Под нами за зеленым лесным массивом показались и стали быстро приближаться великолепные сооружения самых разнообразных форм и расцветок. Гигантские деревья — я оценил их высоту в 100–120 метров — чудесно гармонировали со зданиями, составляя единое архитектурно совершенное целое. Возле дворца, невольно приковавшего мое внимание еще в полете, между клумбами, перед которыми били фонтаны, оранжевое полотнище — наш удивительный ковер-самолет — мягко приземлилось и, когда мы сошли на траву, самостоятельно свернулось. Я не уставал удивляться, а тропинка-транспортер уже мягко несла нас к парадному входу.
— Ваши комнаты соответствуют номерам кресел в самолете. Мы убедительно просим ничего не перепутать, ибо там все приготовлено согласно вашим желаниям. Будет очень обидно, а для вас и неудобно, если наши хлопоты пропадут зря. Те из вас, кто после отдыха захочет выйти в гостеприимный Дурдунди, могут ознакомиться с некоторыми нашими, надеюсь, необременительными правилами и обычаями прямо в своих апартаментах.
На этом странно одетый индивидуум закончил свою речь, и мы, на ходу обмениваясь впечатлениями, разошлись по номерам. Удобство моих двух комнат было ошеломляющим: шелк стен, изящество светильников, теплые тона мебели. Стоило подумать — и кресло приближалось, принимая наиболее удобную форму. Ванная комната была просто произведением искусства. Струи душа, повинуясь желаниям, охватывали все тело и были то восхитительно упруги, то расслабляюще горячи. Банный халат не только моего любимого цвета и качества, но и моего размера… Я не смог побороть искушения и заглянул в дипломат, хотите верьте, хотите нет, но мой халат был на месте.
Я защелкивал замок, когда моя соседка, как показалось, без стука влетела ко мне в одном весьма легкомысленном халатике и, в полном восторге упав в подкравшееся сзади кресло, объявила:
— Здесь словно в раю. Захожу в номер, а там такая косметика, что можно сойти с ума. Одних шампуней одиннадцать, а у тебя?
— Я не пользуюсь шампунями. У меня копия любимого халата и лучшие в мире лезвия.
— Пойдем в город? — Моя знакомая, судя по всему, была полна самых восхитительных предчувствий.
— Погоди, — мне пришлось немного остудить ее пыл, — наши гостеприимные хозяева просили ознакомиться с их обычаями.
— Да, я помню. Этот странный тип.
Я понял, что определение «этот странный тип» является дежурным и употребляется в любых ситуациях. Я удобно устроился в кресле, мне достаточно было лишь протянуть руку к столику, который словно качнулся вперед, и в ладонь мою буквально скользнул яркий буклет.
Название государства восходит к названию горы Дура, в предгорьях которой и располагается столица. Предурия — государство площадью 280 ООО км2 и населением 8 139718 человек. На моих глазах последние цифры изменялись, население страны медленно увеличивалось. Я закрыл надпись большим пальцем, а когда вновь посмотрел, там значилось 8139720 человек. Столица — г. Дурдунди — 1072 032 жителя — эти цифры тоже менялись. В административном отношении страна разделена на 26 дупартаментов.
Физико-географический очерк почему-то отсутствовал. В разделе «население» значилось, что 100 % его составляют предурки, что было неудивительно и следовало из названия страны. Разделы о сельском хозяйстве, промышленности, транспорте, внешней торговле, исторический очерк я, уступая настойчивым просьбам своей милой соседки, пропустил, а зря, по-видимому. В рубрике «Государственный строй» было записано: «П. — дуржуазная республика, в которой построено постобщество, а функции коллегиального главы государства осуществляет Национальная Дуррамблея, в которую входят 17 предурков, избираемых на 4 года прямым тайным нетелепатическим голосованием». Это тоже было малоинтересно, за исключением некоторых деталей. Я и дома не хожу на выборы, какого же дьявола меня должна интересовать эта самая Дуррамблея (не помню, где встречал это словечко)… К тому же мне показалось, что я уже сталкивался с аналогичным органом управления (может, у Лема?), только никак не мог вспомнить, где именно.
Обычаи… Эта глава, естественно, привлекла мое внимание. Параграф первый гласил:
— желания не должны высказываться вслух. О желаниях можно лишь думать;
— несогласие по какому-либо вопросу нельзя высказывать вслух, только в мыслях;
— предуркам и гостям столицы запрещено есть на ходу, громко разговаривать (даже в мыслях), бегать в присутствии лиц противоположного пола;
— строго воспрещается есть яйца после 19:00 и ранее 6:00 (см. дурильня нравов).
Пунктов было достаточно много, и потому часть из них я легкомысленно пропустил. Следующий же термин невольно привлек мое внимание:
— «Очередение» — любимое занятие предурков, — говорилось далее, — его наказуемый аналог — «доставание», которого нужно избегать любыми способами, так как оно является суррогатным заменителем «очередения». Это самое «очередение», по уверениям авторов брошюры, являлось адекватным состоянием любого предурка, а систематическая замена «очередения» «доставанием» способна привести к моральной деградации личности и потому наказывается условно через органы общественного самодуревания. Повторное уличение в «доставании» может привести к более серьезным последствиям, и меру пресечения в таких случаях определяет дурильня нравов (см. раздел Вооруженные силы).
Возвращаться к рекомендованному разделу очень не хотелось, и я продолжил чтение. Принуждение к «доставанию» является более строго наказуемым деянием, нежели само «доставание»… Круг, таким образом, замкнулся, и я прекратил всякие попытки разобраться в том, что же такое это самое «доставание».
— Меня эта инструкция уже достала, — решительно сказала Кэт и отправилась к себе переодеваться.
Я еще некоторое время листал буклет и в разделе «обычаи» наскочил на любопытную подробность. Оказалось, что ночные купания в реке, на берегах которой располагалась столица и носящей поэтичное название Никтурия[37], оказались строжайшим образом запрещены. «Во всяком случае, запретов на дневное купание нет, и можно будет пару раз окунуться, — с облегчением подумал я, — надо бы купить плавки».
И вот спустя 20 минут мы (это я и Кэт, хотя зовут ее на самом деле Натали, но по мне хоть с горшком под руку гуляй, если он живой и имеет такие формы) вышли на улицы Дурдунди. Разговаривали мы очень тихо, так что каждый раз я почти касался губами ее восхитительно розового ушка, а ее теплое дыхание, когда она хотела что-то сказать мне, отнюдь не ухудшало моего настроения. В городе было очень, просто на удивление тихо и чисто, а большая часть жителей действительно «очередила».
