Проводив Снекторна, Патриций вернулся в кабинет и долго курил, устремив в окно невидящий взгляд. Затем, тяжело ступая, прошел через сообщающиеся залы во внешний коридор. Поправив светильник на стене, Георг направился к лестничному маршу, ведущему к верхним этажам. Поднимаясь по золотистым ступеням, Георг остановился на одной из площадок и посмотрел на одинокого, замершего изваянием стражника.
– Как тебя зовут?
– Лэгва, – ответила живая декорация.
– Ты любишь вино, Лэгва?
– Да, – кивнул высокий, стройный, молодой стражник. – Конечно.
Георг окинул медленным взором его простую, строгую, но одновременно дворцовую одежду и посмотрел в ясные зеленые глаза на открытом лице.
– Выпьешь со мной вина, Лэгва?
Стражник осмелился взглянуть на Патриция, в надежде уразуметь скрытый смысл предложения. Но, похоже, Владыка действительно звал его простовыпить вина.
– Могу я оставить это здесь? – Лэгва кивнул на подобие изогнутого меча в своей руке.
– Оставь.
Они спустились обратно и прошли к кабинету Георга. Толкнув дверь, Владыка переступил порог, и немедленно вспыхнул приглушенный матовый свет, будто бы льющийся откуда-то из-под мебели.
– Присаживайся, – Георг кивнул на кресло рядом с письменным столом. – Какое вино предпочитаешь?
– Всегда хотел попробовать «Самертон-Самертон», – неуверенно улыбнулся стражник. – Говорят, оно из самого сердца лета?
– Да, – Георг посмотрел в хрустальное окно, – из сердца… лета… Сейчас принесут. Ты располагайся.
Лэгва присел на самый край кресла у хрустально окна и украдкой смахнул со лба капли пота. Вошел слуга с подносом и, расстелив на столе золотистую ткань, расставил бокалы, легкие закуски и бутыли с вином. На чинном боку каждой светилась одна единственная надпись: «Самертон-Самертон». Патриций сам откупорил бутыль, наполнил бокалы и потянул один стражнику. Тот взял и осторожно, словно боясь расплескать, поднес к губам и вдохнул аромат.
– Изумительно, – с восхищением произнес он, – просто удивительно!
– Мне самому именно это, подчас, кажется самым удивительным на свете, – отстраненно улыбнулся Владыка. – Аромат вина… что может быть совершеннее и проще?
Стражник прикоснулся губами к краю бокала.
– Оно прекрасно. Я обязательно расскажу жене о том, что мне довелось его попробовать… в вашем обществе, Владыка. Она, конечно же, мне не поверит.
– У тебя есть жена? А дети?
– Скоро будет, надеемся, – дочь.
– Ты же не всегда стоял на дворцовой лестнице, – Патриций закурил. – У тебя есть другая работа?
– Я историк и археолог, занимаюсь лингвистикой, моя профессия – Системные языки. Я был в группе разработчиков совершенного ключа расшифровки всех Системных языков. Потом на базе этого создали Универсальный Переводчик…
– И теперь ты стоишь на лестнице во Дворце, – закончил Патриций.
– Да, – кивнул Лэгва, – мне повезло.
* * *
Рассказ Сократа произвел на Леброна сильное впечатление, такое сильное, что он долго молчал, разглядывая древесные стволы напротив. Толстяк попытался поймать его взгляд, но безуспешно.
– Идем, – Леброн поднялся с травы, – идем скорее.
– Куда?
– Домой. Мне надо переговорить с отцом.
* * *
Порою на Марсе выдавались удивительно тихие, светлые дни. По аллеям парков и скверов бродили парочки, заполнялись посетителями многочисленные увеселительные заведения, казалось, все жители Марса стремились отдохнуть и почувствовать себя такими же счастливыми и благополучными, как и родная планета.
* * *
Распахнув дверь, Леброн буквально ворвался в Деревянную Столовую.
– Добрый день, сынок, – Олавия улыбнулась, но глаза ее остались тревожными. – Как тебе спалось?
– Спасибо, превосходно.
– Присаживайся, поешь с нами.
– Не хочу, мам.
Следом за Леброном в Столовую вошел мучимый предчувствиями Сократ. Поприветствовав семейство, он сел за стол и сразу же потянулся к винному кувшину.
– Отец, – Леброн положил ладони на высокую резную спинку кресла, – мои глаза, они на самом деле какого цвета?
– Сине-серо-голубого, – чуть помедлив, ответил Аргон. – Четко цвет не обозначить, редкая цветовая гамма.
– Как у Патриция?
– Да. К чему вопрос?
Сократ допил бокал и снова его наполнил. Маленький желтоглазый слуга поставил перед ним тарелки, разложил приборы.
– Патриция нужно остановить, – в голосе юноши прозвучали нехарактерные металлические ноты, – необходимо прекратить кошмар, который сеет вокруг себя этот странный человек, правда, я не уверен, что это существо является по своей природе человеком. Первым делом необходимо забрать из Дворца мою сестру и ее друга… как ты сказал, его зовут?
– Алмон. – тяжело вздохнул Сократ.
– Да, и Алмона. И только я смогу это сделать, потому что я его кровный родственник.
– Каким же образом? – Аргон задумчиво смотрел на юношу.
– Что у меня здесь? – Леброн коснулся пальцем уголка своего глаза.
– Это вживленные цветные странзы.
– Их можно снять? Удалить?
– Леброн…
– Мама, прости, нет времени, это нужно сделать как можно скорее.
* * *
Алмон неплохо знал способности таких вот Серых Обителей на подземном уровне, они отличались большим разнообразием – в них выдерживали людей, могущих оперировать энергиями. Подобный человек мог исчезнуть из любого помещения, только не отсюда. Беглого осмотра хватило, чтобы определить это помещение, как одно из несложных. Просто комната, откуда нельзя выйти.
* * *
Когда за Лэгвой закрылась дверь и слуги очистили стол, Патриций подошел к окну и долго стоял, глядя в никуда.
– Георг, – откашлялся за спиной голос Палача, – вы простите, что это… отвлекаю, но, думаю, надо доложить: через закрытую площадку Вихря прибыл какой-то молодой человек и просит, нет, даже требует разговора с вами.
– Зови сюда, – безразличным тоном ответил Патриций, не оборачиваясь.
Палач вскоре вернулся с высоким статным юношей, одетым в богатые черные одежды и совершенно неподходящие к ним солнцезащитные очки. Патриций обернулся посмотреть на гостя.
– Кто таков?
– Меня зовут Леброн, мне необходимо поговорить с вами.
– Да? Ну, говори.
– Мы могли бы поговорить наедине?
Палач прямо дар речи утратил от подобной наглости. Однако, Патриций движением руки приказал ему выйти. Когда они остались вдвоем, молодой человек сказал:
– Уверен, нам нужно кое-что обсудить. Дело в том, что я ваш сын.
Патриций вяло усмехнулся. Но, Леброн убрал с глаз очки, и усмешка Владыки застыла.
