— Кости сломаны?
— Нет. Но быстро ходить мне тяжело.
— Ещё раненые есть?
— Нет. Колт был ранен, у него разорвало живот и сожгло лицо. Мы не смогли ему помочь, и он умер. Но это хорошо — без глаз ему бы было трудно жить.
— Цинн, с Наином и Кобо осмотрите всё вокруг. Соберите все вещи. И найдите Генра. А я возьму Шарка и найду с ним лошадей для вас. Потом мы поедем к становищу.
Чуть помедлив, Тим, добавил:
— Там, наверное, придётся драться.
— С кем? — охнул Шарк.
Цинн от удивления позабыл отвесить ему затрещину, и Тим, не дожидаясь новых вопросов, уже со спины Кунара бросил:
— Люди чёрного человека пришли в нашу степь. И они напали на становище. Ищите хорошо — нам потребуется всё оружие.
* * *
Накхи потеряли своё становище.
Нет, поставить новые шатры дело недолгое — уж войлока у степняков хватало. Но из войлока не сделать крепость.
Крепость в становище, разумеется, можно было назвать крепостью лишь с натяжкой. Даже вонючие города людей с побережья были укреплены несравнимо лучше. Но им проще — на побережье раньше хватало хороших лесов, да и сейчас ещё не всё вырубили. В степи всё не так — деревьев мало, а подходящих для строительства ещё меньше. Брёвна в своё время таскали по многу дней, доставляя к становищу. Хорошего камня в округе тоже не было. Лишь с глиной накхам повезло. Поэтому основным материалом для стройки был сырой кирпич.
Стены вышли невысокие, при большом желании можно снизу аркан накинуть на зазевавшегося защитника, но зато толщины они были неимоверной — местами до десяти полноценных мужских шагов. Ришак, перебрав кумыса, иной раз гарцевал по ним на коне, будто по мощёной дороге, лишь угловые башенки мешали ему совершать полный круг.
Тараном такие стены нескоро прошибёшь.
Подкопать такие непросто, да и под оскудевшей почвой притаился камень — ход в нём не проделать, и стены не подрыть.
Хорошая крепость.
Была…
Все четыре башенки превратились в груды мусора. Стены уцелели лишь фрагментами, меж их остатками будто громадный великан выгрыз исполинской пастью кирпичную кладку. Обнажившиеся бревенчатые клети обуглились, но не загорелись — слишком долго древесина морилась в заточении глины. Однако дымили щедро — густым вонючим дымом.
Возле остатков крепостных ворот стоял геликоптер.
Возможно, машина называлась иначе, но Тим, знакомый с подобной техникой лишь по рисункам своих небесных учителей, решил, что это именно она. Пузатое тело, длинная балка хвоста, широченный винт наверху. Смущали лишь птичьи крылья — куцые, двойные. Не помнил Тим такого на рисунках. От нижней пары этих крыльев топорщились разнокалиберные трубы — Тим не сомневался, что это оружие. Но как-то неестественно это вооружение выглядело, грубовато, что ли… Диссонировало с общей стремительностью небесной машины. Будто уже в готовую, гармоничную конструкцию кто-то, не имеющий отношения к её созданию, внёс новые смертоносные элементы.
Хотя откуда Тиму знать — он в небесных машинах понимает мало. Да и какая ему разница — ему не изучать геликоптер надо, а уничтожить.
Тим притаился на краю овечьего загона. Из одежды на нём была лишь кожаная безрукавка и штаны. Перед тем, как пробраться в становище, он щедро извозился в навозе, не забыв про лицо и волосы. Если у нападающих есть собаки, то почуять врага им будет нелегко. А зрение дозорных ночью несовершенно — лазутчика может выдать лишь светлый овал лица на фоне земли. Но он у Тима теперь далеко не светлый.
До рассвета ещё часа три. Спешить не стоит. Тим лежал здесь долго, стараясь не пропустить ничего.
Захватчики чувствовали себя в становище полноценными хозяевами и вели себя на диво беспечно. Хотя, будь у Тима боевой вертолёт, он бы, возможно, вёл себя так же.
Первое что выяснил Тим: на становище напали не чёрные люди. Нет, чёрные тут были — он заметил двоих, когда они прошли от севшего геликоптера в один из уцелевших шатров. Где есть двое, возможно есть и ещё, но вряд ли их слишком много. Основная масса нападающих обычные люди. Тим не раз видал купеческие караваны, да и на побережье ему доводилось бывать — эту публику он знал. Наёмники горожан, охранники купеческих караванов, вороватые бродяги, откровенные бандиты без роду и племени — смесь отбросов и полуотбросов. Тим знал, что имея серебро, можно нанять этих людей, и они будут тебе служить. Как служить, это, конечно, другой вопрос — верность за деньги не купить. У этих людей был один хозяин — драгоценный металл. Кто предложит его больше — того они и будут слушать.
Кто-то предложил много серебра, и целая сотня этих жалких рабов металла пришла в становище накхов.
С каждой минутой, проведённой за изучением действий врагов, Тим всё более жалел, что у него нет пары десятков настоящих воинов накхов. Этого бы вполне хватило. Конечно, недооценивать противника опасно, но тут Тим, скорее всего, их переоценивал.
Жалкие шакалы. Глупые падальщики. Они даже караулов не поставили. Безголовый сброд. Нет, какое-то подобие командования у них было, и на глазах Тима один из таких вождей попытался поставить часовых по периметру становища. Тщетно — едва он отходил, как поставленный дозорный тут же срывался с места, спеша продолжить грабёж и насилие. Чуть ли не ежеминутно вспыхивали перебранки на почве раздела добычи. Парочка мордоворотов решила спор оружием: один упал, собирая кишки в рассечённое брюхо, второму повезло больше — сабля умирающего снесла ему несколько пальцев. Судя по крикам, ещё одного убитого нашли за шатром — кто-то ловко перехватил ему горло. Наёмники сперва было решили, что это кто-то из уцелевших мужчин занимается диверсионной деятельностью, и даже порывались прочесать окрестности. Но затем кто-то вспомнил, что убитому достался ценный трофей — серебряная уздечка. Тут же все решили, что за неё его и прирезали. К великому удивлению Тима никто даже и не подумал искать убийцу.
Всё это наводило его на логичную мысль — весь этот сброд собран буквально перед нападением. Им не дали времени притереться друг другу, стать хоть каким-то подобием войска. И это было хорошо — путь все они сильные и хорошо вооружённые мужчины, но, по сути, это стадо драчливых баранов. Одиночки, которые больше всего боятся за свою никем не прикрытую спину.
Сейчас Тим им устроит сюрприз.
Не успел — под голову скользнула чужая ладонь, крепко зажала рот, в ухо угрожающе прошипели. Но прошипели как-то знакомо.
Тим, понятливо кивнув, обернулся, уставился на ловкача, ухитрившегося подкрасться незамеченным. Тот был измазан навозом до неузнаваемости, но не узнать его было невозможно:
