняка уже ждет, волнуется. А достоверного объяснения он так и не придумал. Ну ничего, еще целых пять часов в седле, голова после встречи с Хранителем ничем другим уже не занята — придумает, что сказать.
* * *
Старый сморщенный гоблин испуганно отпрянул от портала, когда Врата пропустили на Дифран совсем не того дракона.
— Господин Кадм!
— Дивер у себя? — спросил тот, не здороваясь.
— Господин Дивер должен вот-вот появиться, я держу Врата на Тар…
— На Тар?! — взревел Хранящий Кровь. — Этот идиот поперся на Тар?
Придурок! Как ему это только в голову пришло?
— И что с того? — усмехнулся, появляясь из мерцающего поля Дивер. — Две минуты — Гвейн и не узнает. Зато теперь у нас есть образец!
С этими словами он вынул из кармана полученный от эльфа клочок испачканной кровью ткани.
— Можешь оставить себе! — вернул ему ухмылку Кадм. — Этот мусор мне больше не нужен…
— Тогда я возьму? — раздался новый голос.
Гоблин от страха вжался в жесткую спинку стула. Шутка ли — третий дракон за минуту?
— Гвейн? — страх Открывающего сошел бы за выражение радости, по сравнению с той гаммой чувств, что отразилась на мгновенье в блеклых глазах Дивера.
Он не видел старика в человеческом облике почти пол тысячелетия, но узнал сразу. Длинные седые волосы, зачесанные назад, белая борода до пояса, густые, косматые брови, цепкий взгляд, не сулящий нарушителю ничего хорошего. Хранитель Дифрана и возразить не успел, как ссохшаяся рука первого в Совете выхватила у него драгоценный лоскуток.
— Прошу за мной!
Ослушаться его не посмели. И оба дракона шагнули вслед за Хранящим Слово на гулкие плиты Зала Совета.
— Смотри-ка, нас встречают, — попытался пошутить Кадм.
Но и ему самому, и его другу-сообщнику было не до улыбок.
Джайла, Видящая Суть.
Алан, Палач Драконов.
Гвейн.
Тройка первых — уже слишком. А еще двое, стоящие пока за их спинами, плохой, очень плохой знак. Двое младших Хранителей допущены в Зал Совета, и есть только одна причина, по которой первые сделали бы такое. Кандидаты, прошедшие испытание. Драконы, обладающие Качествами. Двое, готовые сменить двоих.
— Что все это…
— Я еще дам тебе слово, Дивер, — прервал его первый старейшина. — Ты ответишь на мой вопрос, а не я на твой.
Дракон вновь стал драконом. Как и Джайла, как и Алан. И только те двое пребывают в образе людей, оттого и не разглядеть их за широкими спинами сидящих ящеров. И подсудимые — это ведь суд? — как бы не старались, но не могут сменить двуногий облик, на тот в котором появились на свет.
— Я, Гвейн, волей бывших до меня Хранитель Врат и первый в Совете, спрашиваю тебя Дивер, зачем ты нарушил запреты и пришел в мой Мир?
— Нарушил запреты? Твои идиотские запреты? И за одно это ты судишь меня?
— Ответь Дивер, — грозно вступил Палач.
— Я встречался со своим Идущим. "Договор о переходах", параграф шестой, пункт одиннадцать: Хранитель имеет право явиться на зов своего Открывающего или Идущего, находящегося в поле Врат…
— Иоллар Ваол — не твой Идущий, — произнесла Джайла. — Эльф вообще не Идущий. Так как же ты мог явиться на зов?
— Считайте это моим даром, — осклабился подсудимый.
Пусть теперь попробуют опровергнуть его слова!
— И этот дар дает тебе эта штука? — Видящая Суть отошла немного, давая проход стоящей за ней женщине. — Селаста!
Селаста? Дочь Алана? Маленькая Селаста? Маленькая…
— Сука!
Он увидел, как девушка ставит на стол перед Гвейном черный пластиковый ящичек.
— Мне больше нравилось, когда ты звал меня "Лайли, милая", — ухмыльнулась юная драконица.
— Лайли, милая? — неожиданно рассмеялся стоящий рядом Кадм. — Лайли, милая! Твоя милая Лайли, заваривающая лучший кофе в Сопределии и подслушивающая чужие разговоры. Неимеющая Тени, я так полагаю? Еще и прошедшая первую инициацию. Да она могла мебелью прикинуться в твоем кабинете, и ты ничего не понял бы! Однако, Гвейн, однако! От тебя я подобного не ожидал. Ты же Хранящий Слово! Поборник всех писаных законов. И опускаешься до банального шпионажа. А это знаешь ли, противоречит…
— Ничему это не противоречит, Кадм! — прервал его первый в Совете. — Я не обязан соблюдать законы по отношению к тем, кто сам давным-давно их нарушил.
— Нарушил? Да неужели? — продолжал веселиться Хранитель Юули. — Что у тебя есть? Это устройство и слова девчонки? Да, Дивер использовал прибор, чтобы увидеться с живущим своего Мира, это не совсем законно, но он все же переживал, как там парень устроился и все такое, так что думаю, можно простить ему легкую сентиментальность. А что до показаний Селасты, то крайне неразумно будет принимать их во внимание. Малышка бездна ведает, что может наплести, лишь бы освободить себе местечко в Совете. Разве не так, моя дорогая?
