Глаза Аль Рамади видели, как сломался строй атакующей волны штурмовых носителей. Модули противника сбились с курса, теряя управление. В космосе начался хаос столкновений, над которым царил стремительно взламывающий построение корпоративного флота «Кейптаун».
Возможно, Дитрих был демоном. Однако это не мешало Самату использовать созданную им ситуацию, приняв данность без объяснения причин и следствий.
Двигаясь перпендикулярно курсу флота корпораций, «Танаис» произвел три массированных ракетных залпа. Учитывая поведение штурмовых носителей, было понятно, что боевые части ракет не смогут задействовать кибернетические системы наведения, но преимущество ганианца заключалось в патологическом недоверии к любой сложной электронике. Не надеясь на программы самонаведения, он отключил компьютеры ракет, производя залпы по траектории прямой наводки, благо оптические умножители вариатора целей позволяли синхронизировать залп по координатной сетке прицельного визира[31].
Исходя из складывающей конкретики боя, Самат понимал, что посеянный Дитрихом хаос нужно умножить, пока не прекратилось воздействие непонятной силы, не позволяющей кораблям противника маневрировать и отвечать на огонь.
Андрей Шмелев похолодел, когда «Танаис» двигавшийся за кормой «Иглы» произвел один за другим три массированных ракетных залпа.
Он с ума сошел?
Рассудок мнемоника тут же рванулся к блокам самонаведения стартовавших ракет, но попытка входа в схему управления наткнулась на неодолимую преграду - компьютеры головных частей не работали .
За те мгновенья, что потребовались Андрею на рефлекторную, но бесплодную попытку мнемонического воздействия, многотонные реактивные снаряды пронеслись мимо «Иглы», обгоняя фрегат, и спустя четыре секунды ударили в плотное построение корпоративного флота.
Беззвучные, ослепительные вспышки, туманные выбросы декомпрессии пораженных отсеков, роящиеся облака разлетающихся в разные стороны обломков, картина на мгновенье представилась, как внезапное извержение вулкана, ожившего в самом центре построения корпоративного флота.
Разум с трудом воспринимал подобный оборот событий.
Минуту назад казалось, что их смерть лишь вопрос времени, но сейчас, наблюдая, как разлетаются обломки двух корветов, Шмелев вдруг уверовал в саму возможность победы.
Линия фрегатов сломала строй.
Обломки кораблей, множили хаос, исполняя роль шрапнели.
Во мраке космоса вдруг проявилось мерцание суспензорных полей, это, наконец, отработали системы экстренной герметизации пораженных отсеков, выхлопы декомпрессии тут же прекратились, но по множественным источникам зеленоватого сияния стало ясно, что как минимум три фрегата получили серьезные повреждения.
«Игла» уже вышла в конус атаки, когда «Кейптаун» внезапно потерял ход.
Мгновенно сканирование указывало на работу захватов принудительной стыковки, которые генерировал «Карл Мерфи».
Бледным светом вспыхнули носовые дефлекторы «Иглы». Фрегат вошел в поле обломков, двигавшихся по замысловатым траекториям в зоне столкновения нескольких штурмовых носителей.
На радарах множились ложные цели, боевой сопроцессор уже не мог отсеять все помехи, вокруг кружили тонны металлоконструкций, меж которых терялись истинные данные по пространственному положению уцелевших корветов. Фрегаты противника активно отрабатывали двигателями коррекции, восстанавливая защитное построение.
Что-то произошло.
Вадим открыл глаза.
«Кейптаун» был мертв. Генераторы высокой частоты выкачали все до последнего эрга из бортовых накопителей.
Он попытался связаться с Дитрихом, но тщетно.
В этот момент крейсер, вышедший из-под воздействия аномального поля, включил захваты насильственного удержания, поймав лишившийся энергии фрегат в незримые тенета.
На обзорных экранах царил хаос.
Призрак небывалой победы таял, отставляя горечь поражения.
Рощин не мог смотреть как беззащитный «Кейптаун» неумолимо сближается с «Карлом Мерфи».
Тактический монитор показывал как вслед за «Иглой» в поле обломков входит «Танаис».
Замысел Самата был прост и логичен. Он намеревался проскочить сквозь построение корпоративного флота, одновременно атакуя крейсер. Курс «Иглы» лишь подтверждал это.
Мы не уйдем без Дитриха …
Вадим, измученный отражением мнемонических атак, больше не уповал на чудо. Все стремительно возвращалось на круги своя, потеря атакующей волны штурмовых носителей, сломанный строй корветов и повреждения трех фрегатов не могли создать решительного перевеса сил.
Одна батарея плазмогенераторов «Карла Мерфи» в несколько секунд восстановит истинный баланс, тем более что уклонится от огня крейсера на сверхмалой дистанции было попросту невозможно.
Рощин был так измотан, что близкое дыхание смерти не подействовало на его рассудок.
Он проиграл этот бой несколько недель назад, приняв неверные решения при формировании экипажей. Ничто, даже самоотверженная атака Дитриха не могло компенсировать предательства, удара в спину, после которого все теряло смысл.
За кормой «Иглы» внезапно начало вспухать новоявленное солнце.
Залп плазмогенераторов крейсера ударил в «Танаис».
Вадиму казалось, что его сердце сейчас остановиться.
– Андрей, Лиза, быстро в отсек шаттлов.
– Командир?
– Я веду «Иглу». Вы готовите малый корабль с гипердрайвом. Исполнять!
Он дождался, пока зеленые маркеры переместятся на фон застывшего в стволе стартовой катапульты аварийно-спасательного модуля.
Секунды утекали в вечность.
Вадим перехватил управление и включил стартовую последовательность.
Не было ни слов прощания, ни протестов. - Рощин действовал наверняка, как может действовать только боевой мнемоник.
Образы Самата и Дитриха таяли перед мысленным взором.
Нет.
Дитрих, ты выживешь.
Я клянусь тебе…
Стартовая катапульта выбросила модуль в коловращение обломков, и тут же заработал гипердрайв спасательного судна.
Бледная вспышка, и двое дорогих сердцу людей выскользнули из лап смерти.
Вадим не знал, куда вышвырнет их гиперсфера.
«Игла» продолжала двигаться вперед, обломки корветов скребли по обшивке, сбивая антенны и надстройки, но царящий вокруг хаос закрывал фрегат от залпа лучше любого щита.
Вадим понимал всю бессмысленность огневой дуэли с крейсером корпорации.
Он уже был мертв, мертв морально, но прежде чем произойдет неизбежное, он был обязан хотя бы попытаться спасти Дитриха.
