Брели они, изредка огибая очередной хилый покосившийся домишко с завалившимся забором, наполовину заметенным землей. Попалась даже целая деревенька, похожая на заброшенное кладбище. Здесь никто не жил уже очень давно, слишком мрачные развалины, полусожженые дома. Бродяга в засаленных лохмотьях неожиданно встал как вкопанный и тут же как по команде замерли все остальные. Недоумевающие тени тоже остановились, едва не оттоптав пятки впередиидущим. Бродяга всплеснул руками, заголосил так, что уши заложило:
– Деревенька моя-а-а! Прабабка здесь жила, убили ироды-ы-ы… Все сожгли, никого не пожалели.
– Кто сжег-то? – сочувственно спросил Шериан и заметил, как Морвин подвинул меч поближе. – Неужто сами…
– Они, они, – подтвердил бродяга и вытер грязным рукавом рожу. – Нигде покою нет с тех пор, как объявились эти мстители. А как хорошо было первое время. Забот не знали, восстанавливаться начали. А потом все сначала – приезжают, забирают кого хотят, а если не отдают – сжигают целые поселки. Вчерась вот прикрытие сняли. Совсем, видать, доконать хотят. Приходите, тени родные, убивайте кого хотите. Вы-то, братья, откуда?
– Да вот из такого же, – кивнул на развалины Шериан. – Только отстраиваться начали, еще название дать не успели, а тут…
– Покоя им эти тени не дают, – плачущим голосом поведал другой. – Нет бы жить спокойно, а они их изловить задумали. Хотят, чтобы нас снова всех под корень извели.
– И изведут, – мстительно пробормотал гвардеец, но поняли его иначе и сразу же все торжественно закивали, будто услышав величайшую истину на свете.
Постояли, бросив последний взгляд на деревню и пошли дальше, но теперь в полном молчании. Каждый из бродяг переживал заново страшные минуты, некоторые увлеклись настолько, что запнулись и упали под ноги соседям, образовав слабо трепыхающуюся кучу из перепутавшихся рук и ног. Воспользовавшись заминкой, Морвин наклонился к Шериану, тихо шепнул:
– Уверенно врешь. Складно.
– Приходится, – так же тихо ответил ему иноземец. – Нас должны считать за своих, таких же горемык, как и все остальные. Зато мы выяснили кто нас поймал – наверняка таинственные мстители. Только вот зачем деревни жгут и кого забирают?
– А, не наше дело, – отмахнулся гвардеец. – Нам лишь бы силы вернуть. Вот тогда разгуляемся.
Вскоре из-за холма показались странные высокие сооружения, похожие на красные иглы с черными пятнами провалов в стенах. Заклинание невидимости расслабившиеся победители сняли и тут и еще не озаботились вернуть. Значит, об их побеге пока никто не знает. Дорогу их бродячей шайке преградил конный отряд. Все всадники в блестящих багряных одеяниях, надменные лица открыты, волосы треплет холодный ветер. Предводитель отряда развернул лошадь, направив ее вдоль разношерстой ватаги, окинул их презрительным взглядом, пробурчав себе под нос что-то нелицеприятное.
– Куда претесь? – грубо спросил он. – Нам и своего отребья хватает, чтоб еще и вас привечать. Разворачивайтесь и шлепайте обратно.
– Так ведь слышали мы, господин, что всех сюда пускают, коли жить негде, – удивился один из бродяг. – Что ж гоните?
– Приказ такой имею, – огрызнулся всадник, – всех обратно отсылать. Не про вас теперь это место, к нам сами алые пожаловали, не видишь что ли нового обмундирования? Их заботами…
Бродяга зло сплюнул, ничуть не заботясь о том, какое впечатление произведет это на всадника, но тот и не думал тянуться к своему мечу, лишь кивнул сочувствующе и подал коня назад.
Нищие сплотились в кружок, дружно повздыхали, пытаясь определить, куда же направиться теперь. Городов-то осталось раз, два и обчелся… Да и кто может поручиться, что следующий также не будет занят алыми. А в поселок идти, так там своим жрать нечего. Пока разглагольствовали, к конному отряду из дальнего строения подъехал некто невероятно важный. Увидев его, бродяги враз приткнулись, встали еще плотнее и искоса мерили его яростными взглядами. В глаза кинулись высокие сапоги новоприбывшего и огненно-красный блестящий мундир; рожа его была такого же неприятного землянистого цвета, как и у всех обитателей данного мира, крохотные глазки пробуравили всю их группу насквозь, а уж предводителю всадников и вовсе пришлось выдержать не только этот наглый взгляд, но и поток отборной брани на непонятном языке. Он молчаливо склонил голову, гася бешенство, лишь время от времени кивал, соглашаясь со всем, что ему говорили. Наконец тому надоело распекать предводителя, он оборвал себя на полуслове и умчался обратно к высокой "игле". Всадник бросил ему вслед один-единственный взгляд, но такой, что мог испепелить на месте, и нетерпеливо дернул коня за поводья, подводя его к притихшим бродягам. Лицо его стало замкнутым и злым, фразы срывались резкие, отрывистые.
– Хотите оставаться – идите в город. Запрет снят.
– Что так? – отважился спросить Шериан.
– Задобрить решили, – сквозь зубы процедил предводитель. – Вы лучше идите, – неожиданно посоветовал он. – Увидят, что пошли обратно – еще сильнее лютовать начнут. И так жизни нет.
– К убийцам наших родных?! – громко возмутился кто-то.
– Не пойдете – присоединитесь к ним раньше времени, – жестко отрезал всадник. – Делайте, что вам велят, а нет – катитесь.
– Все равно помирать, – пробормотал бродяга. – Так давайте не будем тащить за собой других. Если это хоть как-то поможет, пойдем мы в этот город. Лишь бы прекратились убийства.
Отряд расступился, пропуская потрепанную шайку к скопищу странных строений. Проходя между ними, тени почувствовали неприятное покалывание, будто чужая магия тщательно прощупывала всех пересекающих невидимую границу. Тревоги не прозвучало, значит отсутствие сил полностью сравняло их с товарищами по несчастью. Сразу за иглами из сероватой пыли показались похожие строения, но значительно ниже и чуть новей на вид. Утоптанная дорога в ширину как раз для трех человек увлекала их непонятно куда, но попутчики похоже знали, куда шли. Быстро миновали они квартал низкорослых "игл", потом еще с парочку похожих, пробираясь грязными проулками к какому-то узкому провалу в земле с хлипкими деревянными перекладинами. Один за другим бродяги спускались вниз, попадая в натуральную дыру, размерами как раз в немаленький квартал. Судя по всему – излюбленное место здешней швали. Подозрительная темнота развеялась вмиг, стоило одному из бродяг свистящим шепотом кинуть пару непонятных слов. Десятки притушенных факелов разгорелись неспокойным рыжеватым пламенем, превращая подземелье в зловещий лабиринт. Нацеленные на них из темноты ржавые наконечники стрел нехотя опустились, настороженные глаза следили за каждым движением. Тут никому не доверяли, потому еще и были живы.
