можно дальше, и, наконец, он коснулся ее пальцев. Используя всю свою силу, он
преодолел земное притяжение, и медленно, но они смогли соединиться, хотя их любовь и
была запретной.
- Почему она была запретной?
- Я расскажу позже. Хотя я знаю, что у тебя вопросов столько, сколько звезд на небе, но постарайся сдержать их и дослушать до конца.
Я фыркнула.
- Ты так хорошо меня знаешь.
- Да, так и есть.
- Я постараюсь. Но обещать не буду.
Амон кивнул, сверкнув ореховыми глазами, и продолжил:
- Когда они смогли коснуться, они оставались так близко друг другу, как только
возможно для двух вещей. Геб обвил руками тонкий стан своей тайной жены. Когда он
поднял колени, сформировались горы, и Нут окружила их облаками своего платья. Геб
приподнялся на одном локте, и Нут положила голову на его грудь, создавая покрытые
туманом холмы и долины. Когда они смеялись, земля дрожала, а небеса содрогались
громом. Они прижимались друг к другу так сильно, что не осталось места для людей.
Чтобы освободить для них места, отец Нут, Шу, бог воздуха, отправился разделить их.
- И что случилось?
- Наступил хаос. Они держались друг за друга, но Шу был сильным и понемногу
разделял их. Он посылал ураганы и вихри между ними. Земля и небо содрогались, и, наконец, у него вышло. Он вырвал Нут из крепких объятий Геба. А он видел, как его жена
ускользает от него, но не мог больше ее коснуться. Нут горько плакала, ее слезы стали
бурями и ливнями, упавшими на тело ее мужа. И в углублениях формировались океаны, реки и озера. Волны укрывали мужчину, которого она любила, но он был рад принять
частицу нее и потому позволил части себя быть покрытым водой вечно. Потому вода в
Египте считается силой хаоса и создания – хаос, потому что это знак разрушенной любви, но создания – потому что это символ начала царствования людей на Земле. Вода
разрушает, но потом создает новое.
- И они больше не смогли коснуться друг друга?
- Со временем сердце Шу смягчилось, и он разрешил им касаться друг друга с
четырех сторон света. На юге и западе были их ноги, а на севере и востоке вместе
переплетались их пальцы. Но больше они не могли быть вместе. Иначе разрушилась бы
жизнь, которую мы знаем.
- Я не верю этому.
Амон пожал плечами:
- Это история, известная среди моего народа.
- Нет, я не верю в то, что, выполняя твою работу, цель твоей жизни, ты не имеешь
шанса на счастье. Никто, ни один бог, не может быть таким жестоким.
Амон опустил маленькую статую, в которой я опознала бога Земли, Геба, под его
женой, Нут, стоявшей над ним. Пространство между их телами было большим и
холодным.
- Жертвы обеспечивают счастье других, - тихо ответил Амон.
Сделав шаг к нему, я дотянулась до его щеки, положив на нее руку.
- Но такое счастье ты тоже заслужил.
Амон обхватил мою руку своими пальцами, прижимая мою ладонь к своим губам,
тепло целуя мое запястье.
- Многие люди не получают желаемого за всю свою смертную жизнь, многие не
получают того, что заслужили. Кто я такой, чтобы ставить себя выше них? Если я
потянусь за счастьем, о котором ты говоришь, сколько людей из-за этого будут страдать?
Сколько умрет? Сколько будет мучиться в боли и агонии? Я не могу быть таким
эгоистичным, Лили, чего бы я ни хотел.
Глаза Амона, бывшие сейчас скорее рыжевато-коричневыми, чем зелеными, впились
взглядом в мои, словно умоляли понять. Он хотел, чтобы я приняла эти древние понятия
долга и обязанности и отпустила, но я была современной девушкой, что означало, что я не
собираюсь сидеть, как принцесса, которую нужно спасти, пока она томится по тому, что
хочет. Если я что и знала о любви, так это то, что за нее стоило бороться, даже если для ее
защиты мне придется поднять меч. Обретение любви, настоящей любви, было слишком
редким явлением, чтобы разменивать ее на долг и обязанность.
Расстроившись, я высвободила свою руку из хватки Амона.
- Не понимаю. Ладно, с Гебом и Нут все понятно. Их пребывание вместе разрушало
все, потому они и не могли быть вместе, но ты? Что они с тобой сделают? Сожгут?
Может, это и к лучшему. Может, пора кому-то еще спасать мир. Ты достаточно долго
служил. Пора соскочить с поезда мумий и жить с изменениями, разве нет?
- Лили, я…
- Просто… подумай об этом. Я быстро приму душ, а потом, может, мы поедим.
Будем пировать?
- Конечно, Лили, - ответил Амон.
Пока я поднимала по ступенькам, я чувствовала, как события двух дней давят на
меня. Мне нужно было расслабиться. Я была измотана. И то, что я снова была слишком
эмоциональной, показывало, что я была не в себе, что происходило со мной с первой
встречи с Амоном, но сейчас все стало хуже.
К счастью, я нашла в ванной душистое масло. Когда я начала втирать масло в кожу, меня окружил тонкий аромат цветов и сладкого мускуса. Запах был экзотический, с
оттенком цитруса, нежный и тонкий, прекрасно избавивший меня от запаха пота и пыли.
Вытирая с зеркала пар после душа, я думала об Амоне.
Он стал важным для меня. В самом начале я чувствовала любопытство и
восхищение, и это заставило меня пойти за ним в это путешествие, но со временем, проведенным с ним, я поняла, что это было не только восхищение. Я шла на такие
опасности не для поиска приключений или острых ощущений. Я заботилась о нем.
Как бы это безумно ни звучало, но я влюбилась в парня, что был старым, как
пустыня. В того, что по желанию мог стать соколом. В человека, что может сложить из
песка все, что пожелает. В красивого чужеземца, что совсем не интересовался любовью, зато ставил чужие интересы выше своих.
Я была знакома с этим. Как много раз я ходила куда-то по просьбе родителей, даже
не испытывая к этому интерес? Как много раз заводила пустые отношения с людьми, что
не собирались заботиться обо мне? Как долго я собираюсь отрицать то, что действительно
хочу?
* * *
Я обнаружила Амона, вяло сидевшего у стола на кухне с пустой тарелкой перед ним.
Вокруг него были горы контейнеров на вынос. Меня окружил острый запах мяса и
овощей, но я не сводила глаз с человека, уткнувшегося локтями в стол и обхватившего
руками голову.
Подойдя к нему сзади, я коснулась его плеча:
- В чем дело? – спросила я. – Не голоден?
Амон накрыл мою руку своей и потянул ближе, чтобы я села рядом с ним.
