Красавчик как будто понял, что его начинают подозревать, и за все время дежурства ни разу не отошел от стены, всем своим видом показывая, что у него нет других дел, кроме как стоять на посту.
Следующим, чтобы Каспар мог поспать хотя бы одну смену, стоял Лакоб, а под утро, как это часто случалось, он сам встал в караул. Первым встретил холодный рассвет и разбудил бойцов, чтобы выступить как можно раньше.
После короткого завтрака отряд выехал на дорогу. Каспар почувствовал слабость и, предупредив Лакоба, чтобы следил за Красавчиком, прилег на воз. Он уснул почти сразу, и снились ему скачущие всадники, какие-то бесконечные коридоры, развалины и он сам, отбивающийся мечом в слабеющей правой руке. «Вот и все», – сказал себе Каспар, чувствуя, что беда неминуема.
Враги бежали к нему, размахивая оружием, но торжествовать им было рано, он вскинул машинку и перечеркнул наступавших дождем острых дротиков, а потом… это движение слева. Ему бы отступить, пригнуться, но сил уже нет. А дальше – удар и темнота.
Каспар вздрогнул и открыл глаза, перед ним было небо с клочками сероватых осенних облаков.
Опершись на руку, он поднялся, привязанный к возу мардиганец потянулся к нему мордой, Каспар погладил его.
– Давно едем? – спросил он.
– Обедали уже, – отозвался Лакоб.
– А чего меня не будили?
– Покушать и на возу можно, а тебя лихоманка трясла, горел весь, вот я и не будил… – Лакоб покосился на Красавчика, тот разочарованно вздохнул и едва заметно пришпорил лошадь, чтобы отъехать вперед.
– Этот с тебя глаз не спускал, – отклонившись назад, сообщил Лакоб. – Я боялся, он чего с тобой сделает, не отходил ни на шаг. И чего ему от тебе надо, ваша милость?
– А ты не догадываешься? – горько усмехнулся Каспар.
– Догадываюсь.
– Вот и он догадался… Или подсказал кто.
– Кому тут подсказывать? – пожал плечами Лакоб.
– Да разве за всем уследишь?
Каспар оглянулся. До самого горизонта никого видно не было. Он немного успокоился.
– Поесть-то дашь?
– Возьми под мешком, там и хлеб, и мясо.
Скоро впереди, чуть левее от дороги показались дымы, Каспар верхом въехал на ближайших холм и увидел городок – судя по всему, это и была Тыса, о которой предупреждала Эрика. Рисковать Каспар не стал, приказал, пока никого не встретили, съезжать с дороги. Любой, даже безобидный прохожий мог стать ценным информатором для местных разбойников.
Они двинулись в объезд, по кочками и неровностям, на что их избитый возок ответил недовольным поскрипыванием.
Одолев безо всяких приключений около пяти миль, отряд вернулся на дорогу, ставшую теперь и шире, и ровнее.
То тут, то там на обочинах стали попадаться рваные мешки из-под рыбы, из чего можно было заключить, что по этому тракту Тыса снабжалась дарами океана.
Не дожидаясь сумерек, Каспар стал выбирать место для ночлега – придорожные руины закончились, зато на холмах попадались маленькие крепости. Одну из них, стоявшую в трех сотнях ярдов от дороги, Каспар выбрал для укрытия.
– Может, поближе устроимся, хозяин? – предложил Рыпа, указывая на развалины на ближайшем холме.
– Нельзя, дорога наезженная, там и без нас могут квартиранты объявиться. Пойдем к дальнему холму.
Рыпа тут же вызвался пойти в разведку, и Каспар его отпустил. Сильный мардиганец понесся галопом, унося на себе легкого наездника. Когда отряд подъехал к холму, деятельный Рыпа уже спустился и доложил, что все в порядке.
– Там остался, почитай, только один этаж, но с крышей, а с другой стороны холма – кустарник по всему склону. Удобно отходить, если что.
– Молодец, – похвалил его Каспар.
На холм взобрались без проблем, лишь в паре мест пришлось подталкивать воз руками. Место Каспару понравилось, хороший обзор, в стенах бойницы. Вот только колодца здесь не оказалось, но запас воды у них имелся в кожаных мешках.
Лошадей поместили во внутреннем дворике, огражденном полуразрушенной стеной. Еще раз обойдя крепость, Каспар выглянул в бойницу и остолбенел: от дороги в сторону ближайших к ним развалин сворачивала большая колонна вооруженных всадников – не менее сотни.
– Что там, хозяин? – спросил подскочивший Рыпа.
– Да вон – гости на квартиру, что ты облюбовал.
– Если они там не поместятся – нам крышка, – сухо заметил Красавчик, поглядывая в крайнюю бойницу.
Лакоб стоял неподалеку от него, внимательно следя за главным вором.
– А что это за солдаты, хозяин? – поинтересовался Слизень.
– Полагаю, в основном из армий местной знати, тех, что имеют от короля небольшие послабления, но сейчас они вместе с бунтовщиками.
До самой темноты все стояли возле стены, опасаясь, что бунтовщики решат наведаться в соседние развалины. И они подбирались совсем близко, когда выходили на поиски топлива для костров, но подниматься на холм к Каспару не стали и, набрав хвороста у подножия, вернулись к себе.
– Рыпа, встань на дежурство первым.
– Понял, хозяин.
– Вторым будет Красавчик, последним – Свинчатка.
Отдав распоряжения, Каспар выбрал место в углу, завернулся в прожженное одеяло и стал дремать, не забывая посматривать за тем углом, где находился Красавчик.
Подошел Лакоб и устроился рядом.
– Я буду тебя охранять, ваша милость, – сказал он.
– Спасибо, приятель, я в долгу перед тобой.
– Не говори так, ваша милость, ты спас меня от голодной смерти, а здесь хоть и страшно, но все же я при деле.
Каспар улыбнулся, он нуждался в поддержке и уже в который раз подумал, что не ошибся, взяв с собой Лакоба. А ведь мог запросто зашибить его там, на дороге, но не сделал этого и был вознагражден.
«Вернемся в Ливен, пристрою его на какую-нибудь работу, – сказал себе Каспар и тут же поправился: – Если вернемся».
Должно быть, Красавчик почувствовал скрытное внимание Каспара и Лакоба, он так и оставался недвижимым темным пятном на фоне светлых камней. Главный вор все для себя уже решил, и у него был план, которому он собирался следовать.
Каспар слышал, как Рыпа, дождавшись нужного расположения звезд, разбудил Красавчика.
Тот поднялся, поправил на себе сбившиеся доспехи и, прицепив меч, ушел к сторожевой стене, откуда хорошо были видны отблески пламени на соседних руинах и слышны голоса вражеских часовых.
Усталость брала свое, Каспар засыпал, но вздрагивал от каждого шороха и хватался за меч.
Последний раз причиной шума стал Свинчатка, он поднялся по нужде и, выйдя за пределы крепости, стал отливать. Каспар слышал журчание струи и покашливание Свинчатки, в холодном и сыром климате, не имея возможности развести огонь, почти все были простужены.
