Сергей шел по улице, даже не замечая, что снова начало вечереть. Погруженный в чувство собственной вины, он не замечал вообще ничего.
На набережной его окликнул холодный, разящий в самое сердце голос:
— Ты опять решил убежать, Сергей? — Имя было произнесено с особой тщательностью.
Он остановился и, обернувшись, увидел, что Лазель стоит прямо посреди улицы. От ветра его пращ развевался за ним подобно черным крыльям. Его лицо было непроницаемо, но глаза горели яростью.
— Нет, я никуда не бегу, — ответил Сергей.
— Хорошо. Может, у тебя и осталось что-то от чести.
— Что ты хочешь от меня? — Вопрос прозвучал как-то устало.
— А ты как думаешь? — зло усмехнулся Лазель. — Долгие годы я придумывал, какой наиболее мучительной смерти предам тебя, когда найду. Одной своей ненавистью я готов был спалить тебя. И вот мы наконец-то встретились. И должны решить все раз и навсегда.
— Согласен.
— Но не здесь, я не хочу, чтобы нам помешали. Тут на окраине города, есть пустующий дом. Идем.
Они шли, соблюдая просто гробовое молчанье. Надо сказать, Лазель едва сдерживал свою ярость. Он слишком долго жаждал мести. Что до Сергея, то он выглядел покорившимся судьбе.
Дом, где должно было все решиться, больше всего походил на заброшенную хижину или сарай.
Проходя вслед за Лазель, Сергей снял шляпу и, развязывая завязки плаща, проговорил:
— Прости меня, Лазель. Ты имеешь право мстить мне.
— Ты просишь о прощении?! — не оборачиваясь, процедил сквозь зубы Лазель. — А как же Эмили? Ты обратил ее вероломно, как ночной вор, и этим затушил пламя ее разума и жизни. За это ты просишь прощения? Так вот, у меня его нет!
Он наконец обернулся, вонзив в Сергея испепеляющий взгляд, в котором не осталось ничего, кроме ненависти.
— Я знаю свою вину, — глухо ответил вампир. — И не отрицаю ее. Но также знаю, что я любил Эмили. Любил так сильно, что решился на это.
— Любил… — хмыкнул Лазель.
— Да, но это чувство не было взаимным. В ее сердце был ты, она звала тебя.
— Тогда ты оставил ее. Ожоги Эмили, полученные на солнце, были ужасны, и она умирала из-за них. Умирала на моих руках! — Голос Лазель был пропитан яростью и грозил сорваться на крик, но по щеке скатилась слеза. — Она звала меня и плакала от страха и адской боли. Мне пришлось собственными руками прервать ее страдания!
Теперь уже слезы стояли в глазах Сергея. Слезы боли и ужаса. Но Лазель это не тронуло. Он толкнул его своей силой. Раздался звук, как от пощечины. Но от пощечины не отлетают на несколько шагов в сторону, и от нее, как правило, не появляется кровь. Алые капли закапали у Сергея из уголка рта.
— Это только начало, — пообещал Лазель. — Но бой будет честным, так что можешь попытаться мне ответить. Ну же! — и он еще раз хлестнул своей силой, сбив Сергея с ног. Потом еще и еще. Жажда мести, кипевшая столько лет, рвалась наружу.
Алекса понимала, что одновременное отсутствие Сергея и Лазель может означать только одно. И не было сомнений, что исход их встречи будет трагичен. Она видела, в каком состоянии находился Сергей, он не станет драться. И это его чувство вины приведет его в могилу.
Алекса должна была помешать этому! Она не простит себе гибели никого из них! Но как их остановить, если вампирша даже не знала, где искать этих двоих…
В отчаянии Алекса решилась использовать свой дар телепатии, который обычно блокировала. В Петербурге было много вампиров, но они с Лазель были достаточно близки, чтобы она могла ее, вернее теперь его, найти. В том, что остановить надо именно Лазель, Алекса не сомневалась.
Сконцентрировавшись, она раскрыла свой ментальный дар, как лепестки цветка, и стала искать, искать, искать… Вскоре ее разум коснулся разума Лазель. Алекса даже чуть отпрянула, так как его ненависть просто обжигала, но потом мысленно взмолилась:
— Прошу, не убивай Сергея! Он мой друг. Я понимаю твою жажду мести. Это твое право, но прошу!
Лицо Сергея было все в крови, будто его ткнули в кучу битого стекла. Он тяжело дышал, стоя на одном колене, и уже, похоже, был не в силах подняться. Лазель готовился нанести очередной удар, но вдруг остановился. Его лицо даже чуть просветлело, потом он усмехнулся и сказал:
— Твоя подруга, Алекса, просит сохранить тебе жизнь.
Что-то отразилось на лице Сергея, проступив сквозь кровавую маску. Что-то, заставившее Лазель опустить занесенную руку и пристальнее всмотреться в его глаза. Сергей не успел вовремя закрыть свой разум, и он сумел частично прочесть его мысли. Но и этого оказалось достаточно. Губы Лазель расплылись в ироничной улыбке, но глаза наполнились недоумением и досадой. Он сказал:
— Ты любишь ее. Любишь Алексу, хоть и не признаешься ей в этом.
— Да, — глухо ответил Сергей, кое-как поднявшись на ноги и вытирая кровь с лица.
— Какая ирония судьбы. Она снова столкнула нас в любви.
— О чем ты? — нахмурился вампир.
— Ты прекрасно понял о чем. — На сей раз голос Лазель прозвучал почти добродушно. — Алексу нельзя не полюбить. Не думал, что после Эмили я смогу испытывать к кому-либо подобные чувства.
— Ты… и Алекса, — начал понимать Сергей.
— Именно. И я рад, что осознание этого причиняет тебе боль.
Алекса уже знала, где находятся ее друзья, и неслась к ним так, что ветер в ушах свистел. И все равно она боялась опоздать. Поэтому продолжала уговаривать Лазель:
— Прошу, сохрани ему жизнь. Я не хочу, чтобы между нами была кровь, кровь моего друга. Это перечеркнет все, что было между нами.
— Тебе так дорог этот вампир? — наконец услышала она мысленный ответ Лазель.
— Да. Он мой друг. Лучший друг и дорог мне так же, как и ты.
— Это действительно так… — Его внутренний голос будто удалялся. — И ты просишь меня, как своего друга, сохранить ему жизнь?
— Конечно! Я прошу тебя об этом одолжении и понимаю, как тебе нелегко.
— Ты будешь страдать, если он умрет… А я меньше всего на свете хочу причинить тебе боль… Хорошо. Сейчас я сохраню ему жизнь, ради тебя, но он понесет наказание — и Лазель отрезал себя, свои мысли от Алексы.
Буквально пару секунд Лазель находился в каком-то оцепенении. В уголке его рта залегла горькая складка. Когда он вышел из этого состояния, его взгляд несколько потух. Все еще стоя напротив Сергея, он сказал:
— Ты любишь Алексу, но она не отвечает тебе взаимностью. Ты для нее лишь друг. Она никогда, слышишь меня, никогда не полюбит тебя! Ты будешь вынужден вечно скрывать свои чувства, иначе потеряешь ее! Это моя тебе месть, мое проклятие! Возможно, через пару веков оно покажется тебе хуже смерти.
