– Зачем? – спросил он и сел на стул.
– Майкл пропал.
Лайан покачал головой.
– Проклятое место, – сказал он. – Так вот почему военные перекрыли все дороги.
– Они сделали это?
– Сегодня рано утром. Я сам видел. Решил заехать сюда, спросить, не знаете ли вы, что происходит. Чарли, что с твоей сестрой?
Тот пожал плечами.
– Я не знаю.
– С кем она поехала?
– С Краучерами.
– И давно они… пропали?
– Не выходили на связь с четырех часов вчерашнего дня.
– Черт!
Чарли достал сигарету и закурил.
– Нам нужно ехать за ними! – решительно заявил Лайан.
– Бесполезно. Нас не выпустят из города.
– Хрен эти англос[10] остановят старого навахо!
– Отец, брось эти индейские шуточки. Это уже не игры!
– Молчи, дурак! Вам надо было понять это раньше! Еще до того, как вы стали играть в эти свои «не игры»! У меня там дочь!
– А у меня сестра.
Чарли спокойно смотрел на Лайана. На секунду ему показалось, что блеск в глазах отца стал угасать… но только на секунду.
– Тем более!
– Отец, я бы не хотел… – начал Чарли.
Но Лайан перебил его.
– Ты бы не хотел? Я скажу тебе, что бы ты хотел! Ты бы хотел прийти к моему дому в девять вечера, сесть в мой «тахо» и заткнуться!
– Мы тоже сгинем.
– Это мы еще посмотрим.
– Нечего тут смотреть, – сказал Чарли устало. – Это ясно, как божий день.
– Ничего не ясно! Я не собираюсь сидеть на заднице, зная, что моя дочь, с таким трудом пришедшая в этот мир, находится там.
«Опять он за свое», – подумал Чарли.
Линда родилась мертвой и забрала с собой мать. Доктора сказали потом, что у матери был запущенный случай гестоза, и уже ничего нельзя было сделать. Сказали, что им нужно смириться. Но Лайан не смирился.
Чарли не знал, что произошло там, в больнице, но отданная отцу Линда ожила спустя минуту после констатации смерти. Лайан никогда об этом не рассказывал, но Чарли был уверен, что у него в ту минуту был выбор: жена или дочь – Великий Орел не позволил вернуть обеих.
Лайан выбрал Линду.
У навахо вся жизнь пропитана магией, наверное, какую-то ее часть унаследовал и отец. Он говорил Чарли, что Линду нужно беречь, потому что злые духи могут быть недовольны тем, что у них отняли законную добычу. А может быть, все чушь. Не было никакой магии. Линда ожила потому, что никогда и не умирала. Врачи могли ошибиться. И не было никаких духов. А была дочь, доставшаяся отцу такой страшной ценой. Но с тех пор Лайан стал немного странным. Неожиданно он вспомнил, что является навахо, и долгое время пытался воспитывать детей в таком ключе.
– Впрочем, ты можешь оставаться здесь, – сказал Лайан. – Я поеду один.
Чарли покачал головой.
– Ты не знаешь, на что идешь.
– Никто не знает своей судьбы.
– Да уж… Я поеду с тобой.
Хорек застыл. Где-то рядом опасность – язва.
Он почувствовал ее, еще сидя в машине, по тому, как изменился звук двигателя. В Пустоши существовало простое универсальное правило, о котором Хорек не счел нужным пока рассказывать Майклу, ограничившись перечислением конкретных признаков. Правило гласило: любое изменение – сигнал об опасности. Сама по себе Пустошь совершенно статична, и, если что-то в ней изменилось, это значит, близко должна быть язва. Никакой середины. Все очень просто.
Дорога постепенно поднималась в гору. Язва находилась где-то внизу, у подножья холма. Хорек почти не слышал своих шагов. Раньше ему уже попадались такие предвестники, это он помнил точно, но, хоть убей, не мог припомнить, что именно за ними скрывалось. Что-то опасное. Очень плохое. Впрочем, одни и те же приметы могли предварять разные язвы. За время своих блужданий Хорек уяснил, что связь между ними очень зыбкая. Тут, как повезет… или не повезет.
«Интересно, – подумал Хорек, – какая ты?»
Солнце било прямо в глаза, и это его беспокоило. Он предпочел бы хороший обзор, чтобы успеть среагировать в случае чего. За последнее время его реакция существенно улучшилась, но когда все решает мгновение, даже самой быстрой реакции может оказаться недостаточно.
Смерть будет молниеносной, скорее всего, человек даже не узнает, что же его убило.
Хорек поднялся на вершину холма, замер и стал внимательно, стараясь не пропустить ни одной детали, осматривать местность впереди. Мелочи – это очень важно. Мелочи – это ключ к Пустоши.
В первую минуту он не обнаружил ничего особенного. Только чуть-чуть заложило уши. Хорек стоял и терпеливо ждал. Только идиот мог решить, что, раз ничего не видно, значит, опасности нет. Все не так просто.
Слабое движение далеко впереди привлекло его внимание. На таком расстоянии трудно было понять, что происходит. Движение длилось секунд десять, потом прекратилось. Через мгновение он ощутил еле различимый низкий гудящий звук. Не двигаясь, Хорек стал анализировать его, примеряя к тому, что уже видел и знал. Что-то подобное уже было, он уже испытывал такое ощущение.
– Змейки, – произнес он чуть слышно и улыбнулся. – Змейки-змейки греются на солнце.
Хорек медленно пошел вперед и стал спускаться с холма. Все его внимание было приковано к тому месту, где он заметил движение. Там, у самой дороги лежал большой темный валун. Насколько можно было судить, с ним все в порядке. Его можно использовать как ориентир.
– Ты хочешь сыграть один на один? – стал чуть слышно напевать он, стараясь унять мелкую дрожь в ногах. Вокруг сгущались сумерки, обещая скоро смениться полной темнотой. – Ты хочешь выяснить, кто из нас лучший?
Он глубоко вздохнул и покачал головой из стороны в сторону, разминая шею.
– Да, детка. Да!
Все его внимание сконцентрировалось на камне. Скоро он подойдет достаточно близко.
– Ты думаешь, что сможешь обмануть меня? Нет – о, нет! Я безупречен перед тобой!
И вдруг это снова произошло. Хорек остановился, и все его тело напряглось. Он внимательно и даже восторженно смотрел, как стала появляться очередная «змейка». Сначала лишь маленькая точка, вмятинка на асфальте, а потом все больше и больше. Вновь до ушей донесся слабый гудящий звук.
Хорек стоял и смотрел, как она растет.
«Какая здоровая!»
Внезапно его глаза уловили еще одно движение, дальше и левее. Он осторожно повернул голову. «Вот! Еще одна. А там, дальше, еще!»
Чуть слышно хлопнув, первая «змейка» исчезла. Хорек насчитал их не меньше дюжины.
«Ну что ж, давайте посмотрим на ваши танцы».
Он сел прямо на дорогу и стал ждать.
«Я сижу в преддверии ада, – думал он, – и смотрю, как черти играют во фрисби[11]».
Эта мысль развеселила его, и Хорек беззвучно засмеялся. Он сидел, согнув ноги в коленях, в любой момент готовый оттолкнуться и бежать.
