Эдион подошел, достаточно близко для того, чтобы увидеть как за прошедшее время, с их последней встречи, изменилось лицо капитана – став усталым и нахмуренным.
- И я так полагаю, что ты обвиняешь меня в этом? – довольно мягко спросила Аэлина.
У капитана подрагивала челюсть. Он даже не кивнул, приветствуя Эдиона, казалось он начисто забыл те месяцы, когда они работали вместе в башне стеклянного замка.
- Король мог приказать убить их любыми способами, - сказал Шаол и тонкий шрам на его лице сверкал в лунном свете. - Но он выбрал именно огонь.
Аэлина пошла невероятно тихо.
Эдион зарычал.
- Ты идиот, считая что нападение было сообщением для нее.
Шаол, наконец, обратил свое внимание на него.
- Ты думаешь это неправда?
Аэлина склонила голову набок.
- Ты проделал весь этот путь, только чтобы бросить обвинения мне в лицо?
- Ты сказала мне зайти сегодня вечером, - парировал Шаол, и у Эдиона был небольшой соблазн зубами перегрызть ему глотку за тон, который он использовал. - Но я пришел узнать, почему ты не тронула часовую башню. Сколько еще невинных людей будет под перекрестным огнем этой битвы?
Он старалась держать рот на замке. Ему не нужно было говорить за Аэлину, которая ответила со злостью в голосе:
- Ты полагаешь, что мне наплевать?
- Ты рисковала всем - многими жизнями - чтобы спасти одного человека. Я думаю, что ты считаешь, что этот город и его граждан вполне можно принести в жертву.
Аэлина прошипела:
- Нужно ли мне напоминать тебе, капитан, что ты шел по Эндовьеру и даже глазом не моргнул на рабов в могилах? Нужно ли мне напоминать тебе, что меня морили голодом и я стояла скованная цепями, а ты позволил герцогу Перрингтону силой поставить меня на колени перед Дорином, пока ты стоял ничего не делая? И теперь у тебя хватает наглости обвинять меня, что не заботят эти люди, когда многие из них в этом городе получали выгоду от крови и страданий тех самых людей, которых ты проигнорировал?
Эдион подавил рычание, добираясь до его горла. Капитан никогда не говорил о первой встрече со своей королевой. Никогда не говорил, что он не вступился за нее, когда она была избита и унижена. Вздрагивал ли капитан от шрамов на ее спине, или просто рассматривал их, словно она была трофейной зверушкой?
- Ты не можешь обвинять меня, - выдохнула Аэлина. - Ты не имеешь права обвинять меня за теневой рынок.
- Этот город по-прежнему нуждается в защите, - отрезал Шаол.
Аэлина пожала плечами, направляясь к двери на крыше.
- Или, может быть, весь этот город должен сгореть, - прошептала она. Холодок пробежал вниз, по позвоночнику Эдиона, хоть он знал, что она сказала это, лишь бы позлить капитана. - Может быть, мир должен сгореть, - добавила она и ушла с крыши.
Эдион повернулся к капитану.
- Ты хочешь затеять драку, тогда приходи ко мне, а не к ней.
Капитан только покачал головой и уставился сквозь трущобы. Эдион проследил за его пристальным взглядом, окидывающим беспокойную, мерцающую столицу.
Он ненавидел этот город с того самого первого раза, когда увидел белые стены и стеклянный замок. Ему было девятнадцать, и он упивался своим путем из одного конца Рафтхола к другому, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы объяснить, почему Адарлан думал, что это место лучше и почему Террасен встал на колени перед этими людьми. Когда Эдион покончил с женщинами и развлечениями, когда Рафтхол бросил свое богатство к его ногам, умоляя его все больше, больше и больше, он стал ненавидеть этот город еще сильнее, чем прежде.
И все то время он даже не представлял себе, что то, что он действительно искал, та о которой все еще мечтало его разбитое сердце, жила в доме убийц, в нескольких кварталах от его отеля.
Наконец, капитан промолвил:
- Ты выглядишь в целости и сохранности, более ли менее.
Эдион подарил ему волчью усмешку.
- А ты не будешь, если так заговоришь с ней снова.
Шаол покачал головой.
- Узнал ли ты что-нибудь о Дорине, пока был в замке?
- Ты оскорбил мою королеву, но у тебя еще хватает наглости спрашивать меня о Дорине?
Шаол потер брови большим и указательным пальцами.
- Пожалуйста, просто ответь мне. Сегодня был очень плохой день.
- Почему?
- Я охотился на командира валгов в канализации, после борьбы в ямах. Мы выследили их пути к новым гнездам, и слава богам, не нашли там никаких следов людей, попавших в плен. Правда еще больше людей исчезли, чем когда-либо... прямо у нас под носом. Некоторые повстанцы хотят оставить Рафтхол. Обосноваться в других городах в преддверии распространения валгов.
- А ты?
- Я не уйду без Дорина.
Эдиону не хватило духу спросить, означало ли это живым или мертвым. Он только вздохнул.
- Он пришел ко мне в темницу. Насмехался надо мной. И я не увидел никаких признаков человека внутри него. Он даже не знал, кем была Сорша.
Эдион продолжил:
- Я сожалею о Дорине.
Плечи Шаола поникли, как если бы невидимая тяжесть обрушилась на них.
- У Адарлана должно быть будущее.
- Так стань королем.
- Я не подхожу для того, чтобы быть королем. - Отвращение к самому себе слышащееся в словах капитана, заставило Эдиона несмотря ни на что пожалеть его.
Планы - у Аэлины, казалось, на все были планы. Он понял, что она пригласила капитана сегодня вечером, не для того что бы обсуждать что-либо с ней, а для этого самого разговора. Он спрашивал себя, когда она начнет ему доверять.
Такие вещи требуют времени, напомнил он себе. Она привыкла всю жизнь к секретности, а что бы научиться полагаться на него необходимо временя.
- Я думаю о худших альтернативах, - сказал Эдион. – Таких как Холлин.
- А как ты и Аэлина планируете поступить с Холлином? – спросил Шаол, смотря в сторону дыма.
- Где вы проводите черту?
- Мы не убиваем детей.
- Даже тех, которые уже показывают все признаки жестокости? Ты не имеешь право бросать всякое дерьмо нам в лицо - не тогда, когда твой король убил всю нашу семью. Наших людей.
Глаза Шаола заблестели.
- Я сожалею.
Эдион покачал головой.
- Мы не враги. Ты можешь нам доверять, доверять Аэлине.
- Нет, я не могу. Больше нет.
- Тогда это твоя проблема, - сказал Эдион. - Удачи.
Это было действительно все, что он мог предложить капитану.
***
Шаол вылетел из здания склада и перешёл улицу к тому месту, где Несрин стояла со скрещёнными руками, опершись о стену дома. Под тенью капюшона её рот искривился.
- Что произошло?
Он продолжал идти вниз по улице, кровь ревела в его венах.
- Ничего.
- Что они сказали? - Несрин не отставала от него ни на шаг.
- Тебя это не касается, так что оставь это. То, что мы просто работаем вместе, не значит, что у тебя есть право знать обо всём происходящем в моей жизни.
Несрин почти мгновенно отстранилась, и часть Шаола пожалела о сказанном, уже желая забрать свои слова обратно.
Но это была правда. Он разрушил всё в тот день, когда сбежал из замка - и может быть, он брал с собой Несрин, потому, что больше никто не смотрел на него с жалостью в глазах.
Может быть, это действительно было эгоистично.
Несрин не удостоив его прощанием, устремилась по переулку, прежде чем исчезнуть из вида.
По крайней мере, ненавидеть себя еще больше он уже не может.
***
Врать Эдиону о клятве на крови было... омерзительно.
Она расскажет ему – она найдёт способ это сообщить. Как только привыкнет ко всем изменениям в своей жизни. Когда он перестанет смотреть на неё так, словно она была чудом, чёрт возьми, а не лживым, трусливым куском дерьма.
Может быть, она виновата в том, что случилось с Теневым рынком.
Припав к поверхности крыши, Аэлина поборола чувства вины и раздражительности, которые сдерживали её часами, и обратила внимание на переулок внизу. Идеально.
Этой ночью она уже проследила за несколькими патрулями, подмечая, что командиры, которые носили чёрные кольца, выглядели более жестокими, чем остальные, и даже не пытались двигаться как люди. Человек – или это уже был демон – отодвинувший решётку канализации, был одним из самых сдержанных.
Она хотела проследить за этим командиром до места, которое он использовал в качестве своего жилища – так она могла бы, по крайней мере, передать Шаолу эту информацию – показав ему какую пользу она приносит для благосостояния этого убогого города.
Люди этого командира направились к ярко освещенному стеклянному дворцу, благодаря густому речному туману украсившему весь склон холма зеленоватым светом. Но этот валг отделился от них, уходя дальше в трущобы, и к канализации под ними.
Она наблюдала, как он исчез за решёткой канализации, затем проворно слезла с крыши, спеша и ближайшему входу, связанному с этим спуском. Подавляя свой давний страх, она тихо спустилась в канализацию в квартале или двух дальше от того, которым воспользовался валг, и внимательно прислушалась.
