Улыбка Сентаса резала, словно нож, его глаза были равнодушны.
- Ты должен ненавидеть только себя, - спокойно ответил учитель, - ты убил своего друга своим отношением к нему. Ты ставил дружбу выше интересов Братства, выше моих приказов.
- Так вот почему вас называют сатанидами.
"У меня есть много вопросов", - сказал он тогда Лигас. Теперь вопросов не было. Она во всем была права.
- Нелепое название, придуманное людьми, - рассмеялся Сентас.
Людьми... Будто он назвал другой вид живых существ, к которым себя не относил.
- Я тебя ненавижу!
Гэбриэл бросился на учителя, но трое оставшихся учеников заслонили собой Сентаса Рея.
- Взять его, - бросил учитель приказ.
Их всех учили одинаково, но Гэбриэлу никогда не было равных. Как ни старались все трое схватить его, им это не удавалось, он скользил между ними, как призрак, уворачивался от ударов, ссыпавшихся со всех сторон. Но и остальные не желали сдаваться, Сентас Рей дал приказ - схватить, и они, словно заколдованные, готовы были на все, лишь бы выполнить этот приказ.
Когда Алехандер оказался слишком близко, Гэбриэл поймал его руку в захват и вывернул, раздался хруст сломанных костей. Этот звук прорвался сквозь ярость и желание защищаться. Он был лучшим среди них, даже втроем они не могли бы с ним справиться. Он может победить их всех даже без оружия.
"Я же сделаю из них калек..." - эта мысль остудила окончательно.
Гэбриэл остановился, поймал внимательный взгляд учителя и окончательно убедился, что все правильно понял. Сентас Рей никогда не дорожил второсортными учениками, он был готов пожертвовать этими троими оставшимися воспитанниками, лишь бы его лучший ученик получил ценный урок, положил их всех здесь у реки и, наконец, понял, что ничем не лучше своего учителя, что он истинный член Братства, сатанид...
Гэбриэл поднял руки, сдаваясь и отступая назад. Ликование в глазах Сентаса Рея сменилось удивлением, потом разочарованием.
Вернан повалил его на землю, вдавил колено в спину, вывернул назад руки.
- Ты так ничего и не понял, - прошептал Гэбриэл.
- Заткнись, - прошипел в ответ Вернан.
- Хорошая работа, ребята, - Сентас подошел ближе. - В колодки его!
Гэбриэла подняли с земли, он не сопротивлялся. Теперь он понял, что любое его сопротивление - это победа Сентаса Рея.
- Ты не сломаешь меня, - пообещал он, поймав взгляд учителя.
Но Сентас не собирался сдаваться.
- Посмотрим, - привычно ухмыльнулся он. - Вернан, Сирус, уведите его. Алехандер, пошли со мной, разберемся с твоей рукой.
Гэбриэл оглянулся через плечо: рука Алехандера висела как плеть, лицо бледное. Он мог бы его убить, если бы не остановился...
- Но ведь ты на самом деле не виноват в смерти Дерика! - не выдержала Эрилин, когда Гэбриэл надолго замолчал, и она поняла, что продолжения не будет. - Сентас Рей убил его, а ты пытался спасти!
- Но не смог, - его голос звучал глухо.
- Ты ведь просто человек, - ее собственный голос упал до шепота, - ты не всесилен.
- О, да, - охотно согласился он, - именно тогда я и понял, что не всесилен, а еще, что своей собственной смерти боюсь куда меньше, чем тех, кто мне дорог.
На это ей было нечего сказать. Все плавно занимало свои места и расставлялось по полочкам. А Эрилин-то казалось, что она никогда не сможет понять этого загадочного человека.
- Ты расскажешь, как тебе удалось бежать? - спросила она.
Эрилин не видела его, но готова была поклясться, что он дернул плечом, словно что-то отбрасывая, в привычном жесте.
- Не сегодня, Эр. Я думаю, что с тебя хватит на одну ночь, чтобы тебе и так снились кошмары.
О, непременно, будут!
Сердце бухало в груди, будто она пробежала марафон. Гэбриэл рассказывал спокойно, голосом, напрочь лишенным эмоций, но Эрилин даже боялась представить, как тяжело на самом деле дались ему эти слова.
- Хорошо, - согласилась она, - но потом обязательно расскажешь.
- Как-нибудь, - отозвался он. - В другой раз.
- Обними меня, - неожиданно для самой себя попросила она.
Гэбриэл невесело усмехнулся.
- Эр, незамужние принцессы и все такое.
А, к черту правила, весь мир к черту...
- Мне холодно, - сказала она. Эрилин, действительно, дрожала, но больше от ужаса, чем от холода. Хотя она замерзла, это была чистая правда.
- О, - только и произнес Гэбриэл, словно внезапно осознав, что кто-то может мерзнуть. - Тогда, конечно, иди сюда.
Благо, в маленькой келье идти было недалеко. Она просто придвинулась, не вставая с пола, и крепко прижалась к его груди. Он обнял ее, согревая.
- Спасибо, - прошептала принцесса, имея в виду и рассказ и объятия.
***
Утром Гэбриэл, как всегда, сделал вид, что ничего не произошло. Эрилин так не умела, у нее на сердце все еще оставался тяжелый осадок после рассказанной им истории.
Гэбриэл же выглядел с утра вполне жизнерадостным, особенно, когда Джоф проснулся и сообщил, что чувствует себя значительно лучше, и попросил есть. Жар за ночь спал, похоже, им все же удалось избежать заражения.
Что бы там Гэбриэл ни говорил, что не хочет ни к кому привязываться и боится заводить друзей, дабы не подвергать их опасности, он уже давно привязался и к ней, и к пареньку Генти, в этом она теперь не сомневалась. Эрилин и сама себе поразилась, что у нее чуть сердце не выскочило из груди, когда ранили Джофа.
"Мы все связаны. И мы давно уже не чужие друг другу"...
Теперь принцесса могла с уверенностью сказать, что это трехнедельное путешествие изменило их всех.
- Где ты это раздобыл? - восхищенно пробормотала она с набитым ртом.
Они с Гэбриэлом сидели на полу. Джоф полусидел на койке, опершись спиной о подушку, и уплетал свою порцию свежего хлеба с молоком.
Гэбриэл пожал плечами и ответил совершенно равнодушно:
- Украл.
Эрилин подавилась и закашлялась.
- Эй, - он услужливо похлопал ее по спине, - да, успокойся ты, я пошутил. Конечно же, я все купил.
Принцесса посмотрела на него из-под опущенных бровей, с трудом отдышавшись.
- Да, честно, купил, - заверил Гэбриэл, сияя самыми невинными глазами, которые Эрилин когда-либо видела, и добавил: - Ты же сама говорила, что, когда твой брат освободится, он меня озолотит за помощь тебе, вот я и не экономлю.
Принцесса смутилась. Конечно же, Гэбриэл был прав. Страшно представить, сколько ему пришлось потратить во время их совместного путешествия, начать хотя бы с того вечера, когда она появилась в его гостинице в Миранье, и он снял ей комнату.
