Генрих замер в ожидании.
Магистр задумчиво смотрел на серых. Сжимал вспотевшими ладонями рукоять меча.
Безумие отдавать артефакт неизвестно кому, даром что спокойная Тель стоит рядом. Всё выглядело очень заманчиво и просто: пришёл благодетель и сам разберётся и с порталом, и с демоном.
— Ты сказал, что можешь подтвердить свою честность только словами. Но я знаю способ, как проверить твою совесть. Я хочу, чтобы Грим посмотрел твоё сознание, как он проделывал это с Лорешинадом.
Генрих настороженно вскинул брови и вопросительно взглянул на Тель. Та рассеянно моргнула и уставилась на Грима. Колдун буквально излучал радость, счастье и благодушие, улыбался от уха до уха, только это никого не обнадёжило.
Генрих занервничал. Постарался не показывать волнение. Не испугался, но не представлял, на что способен колдун и как держать оборону.
— Я согласен, — он сжал челюсти так, что скрипнули зубы.
И тут же свалился, уснув под действием чар колдуна.
— Гримыч, АККУРАТНО! — тихо, но внушительно произнёс Сайлас. Но тот промолчал и продолжил шествие к жертве с очень довольным лицом. — Ты понял, что я сказал?! — взорвался магистр, и Грим притормозил.
— Да, я понял, — слишком спокойно и покладисто ответил он.
Подошёл, оттеснил Тель.
— Пиво у нас осталось? — с улыбкой спросил он, встряхнул руками и положил их на голову Генриху.
* * *
— Ты слишком поздно родился, чтобы мстить, колдун.
— Я хочу отыграться за клятву, из-за которой мне приходится колдовать и бомжевать. И кроликов ненавидеть. Я в ваш мир хочу, зря, что ли, всё это. Теперь моя очередь влезть в твою честь и совесть. Сейчас убью тебя, заберу амулет и девку и свалю.
— Не сможешь.
И перед глазами стала медленно разворачиваться битва. Древняя, вечная — битва за власть. Битва между предками двух мужчин, встретившихся, имеющих одинаковые ауры и ненавидящих друг друга. Битва Бейбарса и Саладина: интриги, игры, подкупы, агитация — мирное оружие…
— Давай к делу: я предлагаю сотрудничество. Смотри, что тебе нужно.
— Мне нужно всё. И твоё мёртвое тело на выходе!
— Ты самоуверен до смешного. Нельзя так. Ты теряешь лицо…
* * *
Грим отпустил голову Генриха и повалился рядом сам. Тамплиеры на улице застыли, в замке — высунулись из окон.
Опомнившись, Рина подлетела к колдуну и, оставаясь человеком, взвыла по-волчьи.
Они одновременно открыли глаза. Грим вскочил, тяжело дыша и избегая смотреть на серого. Тот вставал тяжело и медленно, но с достоинством человека, прожившего больше семи веков.
— Ему можно верить, — прохрипел Грим и, пошатываясь, двинулся к замку. Задел плечом Сайласа. — Не буду больше это делать… — а дальше матом.
Магистр подошёл и молча протянул Генриху меч. Тот, чьё лезвие отражало лицо самого Сайласа, а не Паридиэна. Тот, который ложился в руку, как продолжение. Тот, тяжесть которого вселяла больше уверенности, чем любой огнестрел. Тот, который он оберегал, оставляя в замке. Тот, без которого не представлял себя и с которого начались все его мучения. Самые живые и сумасшедшие за всю жизнь.
Руки опустели без тяжести оружия. Магистр ощущал себя последним безумцем. Довериться, очертя голову, отдать СВОЁ оружие! Демон молчал, скованный присутствием Тель. А ведь сейчас она уйдёт и унесёт с собой Оберег земли, то есть и оберег самого Сайласа.
Девушка подошла к Генриху, молча обвела взглядом тамплиеров, выглядывающих из окон, остановившегося в проёме стены Грима, улыбнулась Сайласу. Ещё не верила в происходящее. Генрих не дал ей время на прощания и чувства, быстро взял за руку. Окутавшись дымкой, серые исчезли. Монахи — мороки Навана — издали полный отчаяния немой крик и тоже растворились по велению своего хозяина.
Сайлас упал на колени, окутавшись неизвестно откуда взявшимся песчаным торнадо.
Только Грим подошёл к нему, хлопнул по плечу:
— Староват ты, Сайл, для таких похождений. Вон, песок сыпется из тебя. Вставай! — и за ворот поднял мужчину, бывшего спецназовца по имени Андрей. Оставшегося без защиты один на один со своим демоном. Он был способен лишь держаться, ожидая помощи.
Глава 99. Серое Гостеприимство
Горы Тирин'Шахри
Генрих опасался, что они с Тель вернутся не на стоянку серых в горах, а куда-нибудь в другое место. Но амулет перехода, верный нынешнему хозяину, перенёс их аккуратно в избушку холостяков.
— Сделайся какой-нибудь, — бросил Генрих, озираясь в поисках непрошенных свидетелей их перехода. Опустил меч де Моле на свою кровать.
— Где мы? — девушка тоже осматривалась.
— В устье Карред-Ирауна. Близится военное столкновение с Подземными. И тебе надо вызывать демона.
— Я не знаю текста…
— Скоро принесу. Сиди здесь. Всем отвечай, что ждёшь меня.
И Генрих вышел, впустив в дверь облако вечерней жары: солнце только садилось за горы. Выругался, вернулся, стал переодеваться.
— А на меня ничего не найдётся? — напомнила о себе Тель, уже стащив дутую куртку и подняв до груди свитер. — Даже мужское — я могу измениться в парня.
Генрих скривился, но нашёл идею стоящей. Понаблюдал за её преобразованием в «безликого» мужчину и, оставив ей одежду и меч, вышел.
Сто-двадцать-седьмой, посланный к новой Светлой целительнице, должен был не только забрать амулет перехода, но и уговорить королеву отдать её копию текста призыва Паридиэна. Тексты находились у каждой из королев, но тёмные оставили свой в мире Разных. А поскольку Сто-двадцать-седьмой не добрался до Олассие Махальма, Генрих не был уверен, есть ли у него копия.
Четырнадцатый нашёл своего помощника на строительстве одной из баррикад в горах. На просьбу Генриха он невозмутимо вынул из складок одежды небольшой тубус с печатью и протянул, лишь слегка улыбнувшись. И снова у Генриха не нашлось времени расспросить, как артефакт попал в руки Сто-двадцать-седьмого. Снедаемый недобрыми мыслями, он вернулся в селение. Придраться не к чему: задание выполнено в точности и быстро, светлых с договором нейтралитета бояться не стоит. Но ситуация выходила из-под контроля, заставляя Четырнадцатого нервничать.
Как назло, нигде не попадалась Алтын-кёс. Генрих пустил по селению слух, что ищет её, а сам поспешил в домик. Там по-прежнему сидела одна Тель. Мужчина протянул ей тубус. Она молча вскрыла печать и достала древний свиток. Генрих с удивлением смотрел, как спокойно она держит листок и не обжигается.
— Ох, не нравится мне этот текст… — пробурчала она.
— Давай-давай, богиня, отрабатывай.
