Хранитель, подойдя к стене, открыл маленькую дверь, замаскированную настолько хорошо, что Дербитто не удержался, одобрительно хмыкнул.
— Проходите, вас ждут.
Голос Хранителя из-под балахона звучал приглушённо, да и сам он всячески пытался его исказить, оберегая тайну своей личности. С точки зрения Сеула выглядело это не слишком серьёзно. Старый и верный второй советник Его Императорского Величества личность сама по себе публичная, а учитывая неуёмную страсть Карвинса к сомнительной коммерции, его знала вся Столица — от сливок общества до отребьев городского дна. Перевешав взяточников, занимавшихся своим ремеслом без системы и широких перспектив, Карвинс поставил на их посты новых взяточников, уже своих, и развернул этот бизнес во всю ширь. В течение каких-то пары лет он как-то незаметно приобрёл-прикупил уж слишком много важнейших нитей управления центром Империи (а кое-какие тянулись и до окраин). Спесивые аристократы унижено кланялись ему деньгами и имениями, покупая себе достойные посты, изгои общества у него же откупались от тюрьмы или петли. И неважно, что монеты падали в руку полунищего писаря — в конечном итоге попадали они в сундуки Карвинса.
Но его бизнес не ограничивался лишь злоупотреблением служебным положением — Карвинс умел торговать не только печатями и подписями. Карвинс мог торговать всем. Если бы Карвинс родился в купеческой семье, то давно бы уже правил гильдией — он был способен продать что угодно, и кому угодно. Даже если это в принципе невозможно. Даже если это противоречит здравому смыслу. Даже если это абсолютно абсурдно. Личности покупателей и продавцов его не волновали: Карвинс был готов без угрызений совести торговать хоть с демонами нижних миров или совратителями своих племянниц — лишь бы они были платежеспособны. Полчаса уговоров ему вполне хватит на подписание выгодного контракта по снабжению упырей чесноком, а слепому он втридорога впарит ящик подзорных труб. Даже на поставках поясов целомудрия в бордели Карвинс без труда сколотит состояние. Чем сложнее дело, тем больше шансов, что за него возьмётся Карвинс. Ведь не денег ради — денег у него и без того более чем достаточно. Просто странное хобби аристократа.
Неудивительно, что с таким хобби его отлично знали в полиции — многие его дела прямо или косвенно входили в сферу её компетенции. Кроме того некоторые необычные особенности интимной жизни камергера так же иногда интересовали стражей закона.
Так что Сеула балахоном не обмануть.
Интересно, а титул Хранителя Печати Братства Света он тоже купил? Хотя нет, неинтересно — лучше такое не знать… иногда наивность это благо.
Дербитто тоже на маскарад не купился, прошептал в ухо дознавателя:
— Этот ваш хранитель здорово смахивает на поганца-Карвинса, он проходил у нас по делу о детском борделе, но привлечь, разумеется, не удалось.
Сеул бы невысок, но чтобы войти в потайную дверь ему пришлось нагнуться. Азере и вовсе туго пришлось — как не нагибался, а макушкой зацепился. Стук хороший вышел, но маг, к его чести, даже не пикнул.
За дверью оказалась маленькая комната. Здесь ковры были — они не только пружинили под ногами, но и обтягивали стены и даже потолок. А ещё здесь был стол — огромный стол, почти всю комнату занимает. За столом сидел человек. Вот его Сеул не узнал, и даже более того, он не помнил, чтобы этот незнакомец бывал на собраниях братства. Хотя уверенным здесь быть нельзя — уж больно оригинальная у него маска. Точнее нет у него маски: чёрный глухой шлем. Кастрюля с узкой щелью. Фигуру скрывает чёрный плащ. Даже оценить рост сидящего человека не так просто.
Вот уж кто действительно озаботился маскировкой.
— Присаживайтесь… братья.
Проклятье — даже голос не узнать. В этом глухом шлеме он искажается до неузнаваемости — будто в бочку говоришь.
Сеула незнакомец почему-то сильно заинтересовал. Даже кратковременный шок после встречи с Азере не шёл ни в какое сравнение. Сеул почему-то был уверен, что главный боевой маг Империи по статусу несопоставимо ниже чем…
А уж выше боевых магов в Империи только…
Пятерым за таким огромным столом слишком уж просторно — одних стульев десятка два, но Дербитто и Сеул инстинктивно присели рядом. Нетрудно догадаться, что оставили их не случайно, а из-за последних событий. Раз уж связаны вместе, то и сидеть вместе.
Карвинс ещё продолжал скрипеть стулом, а незнакомец, выдавая нетерпеливую натуру, сразу заговорил о деле:
— Дербитто и Сеул, не обижайтесь, что раскрываю ваше инкогнито, но все собравшиеся и без того знают, кто вы, так что маленькое отступление от ритуалов братства здесь уместно. Не буду тянуть время, и спрошу главное — вы хорошо запомнили женщину, убившую тех зайцев? Сможете её опознать?
— Я эту девку и с завязанными глазами опознаю, — иронично буркнул Дербитто.
Сеул просто кивнул, без слов присоединяясь к словам стражника.
Незнакомца же слова Дербитто обрадовали, но как-то не так:
— Это как же без глаз? Наощупь, или по запаху? — весело уточнил он.
Дербитто ответить не успел — отозвался Азере, брезгливо-недовольно протянув:
— Может быть шутить будем в другом месте, или хотя бы после разговора? Господа, кроме вас, вроде бы, выжило ещё трое стражников и сотрудник управы?
— Да, Пулио живой… если его можно причислять к сотрудникам, — подтвердил Сеул.
— А что с ним не так? — уточнил Азере.
— Вы знаете кто его отец?
— Если не ошибаюсь… Да, теперь я вас понял. Действительно, с таким отцом можно не слишком утруждать себя работой в управе.
Карвинс хотел было что-то сказать, но незнакомец его перебил:
— Эти ваши стражники и этот Пулио тоже сумеют опознать её?
Сеул пожал плечами:
— Пулио стоял рядом с нами, а вот стражники выжившие подальше были.
— Да, — кивнул Дербитто, — Эти стояли позади, поэтому и уцелели при первом залпе лучников. Правда один серьёзно ранен, и нескоро сможет вернуться к работе. Да и остальных потрепало. Я бы на вашем месте не сильно надеялся, что они опознают её тело.
— Тело? — вскинулся незнакомец. — Кто говорил о теле? Вы нам нужны не для опознания тела — вы должны найти её живую.
Тут уж вскинулся Сеул:
— Зайцы сказали, что она мертва. Они не имеют претензий к городу — убийца убит. Если бы они в этом сомневались…
Незнакомец остановил дознавателя взмахом руки:
— Зайцы? Зайцы сказали, что она мертва? А если бы они сказали, что у ослов растут рога, вы бы тоже в это поверили?
— Но…
— Никаких но! Да не признай они, что она не выжила в том бедламе, их бы на смех подняли. Все ушастые сползлись на это дело, плюс толпа наёмников. Они обложили эту девку со всех сторон, вели её как пуделя на поводке. Довели до удобного места и… И что?! Признать перед всеми, что она ушла оттуда? И что отряд стражи лёг под их стрелами попусту? Вот так взять и сказать: «Опростоволосились мы — прохлопали её, ушами своими прохлопали»? Сеул, вы можете себе представить, чтоб зайцы признали перед всеми, что так блестяще обделались?
