– А у вас разве не помогают? – поинтересовался он.
– У нас?.. – горько усмехнулся Даралас. – Говорят, в дальних селениях тоже помогают, дружно живут, но я сам не видел, не могу судить. Только столицу знаю и дворец отца, хоть и бывал в лесу. А во дворце такой гадючник – слов нет. Каждый сам за себя, каждый стремится подгадить ближнему. Мне еще повезло, что принц, передо мной только лебезили, поливая соперников грязью. Но это так противно…
– Не могу представить, – честно признался Свамбо.
– Повезло, – поежился эльф. – Я хотел бы жить так, как здесь живут. Пусть просто, зато с душой! Но…
Его плечи опустились, в глазах появилось отчаяние.
– Что?
– Как я могу после того, что сотворили наши?! – у Дараласа тряслись руки. – Как?!
Свамбо удивленно смотрел на него, и эльф понял молчаливый вопрос. Он опустил голову и тихим, срывающимся голосом начал рассказывать.
Уставший после боя наследник престола с удовольствием потянулся. Победа! Прорвали все-таки оборону темных, сработал его план! Отец может гордиться им! Да и гордится – по взгляду Друга Леса, обращенному на старшего сына, это было заметно. Неудивительно, уже много лет силы Светлого Совета не могли продвинуться дальше, увязнув перед стенами укреплений на границе Тарнии с Урх-Даргадом. Именно он, Даралас, придумал, как обойти их при помощи десяти этериэ, поставивших завесы невнимания в указанных принцем местах. В итоге несколько десятков рейнджеров перебрались через стены и уничтожили не ожидавший нападения гарнизон крепости, открыв ближайшие ворота. И эльфийские полки двинулись вперед, застав врага врасплох. Даже деревню какую-то захватили вместе со всем населением, что случалось крайне редко – обычно селения находили пустыми. Темные слишком хорошо знали, что с ними сделают сопровождающие войско отряды святой Инквизиции.
Вспомнив деревню, Даралас недовольно поморщился – все-таки слишком жестоко поступили инквизиторы с ее жителями. Всех людей, орков, дварфов, темных эльфов и полукровок загнали в большой дом, облили его нефтью и сожгли несчастных заживо, расстреливая из луков пытающихся вырваться из огня. Принц тяжело вздохнул – что ж, война дело жестокое. И если не уничтожать темных, то…
«Хоть самому себе не лги, – оборвал он свои мысли. – Сам знаешь, что темные никогда не нападают первыми, что они только обороняются!»
К чему тогда эта война? Да, эльфы должны стать старшим народом мира, но почему такой ценой? Почему не добиться уважения других добротой, мудростью и мастерством? Зачем обязательно нужны реки крови? Кому понадобились боль и ужас тысяч разумных? Свету? Сомнительно. Эти вопросы с детства не давали Дараласу покоя, но задавать их наставникам после нескольких попыток он уже не рисковал – был очень жестоко наказан, несмотря на то, что наследный принц Аллиана. С тех пор его высочество размышлял самостоятельно, не делясь ни с кем своими сомнениями. Учителя не могли нахвалиться на него, говоря Другу Леса, что из его старшего сына на глазах растет гениальный полководец – тактические находки Дараласа были настолько необычны, что опытные военачальники впадали от них в ступор. Не поверив, Керолас II устроил внеплановые учения, отдав принцу один полк из восьми. И принц с этим полком легко разбил остальные семь, хотя командовали ими лучшие полковники. С этого дня Дараласа начали привлекать к разработке реальных военных операций против темных. Однако в битву Друг Леса отпустил наследника, только когда ему исполнилось двадцать пять – первое совершеннолетие для эльфа.
Вздохнув, Даралас направился к помосту, на котором установили походный трон отца. Тот говорил, что предстоит еще какое-то не слишком приятное дело. Но какое? Взрослых темных в деревне не осталось, только маленькие дети, даже подростков перебили. Друг Леса указал на низенький стульчик у трона, и принц послушно опустился на него. Керолас ласково потрепал сына по серебристым волосам и негромко сказал:
– Ты истинный перворожденный Дома Лунного Серебра. Это твоя победа, мальчик мой! Я горжусь тобой.
– Я старался! – расплылся в улыбке Даралас – похвала отца многого стоила.
– Сейчас нам нужно сделать еще кое-что, – по искусанным губам Друга Леса было ясно, что ему сильно не по себе. – Это страшно, но необходимо. Учись принимать тяжелые решения, сын мой. Повелителю иначе нельзя.
– А что будет?
– Увидишь, – буркнул Керолас, и махнул рукой кому-то. – Начинайте!
Переведя взгляд на деревенскую площадь, Даралас увидел две огромные ямы, заполненные облитыми нефтью дровами. Он растерянно замер, не понимая, что происходит. Зачем все это? Кто-то бросил в ямы факелы, и над ними взвилось пламя. А затем рейнджеры элитных эльфийских отрядов потащили из домов выживших детей. Принц задохнулся от ужаса, увидев, как капитан Эриланас, которого он до этого дня безмерно уважал, со смехом швырнул в огонь мальчика лет трех. Над площадью взвился отчаянный детский крик, но вскоре стих. А эльфы бросали и бросали в ямы ребятишек. Одного за другим.
– Отец… – простонал Даралас, вскакивая – Это же дети! Так же нельзя!!!
– Это не дети! – отрезал тот. – Это – темное отродье, не имеющее права на жизнь! Так должно, сын мой!
– Отец… – повторил принц, неверяще глядя на безжалостное лицо Кероласа, так похожее на его собственное.
– Сядь и смотри! Не строй из себя невинную девицу!
– Остановите это!
– Сядь, мальчишка! – рявкнул Друг Леса, гневно сверкнув глазами. – Вечером поговорим.
Когда Даралас понял, что отец не собирается останавливать кошмар, в его душе что-то оборвалось. Какая-то черная, промозглая пелена закрыла взор, дыхание перехватило – те, кого он любил и уважал, хладнокровно жгли заживо маленьких детей… Да как же это?.. Как они могут?! Всемогущий Свет! Принц захрипел, выхватил меч и рванулся по ступенькам вниз, надеясь спасти хоть кого-нибудь.
– Оглушите его! – как сквозь вату донесся до него раздраженный голос отца.
Прорваться сквозь стражу Дараласу не удалось, стражники выполнили приказ повелителя, и кто-то ударил принца по затылку рукоятью меча. Он плашмя рухнул на землю, потеряв сознание.
В себя Даралас пришел на кровати в каком-то доме, не сразу поняв, где он. А затем вспомнил, что случилось… Перед глазами всплыла картина: эльфы, со смехом тащившие детей к огненным ямам. Благородные перворожденные эльфы… Хотелось плакать от отчаяния, но глаза были сухими, только в горле стоял тугой комок, который принц никак не мог проглотить. Все, во что он верил и чем жил, обрушилось в один миг. Все оказалось фальшивкой.
– Вижу, очнулся, – донесся до него голос отца. – Не думал, что ты такой слабак.
