- Ты был старше. Ты не позволил бы Аробинну взять нас. В тот момент, когда бы он отвернулся, ты бы схватил меня и убежал.
Правда - истинная правда, но…
- Человек, которым ты была сегодня и несколько лет назад – у этого человека не было никакой радости и любви.
- Боги, у меня все это было, Эдион. Я не была полным монстром.
- Тем не менее, я хотел, чтобы ты это знала.
- Что ты чувствуешь вину за то, что я стала убийцей, пока ты переживал военные лагеря и сражения?
- То, что меня не было здесь. То, что тебе пришлось столкнуться со всем этим в одиночку, - добавил он. - Ты придумала этот план сама, не доверив его ни одному из нас. Ты взяла бремя получения денег на себя. Я, возможно, нашел бы путь - боги, я бы женился на любой богатой принцессе или императрице, попроси ты меня об этом, если бы она пообещала деньги и людей.
- Я никогда не собиралась продать тебя как движимое имущество, - отрезала она. - И у нас теперь достаточно денег, чтобы заплатить за армию, не так ли?
- Да, - затем добавил. - Но это к делу не относится, Аэлина, - он вздохнул. - Дело в том, что я должен был быть там тогда, но я теперь здесь. Я излечен. Позволь мне разделить это бремя.
Она слегка наклонила голову назад, наслаждаясь ветерком с реки.
- И о чем я должна была просить тебя, чего не могла сделать сама?
- Это проблема. Да, ты можешь сделать большинство вещей самостоятельно. Но это не означает, что должна.
- Почему я должна рисковать твоей жизнью? - отрезала она
- Ох. Потому, что я расходный материал.
- Не для меня, - слова были едва слышны, тише, нежели шепот.
Эдион положил руку ей на спину, его ответ застрял в горле. Даже с миром вокруг них, который катился в ад, только услышать, что она говорила, стоять здесь рядом с ней – это была мечта.
Она молчала, поэтому он, совладав с собой, спросил:
- Что, собственно, мы собираемся делать теперь?
Она посмотрела на него.
- Я собираюсь освободить магию, убрать короля и убить Дорина. Порядок последних двух пунктов может меняться, в зависимости от того, как все пойдет.
Его сердце остановилось.
- Что?
- Что именно тебе не ясно?
Все из этого. Каждая проклятая часть этого. Он не сомневался, что она сделает это – даже ту часть, об убийстве своего друга. Если бы Эдион возразил, то ей оставалось бы только лгать, врать и обманывать его.
- Что, когда и как? - спросил он.
- Рован работает над первым пунктом.
- Звучит очень похоже на, «у меня есть еще секреты, которые я собираюсь поведать, я чувствую, что это остановит твое сердце в груди.»
Но ее ответная улыбка сказала ему, что он не захотел бы получить их от нее. Он не мог решить, очаровало его это или разочаровало.
***
Рован уже дремал в постели, к тому времени, когда Аэлина вернулась через несколько часов, пробормотав Эдиону, спокойной ночи, прежде чем проскользнуть в свою комнату. Она так и не взглянула в его сторону, когда отстегивала свое оружие, складывая его на столе перед потухшим камином.
Эффектно, быстро, тихо. Она была абсолютно беззвучна.
- Я отправился на охоту за Лорканом, - проговорил он, - и выследил его запах около города, однако его самого я не видел.
- Тогда, действительно ли он мертв? - очередной кинжал с грохотом упал на стол.
- Запах был свежим. Если он не умер за час до этого, то, скорее всего, он еще жив.
- Хорошо, - просто ответила она, когда зашла в открытый шкаф, чтобы переодеться. Или просто, чтобы не смотреть на него.
Несколько мгновений спустя она появилась в одной из этих маленьких хрупких ночных рубашек, и все мысли вылетели у него из головы. По-видимому, она была подавлена их вечерней встречей – но не достаточно, чтобы носить что-то более подобающее для сна.
Розовый шелк прижимался к ее талии и скользил вниз по ее бедрам, когда она подошла к кровати, открывая великолепную длину ее голых ног и загар с того времени, что они провели на открытом воздухе этой весной. Полоса бледно-желтого цвета украшала декольте, и он пытался – боги, он пытался не смотреть на плавный изгиб груди, когда она наклонилась, чтобы забраться в постель.
Он полагал, что любое чувство неловкости было содрано с нее кнутами Эндовьера. Даже при том, что он сделал татуировку на большей части шрамов на ее спине, следы от каторги остались. Кошмары тоже – когда она просыпалась и зажигала свечу, чтобы отогнать мрак, который возвращал ее во время нахождения в темных ямах, которые использовали в качестве наказания. Его Огненное сердце, было заперто в темноте.
Он задолжал визит надзирателям Эндовьера.
Аэлина имела склонность наказывать любого, кто причинял ему боль, но она казалось, не понимала, что у него – как и Эдиона – тоже могли быть счеты от ее имени. И как у бессмертного, у него было бесконечное терпение, чтобы позаботиться об этих монстрах.
Ее аромат поразил его, когда она развязала волосы и откинулась на подушки. Этот аромат всегда поражал его, всегда был призывом и вызовом. Это сотрясло его от веков, нахождения во льду, так, что он ненавидел ее сначала. И теперь…и теперь этот аромат сводил его с ума.
Они оба были действительно чертовски везучими, что в настоящее время она не могла вернуться в свою форму Фэ и почувствовать запах того, что гоняло его кровь. Было достаточно сложно скрывать это от нее до сих пор. Понимающий взгляд Эдиона сказал ему достаточно о том, что обнаружил ее кузен.
Он видел ее голой и прежде – несколько раз. И боги, были моменты, когда он смотрел на нее и справлялся с собой. Он учился держать эти бессмысленные мысли на коротком, очень коротком поводке. Как тогда, когда она застонала, когда он послал ей ветерок на Бэльтоне – изгиб ее шеи, прощание, которое вылетело из ее рта.
Теперь она лежала на боку, спиной к нему.
- О прошлой ночи, - сказал он сквозь зубы.
- Все в порядке. Это была ошибка.
Посмотри на меня. Перевернись и посмотри на меня.
Но она осталась лежать спиной к нему, лунный свет ласкал шелк, огибающий ее талию и изгиб бедер.
Его кровь закипала.
- Я не хотел – огрызаться, - попытался объяснить он.
- Я знаю, что ты не хотел.
Она потянула одеяло, как будто могла почувствовать его тяжелый взгляд, задержавшийся на том мягком, привлекательном месте, между ее шеей и плечом – одно из нескольких мест, которое не было отмечено шрамами или чернилами.
- Я даже не знаю, что случилось, но эти несколько дней были странными, так что давай все спишем на это, хорошо? Мне нужно поспать.
Он размышлял, как ответить ей, что все не в порядке, но он сказал:
- Хорошо.
Несколько мгновений спустя она действительно уснула.
Он перевернулся на спину и уставился в потолок, подложив руку под голову.
Он должен был уладить это – должен был заставить ее посмотреть на него снова, таким образом, он мог объяснить, что не был готов к этому. К ее прикосновению к его татуировке, которая рассказывала историю о том, что он сделал, и как он потерял Лирию… Он не был готов к тому, что он почувствовал в тот момент. Это было просто… Аэлина довела его до безумия за прошедшие несколько недель, и все же он не думал, что она могла бы взглянуть на него с интересом.
Все было не так, как с любовницами, которые были у него прошлом: даже когда он заботился о них, по настоящему он никогда не заботился о них. Когда он был с ними, он никогда не вспоминал о цветочнице с рынка. Никогда не вспоминал, что он был жив и касался другой женщины, в то время когда Лирия – Лирия была мертва. Убита.
Но Аэлина… Если бы он пошел по этому пути, если бы что-то произошло с ней… Его грудь сдавило от этой мысли.
Таким образом, он должен разобраться в себе – должен разобраться в себе, независимо от того, что он хотел от нее.
Даже если это было мучительно.
***
- Этот парик ужасен, - прошипела Лисандра, похлопывая себя по голове, когда она и Аэлина добрались до переполненной пекарни, рядом с красивыми доками. - Зуд не прекращается.
- Тихо, - прошипела Аэлина. - Ты должна носить его несколько минут, а не всю жизнь.
Лисандра открыла рот, чтобы продолжить жаловаться, но приблизились два господина, с коробками выпечки в руках, и благодарно поклонились. Лисандра и Аэлина оделись в самые прекрасные, в самые вычурные свои платья, не более чем две богатые женщины на прогулке по городу, каждая под контролем двух телохранителей.
Рован, Эдион, Несрин и Шаол опирались на деревянные столбы дока снаружи, незаметно наблюдая за ними через большое окно магазина. Они были одеты в черные плащи с капюшонами, нося два разных герба – подделки, которые Лисандра приобрела в борделе, когда встречалась с секретными клиентами.
