Проводив Александра взглядом, лесник отошел от окна и задумался. Эти деревья и ему не давали покоя. Он встречался с мутантами каждый день. Они двигались куда-то, причем Поборцев-старший заметил, что почти всегда они шли с востока на запад. Он следовал за ними осторожно, как охотник за зверем, смот-рел и удивлялся, как природа могла породить такое. В инопланетян дядя Петя не верил, считал это чушью и полагал, что дендроиды, как их называл племянник, всего лишь какая-то мутация. Ему приходилось видеть двуглавых змей и телят с шестью ногами, так что он особенно не удивлялся способности деревьев ходить. Он был прагматиком. Если ходят, значит, на то есть причина, и точка. А вот куда они идут и зачем - так то отдельный разговор.
После ухода племянника он отправился в лес. 'Мутация мутацией, - рассуждал лесник, - но от-куда ей взяться? Нет в области, да и в соседних тоже, никаких химических заводов. Целлюлозный комбинат разве что. Да мало ли таких комбинатов в России... Есть военная часть с ракетами. Там и радиация может быть... Но мутанты не с той стороны пришли, наоборот, туда двигаются'. Лесник искал причину и для нача-ла решил пойти к отстойнику.
Среди грибников и охотников отстойник целлюлозно-бумажного комбината носил звучное имя: Чертова Лужа. В последний раз лесник здесь был с год назад, и жуткого вида озеро с гнилыми вонючими берегами произвело на него сильное впечатление. Что там туристы, здесь царил полный беспредел! Тогда он и наказал племяннику написать статью о комбинате, очистные сооружения которого нависали над отстойником, как жуткий некромантский замок. Это было больное место, жуткий нарыв на теле окружавшей комбинат природы. Берега отстойника были забетонированы, но за годы советской власти, и последовавшего за ними десятка лет бесхозяйственности и безответственности они нуждались в срочном ремонте. Но денег, как водится, у директора комбината не было. Бетонные берега дали трещины, трубы и запорная арматура текли. Петр Ильич с болью смотрел на заболоченную отходами местность, а ведь какая-то толика просачивалась и в речку Гочу. А ведь воду для людей насосная станция в Дымове берет оттуда.
Поход к отстойнику занял несколько часов. Но Петр Ильич не устал. Он двигался по лесу легко и бодро, и мог дать фору любому туристу. Сейчас комбинат не работает. Уже на подходе к нему слышался шум механизмов и гул подъезжавших машин, а теперь тихо. Лесник обогнул унылое серое здание с запы-ленными, десятилетия не мывшимися окнами, и вышел к очистным сооружениям. Отсюда начиналась длин-ная металлическая ограда. Она тянулась вдоль разбитой дороги, по которой мало кто ездил - она заканчи-валась тупиком - и окружала Чертову Лужу со всех сторон.
Выйдя из леса на дорогу, лесник остановился. Забор безжалостно сметен и раздавлен, а сама лужа закрыта плотным рядом деревьев. Это были дендроиды. Но зачем они здесь, и что делают возле отравлен-ной лужи?
Петр Ильич огляделся. Никакого движения, лишь облака торопливо поспешали за уходящим на восток солнцем. Дендроиды не двигались и не шевелились. Лесник подошел ближе. Яркие, сочного зеленого цвета листики на ветвях мутантов резко контрастировали с чернильной чернотой стволов. Он остановился метрах в десяти, прислушиваясь и вглядываясь в странную живую изгородь, окружившую Чертову Лужу. Солнце выглянуло из-за тучки, и отблеск воды сверкнул в его глазах живым серебристым лучиком. Что-то здесь не так.
Петр Ильич сделал несколько шагов и обомлел: за мощными черными стволами проглядывало си-нее, как небо, озеро. В следующее мгновение он понял, что не чувствует омерзительного гнилостного запа-ха. Любопытство оказалось сильнее страха, и лесник подошел к мутантам вплотную, отметив, что их 'ходя-чие' корни утоплены в землю, как у обычных деревьев.
Озираясь, лесник прошел меж двух застывших гигантов и оказался на искусственном бетонном бе-регу. Жуткий вонючий отстойник превратился в открытый бассейн с прозрачной водицей. Исчезли муть и гниль, ржавая пена на берегах, теперь он мог видеть бетонное дно и виднеющиеся в глубине ржавые трубы. Что-то плеснуло, лесник поднял голову: в прозрачной чистой воде плыла зеленая лягушка. А ведь раньше здесь и мухи не летали!
Петр Ильич нагнулся к воде, и увидел шевельнувшееся за спиной дерево. Лесник отпрянул в сторо-ну, сдергивая с плеча карабин, но дендроиды не шевелились. Секунду спустя он понял, что всему виной рябь на воде и напряженные нервы. Но озеро-то! Теперь язык не повернется назвать его отстойником, и тем более 'Чертовой Лужей'! Что же это? Как такое случилось? И, главное, кто или что причиной? Эх, племян-ник, не там ты сенсаций ищешь, ушел с экспедицией по тайге гулять! Вот она, сенсация-то, вот, под ногами!
Лесник посмотрел на деревья, кольцом окружившие искусственное озеро. Что-то чудес стало много случаться, подумал Петр Ильич, сначала деревья ходить стали, потом отстойник... превратился. И они тут как тут! Может, не случайно? А может, это они и... сделали? Только как? Поборцев-старший знавал одного инженера с комбината, тот говорил, что очистить стоки так, чтобы воду можно было пить, невозможно. Это потребует таких капиталовложений, что здешнее производство придется закрыть как нерентабельное. Не говоря уже о технической стороне вопроса. Вот тебе и деревья! А может, это не они? Тогда что они здесь делают, просто так вокруг выстроились?
Он походил меж дендроидами, осторожно постукал по стволам прикладом и убедился, что они ни-чем не отличаются от обычных деревьев. Стоят себе и все. Вот только не двигаются и на удары не реагиру-ют. Лишь стволы их были упругими, совершенно не 'деревянными', напоминающие живую плоть. Может быть, так они умирают, подумал он. И что будет с ними, когда комбинат снова заработает? Что будет с от-стойником? Эта мысль поразила его. Допустить повторное загрязнение никак нельзя! Никак! Но что он мо-жет сделать? Стать здесь с ружьем?
Поборцев посмотрел на здание комбината, мысленно сравнивая его и себя: крошечный комочек живой плоти и обветшалые, но еще крепкие стены предприятия, за которым стоят люди, власть, закон... 'С тех пор, как живем на Земле, мы только гадим... - подумал Петр Ильич. - И кто призовет нас к ответу?'
*****
Поредевшие деревья открыли взгляду пологий, поросший густыми зарослями папоротника склон, и там, внизу, возле мерцавшей холодной сталью реки, виднелись несколько приземистых строений.
- Это Холмы, - сказал Поборцев. - Да, кажется, Холмы.
Он узнал это место. Здесь он был лишь однажды, и то давным-давно, еще до армии. Впрочем, оши-биться было трудно: место ничуть не изменилось с тех пор, да и населенных пунктов в этом направлении наперечет.
