— Он у нас скромный. Как и любой творец. Да, Джон?
Несмотря на прямой вопрос, крепыш даже рта не открыл.
— Он редко общается с девушками. Особенно с такими красивыми.
— Ой, ну что ты, — на щечках Альвы заиграл бледный румянец.
Еще пара комплиментов — и новая пассия появится у меня. Она, конечно, красивая, но определенно не в моем вкусе — слишком нежная и застенчивая, почти как Лора. В России таких называют nyasha-stesnyasha. Я же предпочитаю в меру дерзких оторв, но никак не сладких ромашек, падающих в обморок от слова «сиськи».
— Меня зовут Макс, кстати. А у тебя необычное имя.
— Да…, - новая знакомая хлопнула ресницами. — Есть такое. Скажи, Макс, а ты читаешь комиксы про Апокалиптикэль?
— Разумеется. Поддерживаю друга во всем, — ответил я и стукнул Джона третий раз — с тем же результатом.
— Я к чему спрашиваю… Альва — это древнескандинавская эльфийка. Мой отец — писатель и большой поклонник ушастого народца. Боюсь, он назвал меня так из-за этих локаторов…
— Ну что ты, они очень милые.
— Правда?
Поднял правую ладонь в клятвенном жесте и твердо заявил:
— Истинная.
— Спасибо, Макс, — девушка расплылась в благодарной улыбке, аж зажмурилась на миг. — Я немного стесняюсь и ушей, и своего имени. В школе меня и вовсе дразнили Леголасом.
— Вот же орки вонючие…
Альва запрокинула голову и тихо расхохоталась.
— Верно подмечено. Любишь Толкиена?
— Только в киноверсии.
— А я все книги прочитала. Даже Сильмариллион.
Вяло улыбнулся в ответ и врезал Джону в последний раз. С каждой минутой его шансы на знакомство таяли, как сахарная вата в духовке, а мне грозили очередные недельные отношения.
К счастью, красотка решила сменить тему на более нейтральную:
— А вы на каком курсе?
Показал ей два пальца.
— Жаль, — Альва надула губки. — Думала, будем в одной группе. Я только-только поступила, приехала аж из Денвера. Хочу стать иллюстратором, а то папа постоянно жалуется на убогие обложки.
Хотел спросить имя литератора — мало ли, вдруг зачитываюсь его книгами на досуге, но тут прозвенел звонок. Девушка вскочила как ужаленная — перваки все такие дерганые, думают, их поубивают за малейшее опоздание.
— Ну, мне пора. Джон, а можно попросить автограф?
— А? — Крепыш вздрогнул и поднял голову — впервые за весь разговор.
— Подпиши леди рисунок, — устало буркнул я.
— Леди? — няшка зарделась и хихикнула, прикрыв рот рукой. — Ты такой милый.
— Конечно. — Друг взял сумку и полез за ручкой.
— Ой, прости, — Альва коснулась его плеча, и бедняга выронил почтальонку. — С собой нет. Я же не знала, что встречу самого Джона Стейра! Распечатаю на большом перерыве и принесу. Вы где будете?
— Если погода не испортится — у озера. Или тут.
— Ясно! Все, я побежала. Очень рада знакомству.
Когда красавица выскочила в коридор, друг шумно вдохнул и кашлянул в кулак. Его ручищи дрожали, на побледневшей коже выступила испарина, аж очки запотели, с бороды капал пот.
— Чел, ты как? Скорую вызвать?
— Отвали, — незлобно бросил он, вешая сумку через грудь.
Мы вошли в атриум и расселись по местам. Лектор опаздывал, парни тайком рубились в танки, девушки в наглую зависали в соцсетях и лайкали друг дружке фотки. В помещении царила атмосфера веселья и безмятежности, щедро сдобренная по-летнему ярким солнышком. Только Джон сидел как бирюк, уткнувшись в конспект, и остервенело перелистывал страницы.
— Мужик, — я легонько пихнул его в плечо. — Еще не все потеряно.
— Все! — неожиданно громко рявкнул крепыш. Студенты взглянули в его сторону и молча вернулись к своим делам. — Я не могу общаться с девчонками! Сразу глотаю язык и цепенею.
— С Чарли же нормально общаешься.
— Потому что она твоя девушка! При ней могу молчать, могу кричать, да хоть на голове ходить, ей будет все равно.
Напомнил ему на всякий случай, что между нами ничего нет, но Джон продолжил сокрушенный монолог:
— Альва же… такая милаха! Так боялся ей не понравиться, что замкнулся и онемел как рыба. И теперь она думает, что я рохля и мамкин тюфяк!
— Чел, не ори. У тебя будет последний шанс на большом перерыве — не пролюби его! Эта няшка прется от твоего творчества, взять ее в оборот — как два пальца в розетку! Нарисуй для нее специальный комикс, пригласи в библиотеку — она же любит читать, — пообещай показать неопубликованные наработки. Сам не заметишь, как она прыгнет к тебе под одеяло.
— Тебе легко говорить, пикап-мастер фигов… А для меня, между прочим, секс — не главное. Я хочу свою личную музу, чтобы дарила вдохновение, поддерживала во всем и не давала впасть в депрессию.
— О чем это вы так громко болтаете? — спросила Лора, незаметно усевшись за стол позади меня.
— О девушке Джона.
— У тебя появилась подружка? Здорово!
— Хватит подкалывать! — огрызнулся крепыш.
— Не сердись. Мне же интересно, чисто женское любопытство. Кто она?
— Первокурсница из Денвера. Такая няша. И тащится от его комиксов.
— Ничего себе! — с неподдельным восторгом произнесла Бейкер. — Поздравляю!
— Да как вы…
— Ребята, всем привет! — прозвучал громкий, хорошо поставленный голос. — Прошу прощения за задержку!
В атриум вошел мистер Андерсен, и по аудитории прокатилась волна взволнованных вздохов — в основном девичьих. Он белозубо улыбнулся, помахал рукой и встал за кафедру — совсем как политик на встрече с избирателями. Высокий, худощавый, небритый, отдаленно смахивающий на Хью Джекмана в молодости. В старомодном твидовом пиджаке со стоячим воротником, красных зауженных джинсах, того же цвета шарфе, небрежно покачивающемся на плечах и черной футболке-поло с логотипом колледжа. Квинтэссенция престарелого хипстера, иначе и не скажешь.
— Просыпаемся, просыпаемся! Шелби, я слышу скрип гусениц — немедленно выключи игру или поедешь кататься на настоящем танке.
Парни расхохотались, девушки уставились на юмориста огромными сверкающими глазами. Вообще, в Америке призыва давно нет, но куратор просто не смог не пошутить на тему вылета из ВУЗа и армии.
— Если кто забыл — лето кончилось. — Совершенно банальная фраза вызвала новую волну смешков. Блин, да ему стендап-комиком выступать надо. — Пора возвращаться в график и браться за учебу со всей серьезностью. Берем ручки, открываем тетрадки и пишем. Тема первой лекции — пропорции. На практике вам снова предстоит рисовать с натуры, поэтому не филоньте. Особенно ты, Хендрикс. Еще раз изобразишь меня без шеи — получишь кол.
