Он знал, что не может ничего от нее требовать, но она немного его утешила, когда умер его брат. Видят боги, тогда ему нужно было утешение. Он не знал, где еще его искать.
Он жалко шмыгнул, вытер забинтованной рукой жидкие сопли под сломанным носом и шагнул через улицу к двери. Поднял руку, чтобы постучать.
— Ты чего здесь делаешь?
Министерский парнишка, Колл, с кривой ухмылкой на лице легкой походкой вышел из сумерек. Кривая ухмылка на миг напомнила Рэйту, что такая же постоянно была на лице брата. Колл все еще был немного дерганным, но теперь в нем проглядывала и раскованность. Как у человека, который достиг мира с самим собой. Хотел бы Рэйт знать, как этого добиться.
Он быстро придумал отговорку.
— Ну… размышлял тут о новом мече. Это ведь здесь работает та мастер клинков?
— Ее зовут Рин, и да, она работает здесь. – Колл прислушался к звукам за дверью и улыбнулся, словно оттуда доносилось приятное пение. – Никто лучше Рин мечи не делает. Никто и нигде.
— А ты? – спросил Рэйт. – Не думал, что ты из тех, кому нужны мечи.
— Нет. – Колл ухмыльнулся еще шире. – Я собирался попросить ее выйти за меня замуж.
Брови Рэйта взметнулись вверх, что верно то верно.
— Чего?
— Надо было давно это сделать, но мне всегда нелегко сделать выбор. Принял много неправильных решений. Долго колебался. Был эгоистом. Слабым. Не хотелось никому причинять боль, и в итоге сделал больно всем. – Он глубоко вздохнул. – Но смерть ждет всех нас. А в жизни надо делать лучшее из того, что найдешь на пути. Человек, который не доволен тем, что у него есть, ну… скорее всего, он будет недоволен и тем, чего у него нет.
— Мудрые слова.
— Да. Так что иду молить ее о прощении – на коленях, если придется, а, зная ее, скорее всего, придется. А потом попрошу ее носить мой ключ и очень сильно надеюсь, что она скажет «да».
— Я думал, ты собирался в Министерство?
Колл покрутил головой и с силой почесал в затылке.
— Я долгое время собирался, но, думаю, есть много способов изменять мир. Моя мать говорила мне… быть лучшим человеком из тех, кем смогу стать. – Его глаза неожиданно увлажнились, он засмеялся, потянул за ремешок на шее, и что-то стукнуло у него под рубашкой. – Жалко, что мне понадобилось так много времени, чтобы понять, что она имела в виду. Но в конце концов я понял. Надеюсь, не слишком поздно. Ну, так ты заходишь?
Рэйт поморщился, глядя на окно, и прокашлялся.
— Нет. – Когда-то он этого парнишку презирал. Теперь он ему завидовал. – Думаю, твое дело вперед.
— Не будешь снова бодаться?
Рэйт поводил сломанным носом.
— Я уже не так рвусь бодаться, как раньше. Удачи тебе. – И он хлопнул Колла по плечу. – Я вернусь завтра.
Но знал, что не вернется.
Был вечер, и тени в доках становились все длиннее, по мере того как Мать Солнце медленно опускалась над Скекенхаусом. Последние лучи блестели на стекле в руке Рэйта. Бутылочка, которую дала ему Мать Скаер, теперь пустая. Было предсказано, что ни один человек не сможет убить Гром-гил-Горма, но несколько капель в кубке вина с этим справились. Колл был прав. Смерть ждет всех нас.
Рэйт тяжело вздохнул, сжал руку в кулак и поморщился от застарелой боли в сломанных костяшках. Кажется, со временем боль должна стихать, но чем дольше ее чувствуешь, тем она сильнее. Дженнер тоже был прав. Ничто не заживает до конца.
Он был меченосцем короля и телохранителем королевы, он первым бросался в битву и был гребцом в геройской команде. Теперь он не понимал, кто он. Не понимал даже, кем хотел бы быть.
Он умел только сражаться. Думал, что Мать Война принесет ему славу, блестящую кучу колец-денег и братство стены щитов. Но она забрала его брата и не дала ничего взамен, кроме ран. Он обхватил себя за больные ребра, почесал грязные бинты на обожженной руке, сморщил сломанный нос и почувствовал, как по лицу расходится тупая боль. Вот к чему приводят сражения, если не помрешь. Голод, боль и одиночество перед кучей сожалений выше головы.
— Не получилось, да? – Колючка Бату глядела на него, уперев руки в бока. Оранжевое сияние Матери Солнца светило ей в спину, так что он видел лишь черный силуэт.
— Как ты узнала? – спросил он.
— Что бы там ни было, ты не похож на человека, у которого получилось.
Рэйт выдохнул из самого нутра.
— Ты пришла, чтобы насмехаться или чтобы убить меня? В любом случае не буду тебе мешать.
— Так получилось, что ни то, ни другое.
Колючка медленно села, свесив длинные ноги с причала рядом с его ногами. Она некоторое время молчала, нахмурив покрытое шрамами лицо. Подул ветер, и Рэйт стал наблюдать, как два листа гоняются друг за другом. Наконец она снова заговорила:
— Жизнь непростая штука для таких, как мы, да?
— Непростая.
— Те, кого коснулась Мать Война… – Она уставилась на сверкающий горизонт. – Мы не знаем, чем заняться, когда наступает черед Отца Мира. Что делать тем, кто сражался всю жизнь, когда закончились враги.
— Мы сражаемся сами с собой, – сказал Рэйт.
— Королева Лаитлин предложила мне мое старое место Избранного Щита.
— Неплохо.
— Не могу его принять.
— Вот как?
— Если останусь здесь, то видеть буду только то, что потеряла. – Она уставилась в никуда, на ее губах появилась грустная полуулыбка. – Бренд не хотел бы, чтобы я чахла. Этот парень не был ревнивым. Он хотел бы, чтобы из пепла полезли новые побеги. – Она хлопнула по камням. – Так что Отец Ярви отдал мне Южный Ветер.
— Солидный подарок.
— Не думаю, что в ближайшее время он куда-то поплывет. А я собираюсь спуститься на этом корабле по Священной и Запретной, до самого Первого из Городов, а может, и дальше. Если отправлюсь в ближайшие несколько дней, думаю, успею до льда. Так что собираю команду. Мой старый друг Фрор – кормчий, старый друг Досдувой – шкипер, а старая подруга Скифр выбирает курс.
— Для такой недружелюбной женщины ты поистине благословлена друзьями. – Рэйт смотрел на золотой блеск воды, пока Мать Солнце садилась позади них. – Значит, погребешь прочь и оставишь свою печаль здесь, в доках? Желаю удачи.
— Я не особо верю в удачу. – Колючка смачно шмыгнула носом и плюнула в воду. Но не ушла. – В тот день я узнала кое-что ценное.
— Что мой нос ломается так же легко, как и любой другой?
— Что я из тех, кому иногда надо сказать «нет». Она искоса посмотрела на него. – Это значит, что я из тех, кому нужен поблизости тот, у кого кишка не тонка сказать мне «нет». Не много таких вокруг.
Рэйт поднял брови.
— Да уж, меньше, чем было раньше.
— Я всегда найду применение злобному мелкому ублюдку, и заднее весло у меня свободно. – Колючка Бату встала и протянула ему руку. – Ты со мной?
