– Я разумею, он до ночи больше не вылезет, – дролери поднял голову, поглядел на Энери, но исполосованные пластырем пальцы продолжали методично вкладывать патроны на положенное им место.
– Надо выманить. Каррахна, мы тут уже третий день валандаемся. Он несколько домов разнес! Люди погибли.
Когда прорвалась Полночь, прямиком в Ветлушу вывалился огромный серпьент. Хорошая, большая жертва нужна была, чтобы приманить такую тварь. Анарен машинально потрогал щеку и горло – рваные царапины от когтей наймарэ взялись сухой корокой и почти сгладились. Заживает, как на собаке.
С тех пор, как Мораг содрала с него разьяренного Асерли, по нечаянности решив оккупировать со своими людьми ту же высотку, он все думал – какого черта наймарэ не убил его сразу. Когти Асерли могли перервать человеку горло, как пленку рыбьего пузыря.
Наверное тянул время, полуночным сладко чуять страдания. Дотянулся. Получил полную обойму. Хотя, если вдуматься – что ему эта обойма.
Мораг попинала тогда его полубездыханное тело в целях реанимации, цыкнула на мрачных дролери, которые высказывались на тему того, что не худо бы полуночного пришить, пусть он и Лавенг – за такое дело нормальные Лавенги еще спасибо скажут.
А потом Энери, шатаясь, подошел к краю крыши и увидел, кто так страшно ревел на берегу. И как-то сразу стало понятно, кто на чьей стороне и против кого надобно воевать.
– Мораг, успокойся ты, – красноволосый дролери с разбитой мордой – заживающий синяк красивого лилово-желтого цвета смотрелся на точеной скуле дико – приподнялся на коленях, поднес к глазам тяжелый армейский бинокль. Руки у него тоже были наспех заклеены пластырем.
– Етить, какого черта так и не наладили за пятнадцать лет выпуск техники, которая не калечила бы руки. Платиновые часы клепать – так пожалуйста. – он сплюнул, потер правую ладонь о штаны. – Не вижу я его.
– Дай, – Мораг дернула бинокль.
Серпьент несколько суток гонял их, как хорьков, с места на место, рычал, плевался какой-то дрянью, шатал окрестные дома – ярился. Попутно перебили кучу полуночной мелочи. Жители Катандераны, привычные к военным действиям, быстро сориентировались. Военные, которых в городе было полно, развернули технику и организовали сопротивление. Говорят, сам король поднял свою крылатую машину, чтобы вести в бой рыцарские истребители. Энери не видел воздушный бой, только слышал его отголоски. За пару сутолк полуночных тварей повыбили почти всех. Но чертов серпьент застрял на Липовой, как пробка в бутылке – здоровый, страшный, нелепый – и ни туда, ни сюда. Загадил воду в канале, развалил ажурный мост, напрочь распахал детский садик, повывернул деревья.
Танки сюда не подгонишь, обычное оружие его не брало, гранаты только злили. Плевался он метко и погано. Вонял. И жителей никак не эвакуируешь.
В кои-то веки Анарен чувстовал себя при деле. Некогда было задумываться. Надо было действовать – и, желательно, побыстрее.
– Вижу Селя, – пробормотала вранова дочь. – О, забрался. Щасс. Ну, давай, готовь свою стрелялку.
– Дорвался, – хихикнул красноволосый.
За время уличных боев так и не познакомились. Тот вот, на моль похожий – Нокто его зовут. А этот, с фингалом, сегодня их нашел, с устным приказом от короля. В такой близости от серпьента хваленая дролерийская связь полностью накрылась медным тазом. Хорошо, что он все-таки был дурак и неразумный. Иначе переловил бы всех давно, как мышей.
– Приготовились.
Ясное голубое небо и сладкий запах листьев сбивал с толку. Чирикали птицы. Вокруг растрепанной головы красноволосого кружилась крохотная капустница. Села на кончик острого уха, пробитого серебряными точками, дролери не глядя отмахнулся.
Послышался рокот мотора. По Липовой неслась открытая машина с агиларовскими гербами, пустая, если не считать отчаянного шофера. Сенрпьент, невидимый за домами, завыл и закрежетал. Машина пошла медленнее. Посигналила. Чертова тварь не соображала, что ей делать и безыдейно плевалась кислотой. Вонь доносило аж до парка. Мораг скривила лицо.
– Нюхаю и прям вижу себя в папенькиной лаборатории. Вот гадство. Погань вонючая.
– Он голодный, – некстати сказал Анарен.
– Сейчас выкину тебя этому голодному.
– Не стоит. Ституация и так тяжелая.
– У нас ситуация не тяжелая, – Мораг зло фыркнула. – У нас так, поразвлечься. Грохнем этого и считай все. Тяжелая ситуация теперь в Химере, знаешь ли.
Анарен знал. Судя по отголоскам новостей – у найлов с Полночью началась настоящая война, тяжелая и изматывающая. Не быстрое жадное вторжение на запах кровавой жертвы, как здесь. Война.
– А кто вызвался? – спросил он, не отрывая глаз от самоубийственно медленно ползущей машины. Серпьеньт опять плюнул. Водитель вывернул руль, едва не впаялся в столб.
– Молодой Агилар, -ответил красноволосый.
– Ну что же. Справедливо.
Мораг снова фыркнула, но смолчала.
Серпьент наконец прошатал ограду, выломился на улицу, обрадованно завыл, пополз, с трудом переставляя короткие лапы и тыркаясь мордой в брусчатку. Он был огромный. Хорошо, что кругом не вода.
Водитель поднажал. Тварь затормозила, гулко заикала, готовясь плюнуть.
С крыши, оперенная огнем, сорвалась раскаленная точка. Сель засел там с самым убойным, что нашел в королевском арсенале. Правду сказать, не помогло. Но отвлекло. Машина пронеслась, завернула и исчезла в переулках.
Поток кислоты вспыхнул, вонь стала еще удушливее, тварь снова взвыла, на сей раз не жадно, а яростно – задрала переднюю часть тулова, полезла на дом, как толстая ящерица, обломила несколько балконов.
С крыши другого дома начали стрелять одиночными .
– Не сработает, – мрачно сказал Анарен.
– Иди ты. Это хороший план.
Нокто молча положил винтовку на гребень стены и молча прицелился. Красноволосый тоже поднял оружие.
– Как он поймет, куда идти.
– Ты не думай, ты стреляй, – пробормотала Мораг. – Стреляй, пока он не подлезет. Он же дурак... воот. Дурак ты у нас... – серпьент выл и тащился на вытсрелы, мотая башкой. – Стенка каменная, хорошая стенка, отличная просто... Ползи в парк, животное! А тут уж отец тебя пришпарит. Епрст, как же Райо жалко. Ходу!
Анарен закинул горячую от выстрелов винтовку за спину – она уже ничуть не мешала, привык – и они побежали. Петляя меж деревьев, прыгая чеерз скамейки – он так не бегал с юных лет, когда носился взапуски с собственными гвардейцами, такми же сопливыми.
Они все никак не могли остановиться, когда с неба обрушился безжалостный огонь, поджигая деревья и кусты, испаряя клумбы, дорожки, испакощенную воду в канале, и превратил гороподобную чешуйчатую тварь в ком паленой плоти.
