Вода каплями стекала по стенам, отходы отвратительно воняли и крысы шныряли вокруг...
И услышала шлёпающий звук шагов впереди, недалеко от следующего большого пересечения туннелей. Отлично.
Аэлина оставила кинжалы в костюме, не желая, чтобы они заржавели от канализационной сырости. Она держалась в тени и беззвучно шагала, когда приблизилась к перекрёстку и заглянула за поворот. Уверенная в том, что командир валгов пошёл вниз по туннелю, спиной к ней, она углубилась в систему.
Как только расстояние между ними достаточно увеличилось, она скользнула за угол, продолжая держаться в темноте, избегая лучей света, пробивавшихся через решётки в потолке.
Туннель за туннелем, она преследовала его, пока они не оказались около огромного озера.
Оно было скрыто мраком и заросшими мхом, окружено полуразрушенными стенами, настолько древними, что Аэлина подумала, не были ли они первым замком Рафтхола.
Но не человек, стоящий на коленях перед озером, в которое впадали две реки, заставил её задержать дыхание, наполнив тело страхом.
Это было существо, показавшееся над поверхности воды.
Существо поднялось, его черное каменное тело рассекало легкой рябью воду.
Командир-валг стоял преклонив колени и опустив голову перед ним, не шевелясь, будто ужасом пронзенный.
Ее сердце забилось в диком ритме, но она приказала себе успокоиться и внимательно заполнить каждую деталь твари, которая сейчас стояла по пояс в озере и вода стекала по его массивным рукам и вытянутой, змеиной морде.
Аэлина вспомнила, где видела его раньше.
Это было одно из восьми существ, высеченных на самой часовой башне, одна из восьми горгулий, которые, как она была готова поклясться, наблюдавших за ней, улыбавшихся ей.
Интересно, статуи с часовой башни оживали для таких встреч, или просто были сделаны по образу и подобию этих чудовищ?
Она попыталась унять дрожь в коленях. Слабый голубой свет начал пробиваться из-под ее костюма – черт, это было очень плохо. Глаз Элианы. Вспыхнуший амулет никогда не предвещал ничего хорошего - никогда, никогда, никогда.
Она положила руку поверх амулета, прикрывая едва уловимое свечение.
- Докладывай, - прошипело существо сквозь пасть состоящую из темных каменных зубов.
Вэрдовская собака - так Аэлина назвала бы чудовище. Даже если оно внешне совсем не напоминало собаку, у Аэлины появилось чувство, что чудовище-горгулья может отслеживать и охотиться так же, как любая собака. И оно хорошо должно было повиновался своему хозяину.
Командир все так же стоял с опущенной головой.
- Никаких признаков генерала, или тех, кто помог ему уйти. Мы получили известие, что он был замечен, направляясь вниз по южной дороге, уезжая с пятью другими в Фенхарроу. Я послал два патруля за ними.
Она должна бы поблагодарить Аробинна за это.
- Продолжайте искать, - сказала вэрдовская собака, тусклый свет озера поблескивал на переливающихся венах, просвечивающих сквозь его обсидиановую кожу. - Генерал был ранен, он не мог уйти далеко.
Голос существа заставил ее похолодеть.
Это не было голосом демона или человека.
Это был голос короля.
Она не хотела знать, какого рода вещи делал король для того, чтобы видеть глазами этого существа, говорить его устами.
Дрожь пробегала по ее позвоночнику, пока она пятилась вниз по туннелю. Там где она проходила, было достаточно мелко, и возможно чудовище не могло тут проплыть, но…....она не осмелилась дышать слишком громко.
О, она отдаст Аробинну его командира-валга, как и обещала. Она так же разрешит Шаолу и Несрин охоту на всех них.
Но только после того, как она поговорит с одним из них самостоятельно.
***
Аэлине потребовалось десять кварталов, чтобы перестать дрожать всем телом, десять кварталов, чтобы придумать как рассказать, что она видела, и что она планировала - но, зайдя в дверь и увидев Эдиона, расхаживающего у окна – оказалось достаточно, что бы передумать.
- Ты только посмотри, - протянула она, откидывая капюшон. - Я жива и невредима.
- Ты сказала, что это займет два часа, а не четыре.
- У меня были дела - вещи, которые только я могу сделать. Поэтому, чтобы их выполнить, мне нужно было ненадолго выйти. А ты не в том состоянии, чтобы ходить по улицам, особенно когда присутсвует серьезная опасность…
- Ты поклялась, что не будет никакой опасности.
- Я что, похожа на оракула? Всегда существует опасность...всегда.
Это не было даже и частью из этого, что с ней происходило.
- От тебя воняет канализацией, боги проклятые, - отрезал Эдион. – Не желаешь рассказать мне, что ты там делала?
Нет. Не сейчас.
Эдион потер лицо.
- Ты понимаешь, каково было сидеть и ждать, пока тебя не было? Ты сказала два часа. Что я должен был думать?
- Эдион, - сказала она так спокойно, как только смогла, и стянула с себя грязные перчатки, прежде чем взять его широкую, мозолистую руку. - Я все поняла. Я стараюсь.
- Что настолько важного ты делала, что не могло подождать день или два? - его умоляющие глаза были широко расскрыты.
- Разведывала.
- А ты хороша в этом, не так ли. – Опять полуправда.
- Первое, только потому, что ты...ты, это не даст тебе информацию о всем, что я делаю. Второе…
- Ты снова ведешь список.
Она сжала его руку достаточно сильно, чтобы сломать хрупкие человеческие кости.
- Если тебе не нравятся мои списки, то не стоит ввязываться в мою месть.
Он уставился на нее, а она смотрела прямо назад.
Неуступчивые, несокрушимые. Они были сделаны из одного теста. Вздох вырвался из Эдиона, и он посмотрел на их соединенные руки, а затем разомкнул их, чтобы осмотреть шрамы на ее ладони, следы от обета, данного Нехемии, и порез, который она сделала в тот момент, когда они с Рованом стали Караннам и их магия соединилась навечно.
- Тяжело не считать, что все твои шрамы - моя вина.
Ой. Ой.
Он сглотнул один или два раза, но она уже успела все взвесить для ответа :
- Пожалуйста, прекрати. Половину этих шрамов я заслужила по праву. - Она показала ему маленький шрам находящийся внизу внутренней стороны предплечья. - Видишь вот этот? Человек в таверне оставил мне его разбитой бутылкой, после того, как я играя в карты обманула его и попыталась украсть его деньги.
Эдион сдавленно рыкнул.
- Ты мне не веришь?
- О, я верю тебе. Я и не знал, что ты так плохо играешь в карты, из-за чего тебе пришлось прибегнуть к обману. - Эдион тихо хмыкнул, но страх в его глазах никуда не исчез.
Затем, она отогнула ворот своей туники, чтобы показать тонкое ожерелье из шрамов.
- Бэба Желтоногая, Мать из клана ведьм Желтоногих, оставила мне их, когда пыталась убить меня. Я отрезала ей голову, затем разрезала ее труп на мелкие кусочки и засунула все это в печь в ее вагоне.
- Я задавался вопросом, кто убил Желтоногую. - Она бы обняла его за эту фразу, за одно только отсутствие страха или отвращения в его глазах.
Она подошла к буфету и вытащила бутылку вина от туда.
- Я удивлена, что за эти последние месяцы еще не выпили весь мой хороший алкоголь. - Она хмуро оглядел буфет. - Похоже, одному из вас пришлось по душе бренди.
- Деду Рена, - сказал Эдион, следя за ее передвижениями с места у окна. Она открыла бутылку вина,не беспокоясь о бокале, резко плюхнулась на диван и сделала глоток.
- Этот, - сказала она, указывая на кривой шрам на локте. Эдион подошел к дивану, чтобы сесть рядом. Он занял почти половину чертовой мебели. - Предводитель пиратов в Бухте Черепов подарил мне его после того, как я разгромила весь его город, освободила его рабов, и чувствовала себя чертовски хорошо, делая это.
Эдион взял бутылку вина и отпил из нее.
- Кто-нибудь научил тебя смирению?
- Если ты не изучал его, так почему я должна?
Эдион засмеялся, а затем показал ей свою левую руку. Несколько пальцев на ней были кривыми.
- В тренировочных лагерях, один из тех адарланских ублюдков сломал каждый палец, когда я наехал на него. Затем он продолжал их ломать, потому что я не прекращал материть его.
Она присвистнула, в тот момент, когда поразилась храбрости и вызывающему поведению двоюродного брата. Тогда же гордость за своего кузена перемешалась с некоторым оттенком стыда за себя. Эдион потянул вверх свою рубашку, чтобы показать мускулистый живот, где толстый, неровный шрам тянулся от ребер до пупка.
- Битва у Розамела. Шестидюймовый зазубренный охотничий нож, изогнутый на конце. Вошел в меня здесь, - он указал наверх, затем провел пальцем вниз. - И дальше.
- Дерьмо, - сказала она. - Как, черт возьми, ты все еще дышишь?
- Удача, что я был в состоянии двигаться, когда он потянул его вниз, удерживая рукоядку. По крайней мере, после этого я научился ценить броню.
