– Потом привыкнешь, – успокоила Лена. – Мы же все привыкли.
Она сама была в легком сиреневом платье, открывающем шею и зону декольте, так что видимо, знала, о чем говорит. Скорее бы уже привыкнуть! Этот вечный холод меня доконал!
Я сосредоточилась, и рюмка взлетела над столом, сделала сальто и опустилась обратно.
– Давай я тебе немного помогу? – предложила Лена, и, не дожидаясь моего ответа, начала наставлять:
– Расслабь свое тело, сила должна быть внутри… Так, хорошо. Не обязательно смотреть на предмет, который ты хочешь передвинуть. Закрой глаза, и четко представь его себе. Со временем ты научишься делать это быстро и на ходу.
Вскоре пришло время моих ежедневных занятий с учителем, где мы занимались тем же самым. Никаких выдающихся успехов сегодня я не сделала, но господин Хрэйг сказал, что это лишь вопрос времени.
Возвращаясь обратно и проходя мимо зала, я мрачно порадовалась, что больше мне не нужно будет протирать эти жуткие зеркала и лить кровь в распахнутую рыбью пасть… Камин, растопленный неизвестно кем, весело пылал, потрескивали поленья. Я подошла и протянула руки к огню. Пламя ткнулась в пальцы, словно напрашивающаяся на ласку кошка. Мне и впрямь показалось, что я вижу рыжие уши и поднятый кверху хвост, а потом и любопытные глаза цвета лайма. Огонь порой принимает причудливые формы! Ладони поймали тепло и отдали его всему телу. Как же хорошо!.. Бабушка одной моей подруги как-то сказала, что если долго смотреть на пламя, оно поселится в твоем сердце. Эта фраза запала мне в душу.
Ночью я никак могла заснуть. Холод сковал мои ноги, я ворочалась под тонким одеялом, натягивала его на подбородок, но тщетно. Уверена, на улице было и то теплее, чем в моей комнате. Я резко села на постели, нашарила туфли под кроватью и засунула в них ноги. Накинув поверх черной ночнушки из шелка банный халат, я вышла за дверь. В коридоре царил полумрак, некоторые лампы были выключены, другие едва горели. Я шла почти на ощупь, касаясь ладонями стен. Путь я держала на тот самый открытый балкон, где Люс сжимал меня в объятиях над бездной. Вспомнив этот эпизод, я улыбнулась, хотя в тот раз было совсем не до смеха.
Я его нашла, этот балкон, хотя была здесь всего один раз. Замерла на пороге, вглядываясь в фантастически красивое звездное небо. Лицо облизал теплый ветерок, пригладил растрепанные волосы. Как же здесь хорошо! Я прошла вперед и опустилась в заботливо оставленное кем-то кресло (в прошлый раз его здесь не было). Ночь подглядывала за мной своим единственным желтым глазом. Так бы и провела всю жизнь – в удобном кресле перед звездным небом! Вот только бокала вина не хватает… Я опустила взгляд вниз, и увидела кое-что получше: двухлитровую «Martini Asti! Грех не воспользоваться таким везением! Я вытянула крышечку и запустила ее в звезды. Те смеялись мне в ответ, куда мне с ними тягаться… Шипучий напиток приятно растекся по горлу.
– Кто сидел на моем стуле? – грозно раздалось за спиной. Я и не думала оборачиваться, сделала еще глоток, пока меня не прогнали.
– Кто пил из моей бутылки? – продолжал голос. Я не удержалась и ответила:
– Ну, я! Я! Скинь теперь меня с обрыва!
– Хорошо, Саша! Ты сама напросилась! – Люс зарычал и подхватил меня на руки, а в следующую секунду мы уже летели по небу. Я визжала и брыкалась, пока он не закрыл мне рот поцелуем.
– Стоило только отлучиться на пару минут! – притворно сетовал он, кружа меня над долиной. – Тебе не стыдно?
– Стыдно! – клялась я и смеялась.
– Ну, тогда проси прощение, наглая девчонка!
И я просила. Так мы развлекались довольно долго, пока я, наконец, не потребовала вернуть меня на твердую поверхность.
– Как скажете, ваша наглость, – отозвался Люс.
Я снова устроилась в кресле, но на этот раз возражений не последовало.
– А где ты был вчера? – спросила я, как будто невзначай.
– Я уезжал по делам, – ответил он спокойно. – Вернулся только сегодня с утра. А что, ты успела соскучиться?
– Да нет, столько было дел…
– Например, поиздеваться над моей сестрой? Аретта мне все рассказала!
– Поиздеваться? Да она меня едва не убила!
– Ты преувеличиваешь, – не согласился Люс. – Никто не собирался тебя убивать!
– Что ж, видимо ты знаешь не все…
Он заткнул мне рот поцелуем. Видимо разговор по душам закончился, так и не начавшись…
– Хочешь посмотреть мою комнату?
Я засмеялась и он расценил это как согласие.
– Только захвати мартини.
– Разумеется, моя радость. Я для тебя его и припас.
Комната многое говорит о человеке. Мне всегда казалось, что комната – это материальное воплощение души ее хозяина.
– Как давно ты здесь живешь?
– Лет двадцать.
Помещение было просторным, гораздо просторнее, чем у меня. Черные шелковые занавески трепал ветер.
– Повезло, у тебя есть окно!
Люс рассмеялся. Я полностью распахнула ставни и взглянула вниз. Как и ожидала, отсюда отрывался чудесный вид на скалы.
– Здорово!
Стены комнаты украшали многочисленные картины в богатых рамах. На каждом полотне была запечатлена девушка. Целая галерея девушек.
– Моя небольшая коллекция, – улыбнулся Блондин. В самом конце мне почудилось знакомое лицо; я подошла ближе. Так это же я!
– Ты что, рисуешь их сам?
Он, показушно смущаясь, пожал плечами.
Обнаженная Саша на картине вполоборота стояла над пропастью. Ну и фантазия!
– Тебе нравится? – уточнил Люс, заглядывая мне в глаза.
– Будто смотрюсь в зеркало!
Я не стала уточнять, что некоторые детали он слегка преувеличил. А впрочем, так даже красивее.
Люс обнял меня и прижал к себе, целуя в затылок. Взгляд упал на полотно, не похожее на другие. Оно и висело как будто отдельно, высоко под потолком. На портрете была не девушка – женщина с ласковым взглядом, но строгими чертами лица. Гладкие черные волосы покрывал прозрачный зеленый шарф, расшитый золотыми узорами по краю. На заднем фоне виднелся толи дворец, толи храм из серебристо-серого камня, где на белых ступенях сидели рыжие кошки. Я невольно вспомнила зверюшку, которую по доброте душевной подобрала моя сестра – морды прямо точь-в-точь как у Морковки.
– Кто это?
Парень проследил за моим взглядом.
– Это Королева. Моя мама написала ее портрет, когда я был совсем маленьким. Помню, как мешал ей, пачкая неподходящей краской палитру. Эта картина – все, что у меня осталось из ее вещей. Остальные забрала Аретта по праву старшей сестры.
Не знаю, стоило ли мне спрашивать, ведь по дрогнувшему голосу я и так поняла ответ, но все равно спросила:
– Что случилось с твоими родителями?
– Их убили. Если бы нас не спрятали, мы бы тоже погибли. Скорее всего надо было не привлекать к себе внимания и жить, как обычные люди. Но моя сестренка… – он тепло усмехнулся, – знаешь, ей быстро надоело быть загнанным зверьком. Характером Аретта пошла в отца, он был таким же властным человеком. Так вот, сестра нашла эти пещеры и привела нас сюда. Она основала эту школу. Она придумала правила и живет по ним всю жизнь.
Я молча смотрела на портрет. Странно, но я не знала ни единой королевы, которая была бы похожа на женщину с этой картины.
Люс скинул налет печали и пощекотал меня под подбородком, как кошку:
– Так что ты там говорила? Я гениальный художник?
– Ты куда? – спросил он утром, ловя меня за бедро. Перед этим я пыталась незаметно вылезти из кровати.
– Думала сходить позавтракать. Извини, я не хотела тебя будить.
Люс откинул одеяло и сел на постели, потирая заспанные глаза.
– Не уходи. Попрошу принести нам завтрак сюда.
Я не успела ничего ответить, парень начертил в воздухе знаки и щелкнул пальцами.
– И все?
– Ну да. Я передал девушкам на кухне свою просьбу.
«Девушкам на кухне». Я тоже могла бы быть «девушкой на кухне», прислугой.
Я едва успела накинуть халат, дверь открылась и вошла Марина с подносом. Ее лицо было необычайно бледно, губы сложились в одну тонкую скорбную линию. Красные глаза свидетельствовали о том, что их хозяйка недавно плакала. Я почувствовала укол совести. Впрочем, это был не очень сильный укол. Девушка поставила поднос на маленький прикроватный столик. Ее пальцы дрожали.
– Спасибо, – на лице Люса не дрогнул ни один мускул. Похоже, ему было все равно, либо он так хорошо умел скрывать свои эмоции. Марина принялась накладывать в чашки рафинад, но Блондин нетерпеливо махнул ей рукой, мол, не надо, я сам. Девушка развернулась и исчезла в дверном проеме, плотно прикрыв за собой дверь. Я не знаю, какие отношения связывали Люса и Марину, но одно я вижу точно – парень умеет быть жестоким. Возможно, он когда-нибудь поступит так и со мной. Я представила себя на месте Марины, как он будет холодно смотреть на меня и нетерпеливо махать рукой. «Тогда я его просто убью», – подумалось мне. – «Со мной такие штуки не проходят».
