– Итого, мы спешим. И хватит ухаживать за её ногами.
– С тебя вот столько, – сапожник быстро написал несколько цифр на бумажке и сунул её Руни в ладонь. – Учти, это исключительно потому, что ноги хороши, и замша ей подойдет. Две трети можешь оплатить известным способом. Остальное деньгами, с распиской. Я ведь должен вносить налоги, понимаешь?
– Тебе завезут деньги и прочее к вечеру. Когда будет готов заказ?
– Ты бандит, вымогатель и гнусный подлец без совести. Донна будет с тобой несчастна, ибо ты еще и неисправим. Я не могу работать, зажатый сроками. И не смотри так! Сапоги через неделю. Туфли, из-за которых ты двигаешь бровями, послезавтра. Все, пошли прочь. Я занят.
Нора надела свои 'военторговские колодки', последний раз изучила полки с бесконечными рядами точеных ножек в самых разнообразных и удивительных туфельках. Прищурилась, пытаясь напоследок рассмотреть: чудится ей под одной из них надпись от руки 'Марша Хорн', или адъютант действительно уже посетила это необычное место. Судя по тому, что туфли – черный лак на угрожающе высокой стальной шпильке, посетила… Генерал указывает на заказах свою фамилию – мило. А еще интереснее: что сказал смешной обувщик про ножки адъютанта?
Проклятый Крыса снова все заметил и все понял. Шагнул к полке, склонился над туфельками.
– Наш славный Нэллан Хорн женился?
– Бесподобные ноги! – в полном экстазе закатил глаза сапожник. – Лучшие. Исключительные. Я заставил донну прийти на примерку, хотя это бессмысленно, я мэтр, я не ошибаюсь. Сделаю ей вторую пару бесплатно, чтобы гладить их снова. Богиня. А подъем… Пальцы… Не понимаю, что она нашла в старике Хорне. Президенто должен украсть эту донну, если он не ослеп.
– Полагаю, тогда донна ему поможет ослепнуть, – очень тихо прошептал Руни прямо в ухо ведьме, помогая ей спуститься по узкой тесной винтовой лестнице.
Нора в красках представила себе похищение Марши и рассмеялась. Едва ли дело ограничится парой синяков, даже для самого 'президенто'. Капитан не станет выяснять звание наглеца.
До офиса ведьма добралась в самом радужном настроении. Мысль о сапогах сидела в сознании крепко. И странным образом примиряла с присутствием Руни. Не такой уж он и противный. Кажется.
Марша пила кофе на рабочем месте, она с восторженным интересом рассматривала прическу Алесии, ничуть не пострадавшую за ночь. Кажется, волосы сами и охотно укладывались в неё идеальным образом. Адъютант время от времени трогала ложечкой край кружки, разносился тихий требовательный 'звяк', и Марша делала неопределенный жест рукой. Леська тотчас вскакивала и послушно поворачивалась – то в профиль, то вообще спиной. И осмотр начинался заново.
– Доброе утро, господин Руни, – тепло улыбнулась капитан. – Вы сегодня гостите у нас?
– Да, если позволите, – осторожно согласился Крыса.
– Конечно. Вы юрист?
– Отчасти.
– Я велела Леське организовать к вам отдельную очередь. Вот ваши стол, стул и кофе. Приступайте.
– Спасибо, – как-то подозрительно легко согласился Руни, устраиваясь на указанном месте. – А я могу пригласить вас на обед? Всех трех ведьм. Это касается создания фонда нашей Алесии.
– Понимаю. В час дня – само собой. Пока что мы заняты. И вы – тоже.
Марша величественно уложила ложечку на стол, придвинула стопку бумаг и углубилась в их сортировку. Нора кивнула Леське, разрешая впустить первого посетителя. И стала выслушивать его, время от времени косясь на Крысу. Сколько бы ни стоило его время, бесплатно этот странный тип работал без малейших халтуры и недовольства. Наоборот: делал все очень, просто возмутительно, хорошо. Образцово грамотно, четко, вежливо, внимательно – и быстро… Посетители сразу же пришли в восторг от манер нового консультанта – это видно. Даже предательница Леська охотно отзывалась на прозвище 'Аля' и пыхтела у стола своего личного банкира, вникая в детали и помогая составлять прошения, записывая для пожилых и глуховатых рекомендации, выдавая бланки… И не зыркала на гостей, и не шипела, как прежде!
За обедом Марша безропотно согласилась на свою часть работы в фонде. И даже немедленно позвонила генералу. Её телефон, кстати, оказался очередной забарьерной личинкой, замаскированной под брошь…
До самого вечера генеральша Гэли не делала ни малейших попыток проклясть Крысу. Главную пакость вечера весьма неожиданно преподнесла Норе горничная. Алесия со слезами отказалась уступать комнату кому-либо. Даже на одну ночь. Это её жильё, собственное! Лишь Ревун может претендовать на место в помещении.
Пришлось сдаться и вытерпеть насмешливое молчание Крысы. Он, гад, и упрямство рыжей наверняка учел заранее… С необходимостью уступить половину ширины кровати примиряло одно: обязательный массаж ног. Заснула Нора быстро и глубоко, причем еще во время процедуры. А очнулась в кромешной темноте.
Лампочку в уличном фонаре еще не успели поменять, – подумала ведьма в первое мгновение. Затем испуганно осознала: дело обстоит куда хуже. Проклятие, о котором она напрочь забыла, уже ползет неразличимым слуху, но действенным и явным для дара ведьмы шепотом далеких хрипло выговариваемых слов. Свивается в черную удавку мрака и захлестывает шею. Спросонья Нора едва понимала – чью. И боролась за жизнь изо всех сил. Рядом бился и задыхался Руни, холод пронизывал спину, накатывал и грозил накрыть с головой. Потому что пожелать дурного иногда проще, чем отменить даже одно гадкое слово. Это похоже на выстрел. Чтобы спустить курок требуется лишь малое усилие пальца. Зато потом попробуйте остановить пулю…
На кровать упала Леська, её волосы, кажется, светились в темноте, сохранив часть дневного солнечного золота. Маленькая ведьма всхлипывала, жалобно просила о помощи верного Ревуна и грязно ругалась. Усердно прижимала ладони сверху к запястьям Норы и отдавала все, что могла. Кот, надо признать, тоже участвовал: выл дурным голосом, льнул к груди Руни и часто перебирал лапами…
Как долго происходило это безобразие, Нора не представляла себе. Но кончилось все резко, словно лопнул гнойный застарелый нарыв. Сразу пришло облегчение. Затем нахлынула слабость.
– Я пошла, – мрачно сообщила Алесия погасшим усталым голосом. – Не высплюсь из-за вас. Ревун, с меня сметана. Понял?
Рыжий удовлетворенно муркнул, потерся о руку хозяйки и гордо удалился в коридор, завывая победно – то есть на редкость противно и громко. Руни осторожно вздохнул и неуверенно улыбнулся: жив. Потрогал свою шею, убеждаясь в отсутствии удавки. Нащупал одеяло и подтянул его повыше.
– Знобит? – уточнила Нора, все еще не убирая руку с груди Крысы.
