— И не надо тебе быть воительницей, — сказал он. — Это опасно… Нет, не смейся, не в том смысле, а просто такой мультикласс, как бард-воин, не встречается, да и воин-бард большая редкость. Знаешь почему?
— Огонь мешает? — догадалась Ольга.
— Совершенно верно. Есть, конечно, уникальные случаи, но… зачем? Ты и так самая удивительная девчонка, каких я только знал…
— А знал ты много, — слабо улыбнувшись, закончила она. — Я помню. И платья, и штаны, и хинские драпировки, и даже доспехи…
Кантор мысленно проклял свой пьяный язык — нашел же, чем похвастаться перед девушкой!
— Вроде того. Но ты такая же необычная, как застежка на твоих штанах, которая ни на что не похожа.
— Ой, — спохватилась Ольга. — Ты не знаешь, драконья кровь отстирывается? А то я вся обляпалась…
Эти женщины! Ну кто-нибудь когда-нибудь видел героя, который в такой момент думал бы о стирке?
— Не знаю. Но, если даже и не отстирывается, твои штаны от этого станут еще ценнее. Представляешь — не просто штаны, а в пятнах драконьей крови! Хоть в музей неси. А ты ее пробовала?
— Кровь? Ее правда пьют? Я думала, что Этель меня разыграла.
— Конечно, правда. Она очень полезна, особенно когда еще теплая, но моментально остывает, так что людей, которые пробовали свежую кровь, на свете не так уж много. Она перепадает только тем, кто только что убил дракона. Героям, проще говоря. Так что, пробовала?
— А как же. Полную горсть. Она горькая и соленая, как кофе с солью. Мы все пили. Даже Киру напоили, как сумели. Не знаешь, что с ней?
— Жива. Без глаза останется, но она ведь воительница, ей это не так страшно.
— Все равно жалко. Она красивая… А что это у тебя на щеке?
— Упал. Не обращай внимания, мелочи. Сама вон какой знатный синяк заработала. Откуда?
— Да тоже обломком стукнуло, хорошо еще, что плашмя. А в чем это у тебя куртка? В крови, что ли? Где это ты так?
— На банкете у вашего короля, чтоб он был здоров… Ты Жака видела?
— Конечно. Только не поняла ничего. Что у вас там случилось? Жак ничего не говорит, только просит, чтобы его не трогали и не спрашивали. И тоже весь в крови.
— Это я об него испачкался. У твоего приятеля вдруг в голове что-то заклинило, он схватил меч и порубил на лапшу всю Комиссию. А потом опомнился, посмотрел на все это и упал в обморок. Я вижу, до сих пор еще не отошел.
— Жак? Чтобы он кого-то убил? Мечом? Он же крови боится…
— Сам видел…
Вернулся Элмар в сопровождении пяти или шести слуг, груженных подносами с едой и напитками. Кантор прикинул, сколько еды придется на каждого, и представил себе, чего стоит прокормить его высочество. Особенно когда тот изволит нервничать.
Едва слуги удалились, на краю бассейна появилась из телепорта Этель с огромной бутылкой в руках.
— Ой, мальчики! — радостно воскликнула она. — Какая прелесть! Элмар, а где король?
— Не придет, — мрачно сообщил принц-бастард, стаскивая камзол и кольчугу. — Он не в состоянии. На ближайшие пару недель, это еще если не будет никаких осложнений.
— Он что, заболел? — встревожилась волшебница.
— Схлопотал стрелу под ключицу и потерял около двух кварт крови.
— Ну как же он так?! — огорчилась Этель. — Как нарочно! Вот не везет, я так на него рассчитывала…
— Сегодня? Ты что, всерьез думала, что он явится сюда, при всех разденется, да еще полезет с тобой в бассейн и будет тебя, опять же при всех, ублажать? Да ни за что на свете! Даже если бы с ним ничего не случилось, сюда бы кузен не пришел. Он вообще никогда сюда не ходит. А дам принимает только в собственной спальне. Так что прекращай страдать, давай сядем и выпьем…
— А может, сначала… — начала волшебница, но Элмар пресек неподобающую затею, прежде чем она была высказана.
— Сначала выпьем. И есть я хочу, — решительно заявил он и направился в угол, где притихли Жак и Тереза.
Этель проводила первого паладина взглядом, полным разочарования, и повернулась к Кантору.
— Привет, — уныло сказала она. — Я Этель. А ты и есть тот самый Диего из Мистралии?
— Вижу, меня здесь все уже знают, — заметил Кантор.
— А как же! — согласилась волшебница, призывно улыбаясь.
Кантор сделал вид, что ничего не заметил, и тут же подавил улыбку, случайно приняв от Ольги ощутимый укол ревности. Женщины!.. Этель между тем продолжала:
— Имела я дела с мистралийскими мужчинами, это что-то особенное! Один мне даже показал нечто такое… Могу поделиться, потом Ольге покажешь. Или ты тоже хочешь есть?
Кантор снова подавил улыбку. Не узнала, это замечательно. Могли быть проблемы…
— Нет, я бы лучше выпил, — сказал он и покрепче обнял Ольгу, чтобы максимально прояснить предполагаемый расклад. Ревнует, ну надо же!
— Вот они, мужики! — вздохнула Этель. — На первом месте у них обязательно пожрать и выпить! — Она критически осмотрела резные стульчики и спросила: — Как вы полагаете, такой стул выдержит Элмара?
— Ты еще спрашиваешь? — весело откликнулась Ольга.
— Действительно, вопрос снимается как дурацкий… Может, на полу рассядемся? Мне нравится этот коврик.
— Да ради бога.
— Какого именно? Или ты христианка, как Тереза?
— Почти, — неохотно призналась Ольга. — Тебе помочь?
— Сиди уж, помощи с тебя…
Этель перетащила подносы на пол, разыскала пустой кувшин и принялась переливать в него содержимое своей бутылки — черную густую жидкость с резким запахом. Кровь дракона.
— А зачем в кувшин? — поинтересовалась Ольга.
— Чтобы смешать. Ее так не пьют, надо добавить водки и кое-каких специй, — пояснила волшебница. — А потом немного поколдовать.
— А это зачем? — заинтересовался Кантор. — Мы всегда так пили, не колдуя.
— Мы — это кто?
— Я и мои друзья, — кратко пояснил мистралиец.
Этель воззрилась на него с интересом:
— Ты что, тоже имел дело с драконами?
— Никогда. Почему ты так решила? Ее же можно свободно купить.
— Ничего себе свободно! Семьсот золотых за четверть кварты!
— Были времена, когда я мог себе это позволить, — пожал плечами Кантор.
— Понятно, — улыбнулась волшебница. — Видимо, мага не было в вашей компании, вот тебе никто и не объяснил, что над этим напитком еще и колдовать надо.
Подошли остальные, расселись вокруг прямо на ковре и стали терпеливо ждать, пока Этель закончит магические манипуляции с редкостным напитком. Только Элмар немедленно приложился к кувшину с вином, а затем что-то ухватил с подноса и принялся жевать. Видно, очень уж перенервничал, бедняга. Жак до сих пор дрожал, и глаза у него были какие-то больные. То ли так перепугался, то ли это были естественные последствия трансформации. Впрочем, для такого впечатлительного парня испуг был тоже вполне естественным последствием. Расспросить бы, что это у него за способность и отчего — никогда такого не видел и не слышал даже… Эх, еще бы кое о чем его поспрашивать, да ведь никак не получится так, чтобы не засветиться… А может, поговорить с ним откровенно где-нибудь наедине? Нет, не стоит и думать, прочь соблазны! Никто не гарантирует, что Жак тут же не поделится новостью с друзьями — сначала со своей подружкой, потом с Ольгой, а там и с его величеством — под большим секретом, разумеется! Хорошо еще, если с Азиль не догадается пооткровенничать. Никаких задушевных бесед, и не мечтай, товарищ Кантор. Подумай лучше, что говорить, если спросят, как ты догадался, что исполнителем будет именно Жак? Не будешь же ты рассказывать правду, верно? Вот и соображай, как правдоподобно соврать.
