— Поговорим, — предложил я.
Виллемина поправила прическу. Никакого страха на ее лице я опять не заметил.
— Зачем ты опять сюда явился? Так не терпится на дыбу?
— Ответь мне на несколько вопросов, и я уйду. Не бойся, я не причиню тебе вреда…
Колдунья усмехнулась:
— Ты чужак и невежда. Закон общий для всех. Владения драконов — там! — Она повела рукой в сторону невидимых гор. — Там вы можете нападать на людей, угрожать им и убивать, если пожелаете. Это ваше право. Но не здесь. Тут, в Уважеке, люди убивают драконов. Это — наше право…
— М-да? И чем же оно подкреплено? Что мне помешает убить тебя?
— Попробуй — узнаешь, — предложила она, не моргнув глазом.
Я невольно насторожился — уж слишком самоуверенно она себя вела. Такое ощущение, что не я ее поймал, а она меня. Но отступать я тоже не собирался.
— Мне нужны ответы на вопросы. И я их получу, понравится тебе это или нет…
Виллемина покачала головой:
— Нравится тебе или нет, но ты отсюда не выйдешь.
Я встал. Колдунья улыбнулась. Между приоткрытых губ мелькнул острый кончик языка…
Но тут в дверь робко заглянул Ян Хаген:
— Я там лодку привязал, чтоб не уплыла, — сообщил он. — И это… К вам гостья!
Мы застыли и одновременно повернулись к двери, в которую, отодвинув аптекаря, ворвалась Драганка.
— Доброй ночи! — приветствовал я ее радостно, тут же ярко вспомнив наш поцелуй.
Однако прилив нежности разбился о ледяной взгляд в стиле «мы с вами незнакомы, сэр». Я огорчился… но не слишком. Похоже, я ожидал от нее чего-то в таком духе. Кажется, я начинал понимать ее.
— Вы тут времени даром не теряете, — буркнула она. — Привет, Минна.
— Привет, Лея. Ты за ним?
— Ага. Я спешила. Как только пришел сигнал, понеслась сюда. Опасалась, сейчас найду тут горящий город и дракона в небе, пыхающего огнем…
— Ян привез его по реке, — сообщила Виллемина. — Шума удалось избежать, как наш лорд и хотел. Правда, вмешался Ворчливая Земля — он тоже не любит драконов — и чуть не утопил их, но они каким-то образом выплыли…
— Так Ян меня там подкарауливал? — перебил я ее злобно. — По твоему приказу?
Виллемина кивнула.
— По приказу Анхеля. И сейчас ты отправишься к нему…
— Не раньше, чем ты ответишь на мои вопросы!
— И не подумаю, — усмехаясь, ответила она. — С каких это пор пленники допрашивают тех, кто их захватил?
— Это кто тут кого захватил?!
— Стой! — крикнула Драганка, хватая меня за руку. — Она — смерть для драконов. Ее такой сделали…
— Молчи, сестра!
— Она — твоя сестра?!
Драганка кивнула:
— Думала, ты давно знаешь.
Я перевел взгляд с нее на Виллемину… Ну конечно! Теперь, когда я увидел их рядом, в этом не осталось ни малейших сомнений. Они были похожи, как… как сестры!
— Лея, что ты здесь делаешь? — со страданием в голосе воскликнула Виллемина. — Опять ты его защищаешь? Ты же погубишь нас обеих!
— Я — погублю?! — заорала Драганка. — Да меня все это достало! Не могу больше! Я не переношу этого лицемера, ненавижу, презираю, меня трясет, когда я его вижу! И что самое мерзкое — он знает, что я о нем думаю. Но ведет себя как… как всегда! Ему просто наплевать, я для него инструмент!
— Это ты о ком? — оторопел я.
— Да уж не о тебе! Проклятый Анхель!
— Для тебя это открытие? — ехидно спросила Виллемина.
Драганка молча сопела от злости, сжимая кулаки.
— Ты изменилась. Раньше ты была более терпеливой…
— Чего терпеть? Зачем? Разве сама не понимаешь: это никогда не кончится!
— Вспомни, мы сами это выбрали.
— Да, свободный выбор! Прямо как в Аэрофлоте: «Не нравится — не ешь!»
— Никакого насилия, — возразила Виллемина. — Одна за другую. Вот как это называлось.
— Девушки, — воззвал я, — может, объясните мне, что происходит?!
Но «девушки» мне не ответили, испепеляя друг друга жгучими взглядами.
— Я вижу, ты уже решила, — с горечью сказала Виллемина, отворачиваясь. — Ну давай, губи нас. Я заплачу за тебя. Ведь для этого я и создана.
— Не смей так говорить! Ты же знаешь, что ради тебя я пожертвую всем!
— А я ради тебя!
Тут они обе заплакали и кинулись обниматься с тем же жаром, с каким только что друг на друга орали.
Я совершенно обалдел.
— Разве ты не хочешь освободиться? — вытирая слезы, спросила Драганка.
— Хочу! — всхлипывая, ответила Виллемина. — Но я не хочу умирать!
— Я тоже. Но я воспитана иначе. Я всегда готова идти на риск. Воину иначе нельзя…
— А как насчет меня? «Одна для жизни, другая для смерти, одна за другую залог»…
— Где-то я это уже слышал, — снова вмешался я.
— Так сказал отец, — мрачно ответила Драганка. — Он и придумал.
— Знаешь, мне кажется, твой отец был еще тем гадом!
Драганка криво усмехнулась:
— Тебе не кажется. Наш отец — Анхель.
На этот раз я почти не удивился.
— Мы родились здесь, в Леппе. Мы обе — змееныши. Нашей матерью была смертная женщина, а отцом — золотой дракон.
— Значит, вы — дочери Анхеля…
Теперь я чувствовал себя натуральным дебилом. Черт! Но это же очевидно! Да… теперь все словно озарилось. Мотивы поступков. Корни отношений. «Если ты поймешь, что связывает Драганку и Анхеля…»
— Мы с Виллеминой — близнецы, — продолжала Драганка.
— Я думал, что она старше!
Драганка ухмыльнулась:
— Она просто много умничает.
— Не умничает, а умнее, — уточнила Виллемина.
— Кроме того, драконы взрослеют гораздо медленнее, чем люди. Даже медленнее, чем змееныши. Рассказать тебе о нашем детстве?
— Конечно!
— В те времена еще не вступил в силу Закон, и отношения между людьми и драконами были проще. Анхель с детства руководил нашим воспитанием. В раннем детстве мы росли здесь, в Уважеке, — как обычные девочки из знатной семьи, вполне довольные жизнью. Отец к нам часто прилетал. Играл с нами, приносил гостинцы. И словно присматривался к нам. Мать его боялась. С каждым годом все сильнее. Когда-то она, возможно, считала его выбор честью для себя, но, когда родились мы, все заглушил страх — не за себя, за нас.
Когда нам было около семи лет, мать не выдержала и пыталась сбежать вместе с нами из Уважека. Наивная. Видно, она дошла в своем страхе до предела. Наше бегство не продлилось и дня. Мы заночевали в лесу… А к утру у нас не было матери. Анхель забрал нас к себе, в гнездо на Миндальной горе. Там мы и выросли. Анхель учил нас магии, боевым искусствам, медицине… Всему, что знал сам. Он был к нам добр… но мы не забыли, как исчезла мать. И знали, что доброта Анхеля — это вовсе не любовь. То, что он любит по-настоящему, — это экспериментировать. И мы были его многолетним затянувшимся экспериментом.
