- Согласен, - закивал Коул. - Когда его оттеснили от правящих кругов, он занялся строительством и поддержкой больниц и школ. Дирс из тех, кто искренне печется о Багряной Карадене.
То, что оба так быстро сошлись на одной единственной кандидатуре, уже говорило о многом.
- Хорошо, - решил я. - Где я могу его найти? Если после нашего с ним разговора он согласится принять должность, завтра же я объявлю его наместником.
Маг и монах снова переглянулись.
Дарис хмыкнул.
- Быстро же вы принимаете решения, ваше высочество. Если вы успели столько здесь за два дня, мне страшно представить, на что вы способны за год.
Я многообещающе улыбнулся.
- Вот и посмотрим в предстоящий год.
***
С Тоганом Дирсом мы встретились уже утром. Он мне понравился, серьезный и еще довольно молодой человек лет тридцати пяти. Женат, двое детей. Провинцию любит и переживает за нее.
Еще мне понравилось, что, когда он выслушал мое предложение, Дирс не обрадовался, а, наоборот, нахмурился, понимая, что это не награда, а внезапно упавшая на него ответственность. Но, тем не менее, не отказался.
Несколько часов мы с ним провели, обсуждая перспективы Багряной Карадены, и к концу разговора у Дирса уже в предвкушении горели глаза. У него было много идей: и о новшествах в сельском хозяйстве, и о реконструкции производства (раньше Багряная Карадена славилась своим холодным оружием, но постепенно стала его импортировать, и собственное производство заглохло). А если в этих вопросах будет прогресс, то можно вплотную заняться пришедшей в упадок торговлей...
Дирс говорил правильные вещи, при этом не брал на себя слишком много, не давал несбыточных сроков, понимая, что на все его планы уйдет не один год, и, возможно, чтобы вернуть Багряной Карадене богатство и процветание, не хватит даже его собственной жизни.
Я, со своей стороны, обещал ему полную и, в случае необходимости (а такая в первое время неминуемо возникнет), финансовую поддержку из государственно казны.
К обеду все бумаги были подписаны, и Тоган Дирс стал полноправным наместником Багряной Карадены.
Мы договорились, что через два месяца он пришлет мне промежуточный отчет о том, как обстоят дела, и с реализацией какой именно из его идей, возникли проблемы, а также рассчитает точные суммы, которые понадобятся провинции для дальнейшего развития.
Когда мы с новоиспеченным наместником покинули Малую гостиную, ставшую моим личным штабом, было уже далеко за полдень, и я понял, что уехать сегодня не удастся.
Оставшийся день я провел все в той же суете. Дирс счел своим долгом представить мне своих доверенных людей, которых планировал привлечь на помощь в управлении провинцией, каждый из которых тоже тут же рассыпался целой кучей идей и предложений.
Множество имен, названий, цифр... Все это пришлось раскладывать в голове по полочкам, что с непривычки было тяжело. В конце концов, я сдался и попросил принести мне блокнот, после чего принялся записывать заинтересовавшие меня вопросы, чтобы обдумать их потом. Так дело пошло проще и быстрее.
Дарис и Коул пообещали присматривать за новым наместником, помогать и поддерживать его на первых порах. Потом маг напомнил мне о моем обещании, что Мел примет в ученики местные юные дарования, и вручил мне список. Мы договорились, что я обсужу с Мельвидором этот вопрос, а потом пришлю с гонцом письмо с точным указанием, скольких и когда Его Могущество сможет принять.
Таким образом, третий день пребывания в Багряной Карадене выдался не менее насыщенным, чем первые два. По большому счету, я остался доволен. Пусть я сам не так много смыслю в политике, но людей я выбрал правильных и знающих. Это давало надежду.
А на рассвете четвертого дня мы с Рейнелом, двенадцатью осужденными и отрядом охраны, состоящим теперь из девяти человек, покинули провинцию и направились обратно в столицу.
8 глава
- Ты еще пожалеешь! Ты думаешь, я один такой? В каждой провинции есть такие, как я, и кому-нибудь из них повезет больше, и тогда ты останешься ни с чем...
Эрвин еще что-то кричал, но я прошел мимо, сделав вид, что не слышал ни одного из его ядовитых слов.
Так прошли все последние пять дней путешествия. Осужденных поместили в крытую повозку, запряженную двумя лошадьми, и тщательно охраняли. Первые два дня прошли напряженно, потому что люди Гердера почти не спали, вынужденные охранять арестованных днем и ночью. В эти же первые дни Эрвин всячески пытался избежать своей участи. Сначала он притворялся больным, кричал, что его укачало, и ему нужно на воздух, но потом понял, что никто из провожатых не склонен к жалости. Все в отряде смотрели в его сторону с ненавистью во взгляде, никто не забыл бессмысленную гибель Ларса, и за сочувствием, бывший наместник обращался явно не по адресу.
А когда Эрвин все-таки понял, что обречен, он стал заниматься единственным, что было возможно в его положении - стал действовать мне на нервы. Во время движения мы с Рейнелом вырывались вперед и не приближались к повозке, а вот на привалах Эрвин практически беспрерывно демонстрировал свое красноречие и иногда даже остроумие. Однако у него куда больше удавалось достать Рея, нежели меня. Гердер даже несколько раз вспыхивал и порывался повесить его на первом попавшемся суку, чем ждать положенной казни, и мне приходилось его успокаивать.
- Как ты это терпишь? - недоумевал Рейнел. - У меня скоро голова разорвется от его воплей. Он мешает с грязью всю Карадену и весь королевский род!
В ответ я только пожимал плечами:
- Подумай сам, что еще может сделать смертник? Пусть развлекается.
Пожалуй, мое спокойствие бесило Эрвина больше всего, и он продолжал распыляться, пытаясь найти брешь в моей броне. Его главной проблемой было то, что он не понимал, что никакой брони не существовало, я не притворялся равнодушным, я на самом деле ничего не чувствовал.
Я пребывал все эти дни в странном состоянии спокойствия. Такое бывает, когда человек испытывает сильный стресс, но так и не находит способа расслабиться, выместить на чем- или на ком-нибудь свои эмоции, боль или страхи. Мысль о том, что придется казнить этих людей, тоже не будоражила моего спокойствия. Где-то глубоко, на закорках сознания, я понимал, что час расплаты настанет, но пока мне удавалось не чувствовать ни вины, ни страха, я пользовался моментом.
Эрвин поутих на третий день пути, когда нас встретил отряд из столицы, который я запросил у министров. По совету Рея перед нашим отправлением из Багряной Карадены я отправил гонца к министрам с просьбой выделить мне двадцать человек для дополнительной охраны. Ясное дело, мне не отказали, и сопровождение тут же выехало навстречу, и мы встретились на полпути. Увеличение конвоя втрое поумерило пыл и запас оскорблений бывшего наместника, и теперь он подавал голос, только когда я оказывался поблизости и наверняка мог его слышать.
