Разумеется, Квинт Марций выбрал именно этот момент, чтобы появиться на мостике в компании с Антонием. Наварх мазнула по ним беглым взглядом и гавкнула:
- Префект, займи свой пост! Орудия к бою.
Очень своевременный приказ, ибо спасатели, отчаявшись докричаться до внезапно оглохшей «Аквилы» по обычным каналам, уже сигналили по старинке, бортовыми огнями. А бирема как раз выходила на позицию для стрельбы по автоматическим защитным системам станции…
Связист сообразил, наконец, что происходит что-то явно нештатное, и попытался выдать в эфир:
- Центральная! Код «Ребеллио»! Повторяю, «Ребеллио»! На «Аквиле» мя…
Но разряд из табельного «гладия» наварха оборвал этот отчаянный крик. Первая жертва гражданской войны молча ткнулась лицом в пульт.
— Мятеж, — хладнокровно закончила за него Ливия, не спеша, впрочем, убирать оружие. — Только не на «Аквиле», а на станции, — и включила общекорабельную трансляцию. После первых выстрелов всегда должны следовать речи. Но Ливия Терция, как выяснилось, стрелять умела лучше, чем говорить, и обращение к Аквилинам вышло несколько нескладным. Зато убедительным, учитывая бездыханное тело на мостике.
— Экипаж! Среди командования флотом затаились предатели, продавшие парфам наши колонии и наши жизни. К несчастью, эти твари угнездились на самом верху, в Сенате. На данный момент мы — единственные, кто безусловно предан Республике. Поэтому мы приняли решение покинуть Сектор Вироза и присоединиться к флоту под руководством проконсула Ацилия, дабы способствовать восстановлению законного порядка. — Ливия без лишних рассуждений «повысила» опального сенатора от эдила до проконсула, а «Аквилу» — до флагмана еще не существующего флота, решив, что если уж нырять, так поглубже. — Вопросы есть? — и она недвусмысленно повела «гладием» туда-сюда вдоль замершего строя офицеров мостика.
Вопросов, к счастью, не было.
Речь наварха показалась Квинту Марцию немного скомканной, и чтобы придать ей дополнительной аргументированности, он достал свой «гладий». Команда и легионеры должны видеть и знать — они с Ливией заодно и готовы идти до конца. Чтобы не возникло недоразумений и разночтений. Всё уже решено. Мятежная бирема — не место для сомнений.
- Оч-чень хорошо. Тогда убрать с мостика падаль, и все по местам! — она посмотрела на Луция Антония в упор и улыбнулась краешком губ. — К счастью, к нам примкнул и один из немногих честных сотрудников службы психокоррекции. Ты не представляешь себе, Луций Антоний, как я рада, что ты на правильной стороне.
- А… — выдавил Антоний, запнулся, покосился на тело несчастного связиста, на «гладий» Ливии, на ее голодную «ящериную» улыбочку и обреченно кивнул. — Да. Именно.
А что еще ему оставалось делать?
Конечно, будь у них иной выбор, Квинт Марций никогда не отдал бы приказа подавить огневые узлы станционной системы защиты. В военное-то время! Но Цикута Вироза так вот запросто никого не выпустит, её автоматика сработает, даже если претор лично благословит беглецов с мятежниками и платочком вслед помашет.
«Кстати, не исключено, что так он и делает сейчас, глядя на картинку своего монитора и слушая заполошные доклады вигилов», — подумалось префекту.
Еще бы! Теперь у Бибула прямо гора с плеч упала. Гора по имени Гай Ацилий Курион. Точнее, не упала, а улетела. И вряд ли вернется когда-либо.
Они с Ливией понимающе переглянулись, прежде чем соединиться с нейросетью, будто читая мысли друг друга. «Аквила» в свою очередь послушно отозвалась на запросы о готовности всех систем. Реактор работал на полную мощность, торвенторы ждали команды, и лучшей биреме системы Вироза оставалось только сделать классический маневр-разворот, прицельно уничтожить три автоматических узла и сбежать из-под ответного огня.
Слияние с «Аквилой»… И этого счастья его хотят лишить только потому, что Марции не летают? Говоря предельно честно, Квинту Марцию уже никогда не хватило бы одних тайных полетов, и он взбунтовался полностью сознательно, не испытывая ни малейших угрызений совести.
— Торвенторы! Готовьсь…
И вдруг оказалось, что они с Ливией маневрируют вместе. Чувство, сродни тому, будто сунул руку в тесную перчатку и обнаружил там не только предостаточно места, но и дружескую теплую ладонь. Двойной контроль, парная сопряженность и еще с дюжину непривычных, но впечатляющих эффектов, которые до сих пор «летучий» префект испытывал лишь в виртуальном лесу имени Луция Антония.
Они стали единым целым. По-настоящему. Воплотив, наконец-то, слово «слияние» в абсолютную реальность.
Ультрамариновая сияющая «Аквила» изящно развернулась на 180 градусов, оказавшись под прицелом сразу трех огневых узлов. Мол, смотрите, любуйтесь, цельтесь, только глядите не промахнитесь. Красовалась и дразнила, если, конечно, навоображать себе, будто автоматику можно вывести из равновесия.
— Торвенторы! Атака по сектору 9! — привычно скомандовал Квинт Марций. И послал Ливии восхищенное, хоть и закодированное «спасибо», галантно пригласив пострелять из его «онагров».
Журналы станционной обороны бесстрастно фиксировали, как ловкая хищница «Аквила», подавив первый из узлов, стремительно рыскнула в сторону и с потрясающей скоростью увернулась сразу от двух разрядов. Показатели маневренности, которые явили мятежники, потом повергнут в ступор аналитиков. Но это будет потом. Многочисленные сенсоры бесстрастны и объективны, они не удивляются ничему, только фиксируют траектории, координаты, скорости и ускорения. «Аквила» же с точки зрения собственных полетных качеств однозначно творила чудеса. Необъяснимые чудеса!
Квинту Марцию хватило короткого взгляда на Ливию, чтобы понять — наварх оценил их боевое единство по достоинству. На её бледных щеках полыхали пунцовые пятна румянца, глаза возбужденно блестели, а губы пересохли. Он и сам выглядел ничуть не лучше — взъерошенный, вспотевший и почти ослепший из-за переизбытка информ-потоков.
Оставалось только безмолвно вопрошать неведомо кого: «Почему, ну почему их боевое совершенство незаконно? Почему шаг в сторону воспринимается системой как измена?»
Разве Квинт плохо знал свое поколение Марциев? Все были довольны, никто не рвался в пилоты или инженеры. Так почему бы не сделать исключение для одного человека? Риторический вопрос, на который у префекта «Аквилы» ответа не было, но он очень надеялся, что Гай Ацилий его отыщет.
— Кстати, а где ты оставил Божественного Ацилия? — спросила Ливия озабоченно.
Очень вовремя спросила.
