- Ты бы могла назвать отряд Тринадцати, - произнесла Астерина, единственная кто смотрел на Манону. Ее нос по-прежнему был опухший после побоев. - Чтобы мы раньше разделили судьбу наших сестер.
- И вы все с этим согласны? Вы хотите плодить демоническое отродье, пока ваши тела не развалятся?
- Мы Черноклювые, - ответила Астерина, высоко подняв подбородок. - Мы - не рабы, и не будем таковыми. Если цена будет никогда не возвратиться в Пустоши, то так тому и быть.
Ни одна из Тринадцати не вздрогнула. Они все встретились и обсудили это заранее. Что ей сказать.
Как будто она нуждалась в управлении.
- Было ли что-то еще, что вы решили на вашем маленьком заседании совета?
- Есть…еще кое-что Манона, - ответила Соррель. - Кое-что, что ты должна услышать.
Предательство – это было то, что смертные называли предательством.
- Мне не нужно слышать то дерьмо, которое вы осмелились посчитать, что я должна услышать. Единственное, что я хочу услышать так это, как мне отвечают Да, Лидер Крыла. И название богами проклятого шабаша.
- Выбери сама, одну из нас, - отрезала Астерина.
Ведьмы зашевелились. Это не было частью плана, не так ли?
Манона обошла вокруг стола, мимо Астерины, мимо других ведьм, которые не осмелился взглянуть ей в лицо.
- Вы станете ничем, мусором, через минуту, после того, как ступите в Сторожевую Башню. Меня не волнует, что ты была на моей стороне в течении столетия, и я собираюсь поставить тебя на место, как тявкающую шавку, коей ты и являешься…
- Сделай это, - прошипела Астерина. - Разорви мое горло. Твоя бабушка будет гордиться тем, что ты сделала.
Соррель стояла за спиной Маноны.
- Это вызов? - спросила Манона слишком тихо.
Черные в золотую крапинку глаза Астерины плясали.
- Это...
Но тут дверь открылась и закрылась.
Молодой человек, с золотыми волосами, теперь стоял в комнате, его черный каменный ошейник мерцал в свете факелов.
***
Он не должен был войти.
Ведьмы были повсюду, и она оставила часовых из других шабашей охранять залы, чтобы никто из людей герцога не смог застать их врасплох.
Все как один, отряд Тринадцати повернулся к красивому молодому человеку.
И все как один, они вздрогнули, когда он улыбнулся, а волна тьмы ударила в них.
Тьма, не имеющая конца, тьма проникла даже в глаза Маноны и –
И Манона снова стояла перед Крошанской ведьмой, с кинжалом в руке.
- Нам жаль вас…за то, что вы делаете со своими детьми…Вы заставляете их убивать, калечить и ненавидеть, пока они не становятся похожими на вас. Поэтому вы здесь.
Крошанка заплакала.
- Ты представляешь угрозу для чудовища, которое ты привыкла называть бабушкой, когда ты спасла жизнь своей соперницы.
Манона яростно покачала головой, моргнула. И тогда это закончилось. Была только тьма и Тринадцать, орущие друг на друга, борясь и –
Элида говорила, что золотоволосый молодой человек был в той комнате с Желтоногими.
Манона начала бродить по комнате, ориентируясь по запаху и памяти. Некоторые из Тринадцати были рядом, некоторые были у противоположной стены. От человека и демона внутри него исходила потусторонняя вонь.
Запах закружился вокруг нее, и Манона обнажила Рассекатель Ветра.
Потом он посмеивался, когда Джизлейн начала кричать. Манона никогда не слышала подобного звука. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так кричал – с таким страхом…И болью.
Манона вслепую бросилась на золотоволосого и швырнула его на землю. Никакого меча – она не хотела использовать свой меч для казни.
Трещины света стали появляться вокруг нее и его красивого лица и того ошейника.
- Лидер Крыла, - он усмехнулся голосом, который не принадлежал этому миру.
Руки Маноны были вокруг его горла, сжимая, ногти впивались в кожу.
- Тебя послали сюда? - она спросила.
Их глаза встретились – и древний, злой умысел отразился в них.
- Отойди, - прошипел он.
Манона этого не сделала.
- Кто послал тебя? - взревела она.
Молодой человек пытался встать, но подлетевшая Астерина прижала его ноги.
- Заставь его истекать кровью, - сказала она Маноне.
Существо продолжало сопротивляться. А в темноте, уже несколько из Тринадцати кричали в ужасе и агонии.
- Кто тебя послал? - взревела Манона.
Его глаза поменялись – прояснились, стали синими. Это был голос молодого человека, когда он прошептал:
- Убей меня. Пожалуйста – пожалуйста, убей меня. Роланд – мое имя Роланд. Скажи мое –
Затем тьма снова заполнила его глаза, вместе с чистой паникой из-за того, что он увидел в лице Маноны и Астерины, выглядывавшей через плечо. Демон в человек завопил:
- Отойди.
Она слышала и видела достаточно. Манона сильнее сжала свои железные ногти, прорезая смертную плоть и мышцы. Черная, вонючая кровь покрыла ее руки, и вонзаться в него стало тяжелее, пока не попала в кость и рассекла ее, а его голова ударилась об пол.
Манона могла поклясться, что он вздохнул.
Тьма рассеялась, и Манона мгновенно вскочила на ноги, кровь капала с ее рук, когда она осматривала свои раны.
Джизлейн рыдала в углу, весь цвет смысля с ее богатой, темной кожи. Тея и Кая были заплаканные и тихие, и с безграничной любовью смотрели друг на друга. Эдда и Брайр, ее Тени, родившиеся и выросшие в темноте…Они стояли на четвереньках и их рвало. Рядом справа, зеленоглазые демоны-близнецы Фалина и Фалона.
Остальная часть отряда Тринадцати была цела и невредима. Некоторые еще меняли цвет, некоторые задыхались от всплеска гнева и энергии, но…В в общем и целом, в порядке.
Были ли мишенью только некоторые из них?
Манона посмотрела на Астерину – на Соррель, Весту, Лин и Имоджен.
Затем на тех, кому сильнее всех досталось.
На сей раз, они все встретили ее пристальный взгляд.
Уйди, кричал демон – как будто от удивления и ужаса.
Затем посмотрел прямо ей в глаза.
Те, кто пострадал… их глаза были обычного цвета. Карие, синие и зеленые. Но те, кто не…
Черные глаза, с золотыми крапинками.
И когда он посмотрел Маноне в глаза…
Золотые глаза всегда ценились среди черноклювых ведьм. Она никогда не задумывалась, почему.
Но теперь на это не было времени. Не тогда, когда вонючая кровь впитывалась в ее кожу.
- Это было напоминанием, - сказала Манона, ее голос отражался от камней.
Она вышла из комнаты. Оставляя их, друг с другом.
- Избавьтесь от тела.
***
Манона ждала, пока Кальтэна останется одна, спускаясь по одной из забытых лестниц Мората, прежде чем наброситься.
Женщина не вздрогнула, когда Манона прижала ее к стене железными когтями, впиваясь в бледные, голые плечи Кальтэны.
- Откуда берётся сумеречный огонь?
Темные, пустые глаза встретились с ее..
- Из меня.
- Почему ты? Что это за магия? Сила валгов?
Манона изучала ошейник вокруг тонкой, женской шеи.
Кальтэна подарила ей небольшую, мрачную улыбку.
- С начала он был моим –. Потом он…слился с другим источником. И теперь это сила обоих миров, обоих жизней.
Бред. Манона прижала ее сильнее к темному камню.
- Как снять этот ошейник?
- Его невозможно снять.
Манона обнажила свои зубы.
- И что ты хочешь от нас? Нацепить эти ошейники на нас?
- Они хотят королей, - Кальтэна дышала, ее глаза мерцали некоторым странным, больным восхищением. - Могущественных королей. Не вас.
Еще больший бред. Манона проворчала – но тогда тонкая рука легла ей на запястье.
Оно загорелось.
О Боги, оно горело, а ее кости плавились, ее железные когти стали рудой, ее кровь закипала.
Манона отпрыгнула от Кальтэны, и только ее запястье говорило ей, что раны были не настоящими.
- Я убью тебя, - прошипела Манона.
Но сумеречный огонь плясал на кончиках пальцев Кальтэны как раз тогда, когда лицо женщины снова потемнело. Не произнося ни слова, будто она ничего не сделала, Кальтэна пошла вверх по лестнице и исчезла.
Одна, в лестничном проеме, Манона прижала к себе руку и боль эхом отозвалась у нее в костях. Убийство племени Рассекателем Ветра, сказала она себе, было милосердием.
Когда они покинули храм Пожирателя Грехов, Шаол подумал, что было так странно, работать с Аэлиной и ее двором. Как-то странно было, не бороться с ней в этот раз.
Он не должен был идти с ними, учитывая, как много всего нужно было сделать. Половина мятежников уже покинуло Рафтхол, и еще больше убегало каждый день, а так же тех, кто пока оставался и размышлял, чтобы переехать в другой город. Он контролировал их как мог, опираясь на Несрин, которая поддерживала его каждый раз, когда он вспоминал о своем прошлом с королем. Еще оставались люди, пропавшие без вести, будучи казнёнными – все еще люди, которых они спасали так часто, как они могли, со скотобойного квартала. Он будет делать это до тех пор, пока в этом городе оставался хотя бы один мятежник. Он останется, чтобы помочь им, чтобы защитить их. Но если то, что они узнали об Эраване правда…
