Курмаев усмехнулся: что значит 'закладывать'? Не доносить, а докладывать о нарушениях режима секретности, что в конечном итоге приравнивается к нарушению обороноспособности страны! Никто не утверждает, что нарушители работают на вражескую разведку, но... гарантий нет. А правила существуют, и офицеры их знают! И так далее, и тому подобное. Курмаев наседал, Поборцев отнекивался. И тогда капитан сменил ласковый, завораживающий тон на другой. Доброжелательная улыбка куда-то подевалась, и лицо особиста приобрело совсем иное выражение. И вместо обещанных отпусков, теплой секретки и прочих благ Поборцеву пообещали кайло в руки и отдаленный стройбат.
Курмаев дал две недели срока. Но Поборцев и не мучился проблемой выбора. В свои девятнадцать он довольно четко представлял себе, что можно делать, а что нет. Такие услуги в планы Александра не вхо-дили, и вскоре под предлогом профессиональной несостоятельности его с сержантской должности отправи-ли в отдаленный дивизион простым солдатом. С тех пор Поборцев ненавидел секретные службы и дал зарок никогда не иметь с ними дел.
Вспоминать вместе с Курмаевым эту историю ему не хотелось. И тем более было неприятно, что человек, не гнушавшийся никакими средствами ради своих целей, сейчас пробился наверх. Впрочем, сейчас там все такие.
- Может быть, и встречались, - сухо проронил Поборцев. - Что это меняет?
- Ничего. Вы крепко влипли, гражданин Поборцев. Или не Поборцев, в общем, это неважно.
Он ожидал оправданий или покаяния, но Алекс молчал. Унижаться перед этим высокопоставлен-ным хлыщом не хотелось. Хоть и было страшно. Если уж наша милиция может сделать с человеком что угодно - и ничего, что говорить о могущественной системе государственной безопасности. Отведут сейчас в лесок, пристрелят, и концы в воду. Ни один следователь не раскопает. А если и раскопает, заставят замол-чать.
- Вас задержали при попытке выхода из запретной зоны. При вас обнаружен носитель информа-ции, представляющей собой государственную тайну. Вам нужно объяснять, какое наказание это может по-влечь? Или сами понимаете?
Поборцев молчал. Смотри, куда клонит, гад! Эдак измену родине пришьют.
- Какая тайна? - простодушно произнес Алекс. - Я и не знал.
- А откуда у вас этот диск? - Поборцеву продемонстрировали минидиск, вытащенный им у Не-федова.
- На дороге в лесу нашел.
- Такие диски просто так на дорогах в лесу не валяются. Тем более с таким содержимым.
- Ладно, я не лесник, - повинился Поборцев. - Испугался солдат, вот и соврал. Я турист, заблу-дился в лесу...
- Бросьте цирк устраивать. Вы не турист, вы диверсант, - Курмаев посмотрел так пронзительно, что Алекс похолодел, понимая, что, в сущности, этот начальник прав. - Вы выдали себя за лесника и про-никли в состав экспедиции именно для того, чтобы выкрасть результаты исследований. Это и идиоту понят-но.
- Я не идиот, и не понимаю, о чем речь...
Курмаев скривил губы:
- Кому вы хотели передать записи? На кого работаете?
Поборцев подумал, что было бы прикольно назвать заказчиком хомяка Заметова, который уволил его из страха перед спецслужбами. То-то он обалдеет, когда арестовывать придут! Но веселая мысль угасла, уступив другой, более зрелой: незачем подставлять невиновного человека, даже если на него большой зуб. Нехорошо. И Алекс повинился:
- Ни на кого. На себя.
- Зачем?
- Я журналист, понимаете? Такого рода материалы - мой хлеб. И кстати, если б не моя съемка про нападение дендроидов на Дымов, все могло быть гораздо хуже! Согласитесь, вы, наверху, узнали бы о них тогда, когда деревья распространились бы по всей области. И последствия были бы куда страшней!
- Хм. Наконец-то гражданин Поборцев изволил сказать правду. А я уже устал ждать. В чем-то вы, конечно, правы. Но вас, Александр Евгеньевич, просили не распространять закрытую информацию, а вы что сделали? В своих статьях бичуете нечестных бизнесменов, а сейчас опустились до элементарного во-ровства.
- Ваши люди украли у меня записи. Это не воровство? - спросил Алекс. Он уже понял, что Кур-маев владеет всей информацией о нем и его деятельности в последнее время. - Вы подставили меня перед редактором, и я потерял работу. Это как?
- Я не намерен вдаваться с вами в полемику о нравственности. Мы с вами мыслим разными кате-гориями. Вам предлагали сотрудничество. Вы отказались. Пеняйте только на себя.
- Я хочу, чтобы люди знали правду!
Курмаев поморщился:
- Вы же неглупый человек, Поборцев, и должны понимать, что правду надо знать не всегда и не всем.
- Но ведь все равно узнают! Вам не сдержать дендроидов! Они пройдут лесами до Владивостока, и вы ничего не сможете сделать!
- Это уже не ваша забота, - сухо сказал Курмаев. - А сейчас потрудитесь поставить здесь свою подпись.
- Это что? - Поборцев посмотрел в руки протянутые листки бумаги.
- Все участники экспедиции давали подписку о неразглашении. Вы тоже принимали участие в экспедиции, пусть даже неофициально. Но подписать извольте.
Алекс пробежал глазами документ. Да, в случае 'чего' ему грозил срок, причем вряд ли условный. Что же, он снова проиграл?
- А если я не подпишу?
- Тогда прямо отсюда отправитесь в специзолятор ФСБ, и ваша дальнейшая судьба будет решаться не гражданским судом, потому что вы подозреваетесь в шпионаже.
- Зря вы так, а вдруг у меня диктофон включен? - спросил Поборцев, но невинный вопрос, часто охлаждавший многих недоброжелателей, на представителя президента не оказал никакого воздействия. Он просто пропустил слова журналиста мимо ушей, что лишний раз подтверждало 'непотопляемость' чинов-ника.
- Подписывайте. Это лучший выход для вас. Я жду.
Курмаев даже не сомневался, что Поборцев подпишет бумаги, и это по-настоящему завело Алекса. Но он мог только сжать зубы. Что делать, проиграл вчистую. Все, что осталось - свобода, и терять ее даже ради принципа было бы глупо. Он с ненавистью вывел на листке свою фамилию, и Курмаев удовлетворенно кивнул:
- Так. Теперь еще вот здесь.
Расписавшись в бессилии, Алекс понурил голову. Он презирал себя. Курмаев подвинул к нему кон-фискованный смартфон:
- Возьмите свои вещи. Вы свободны, гражданин Поборцев. И учтите: мы за вами наблюдаем.
*****
Когда за ними пришла машина, и ученые оказались в пахнущем кожей и пластиком салоне, Света не могла поверить, что их опасное путешествие позади. Сергей почему-то с ними не поехал и даже не попрощался. Светлана была только рада этому. За все время в экспедиции она почти физически ощущала железную волю майора, буквально подавлявшую ее, да и остальных участников экспедиции. Если бы командир строил с ними отношения не как начальник с подчиненными, а просто как друг, как старший товарищ, все было бы иначе. Они уважали бы его.
